Около двенадцати часов дня, Иван Никифорович, отворил двери почтового отделения села Березки и вошел внутрь. Евгений Захарыч, как называли односельчане начальника почты, перебирал в углу старого помещения, гору сложенных посылок и бандеролей.
Захарыч! обратился к нему старик, Я к тебе!
Тот повернулся, держа в руках, небольшой фанерный коробок, опоясанный тонкими мохнатыми веревками.
А, Никифорович! Проходи, я сейчас! Вот освобождаю место под новые посылки, отчитался худой высокорослый начальник в коричневой жилетке, Должны были еще вчера привезти, но видно из-за погоды не решились. Наверное, приедут сегодня.
Они вчера гостили у меня, начал старик, Я их накормил, а на ночь глядя, машина уехала обратно в город.
Начальник почты удивленно посмотрел на посетителя.
Целое утро пытаюсь к ним дозвониться, но там, словно все вымерли, продолжил старик, На звонки почему-то никто не отвечает. Чую случилось с ними что-то неладное! Просто не знаю, что и думать!
А, чего они ко мне не заехали, у них же посылки для нашего отделения с недоумением, спросил Захарыч.
Посылки сгрузили у меня в сарае, потом их заберешь, продолжил дед, Они тебе не звонили?
Нет! Никто не звонил, ни вчера, ни сегодня! ответил Усов, берясь за поясницу, которую донимали сквозняки.
Ой, горе! замотал головой дед.
Ты-то чего за них так переживаешь?
Да, внучка поехала с ними в город. Не хотел отпускать, так нет, уперлась, поеду и все! расстроенным голосом продолжил старик.
Лицо начальника почты обрело серьезный вид. Он положил на пол посылку, подошел к телефону, и начал крутить заезженный диск старого зеленого аппарата.
Алло! Это с тридцать четвертого отделения вас беспокоит начальник Усов.
А, Захарыч! послышалось в трубке, Как раз ты нам и нужен! К тебе вчера машина с посылками приходила?
Нет! Ни вчера, ни сегодня, машины не было!
Как не было? Машину, еще вчера после обеда, к тебе отправили.
Да нет же! Говорю, никого не было! еще раз подтвердил начальник.
Странно, к нам не возвращалась! Куда же они подевались? послышался в трубке растерянный голос заместителя районной почты Евсеева.
Такое происшествие, в его долголетней практике, случилось впервые.
Наш односельчанин Никифорович, говорит, что машина вчера к нему заезжала, и у него сгрузили посылки, а вечером, она уехала обратно в город, пересказал историю Усов, которую услышал от старика.
В диалоге должностных лиц наступила пауза. Захарыч ждал, следующего вопроса Евсеева, но вместо слов собеседника в трубке послышались короткие гудки. Начальник сельской почты, покрутил трубку в руках, расправляя запутавшийся шнур, затем, причмокнув языком, положил ее на рычаги аппарата.
Да-а! Ситуация! пробубнил он, сжимая шершавые губы.
На впалых глазах престарелого посетителя, стали появляться маленькие сверкающие слезинки. Они быстро увеличивались в размерах, а затем тонкими ручейками потекли по его морщинистым щекам.
Не паникуй преждевременно, Никифорович! Аэросани это не иголка в сене, непременно отыщутся, стал утешать старика Захарыч, стараясь не выдавать подобную тревогу, которая брала в плен и служителя почты.
Челюкин, лавируя между деревьев, объезжал свисающие заснеженные ветки деревьев, что бы ни зацепить их вращающимся пропеллером.
Странная местность! думал он, пытаясь сохранять спокойствие.
Исколесивший степь вдоль и поперек, он не мог понять, откуда на их пути взялся густой непролазный лес. Это можно было отнести к ошибке в навигации в условиях непогоды и темного времени суток, но мгновенная смена дня и ночи, которую он наблюдал собственными глазами, сидела в его голове как заноза. Этому явлению вряд ли кто мог дать вразумительное объяснение. Экспедитор, с идиотским выражением лица, внимательно рассматривал, проплывающие мимо заснеженные деревья и ерзал по креслу. Во всем, что их окружало, явно было что-то не так.