Улыбкаполучилась виноватая.Он
сказал:
- Ладно... Завтра спи хоть до вечера...
Эврих раздумал вырываться ив оскорблениезатих. Потомоценил ширину
русла, вспомнил о дождике, упорно моросившем весьдень, и слегка испугался.
А ну сейчас сверховий ка-ак...Он скосил глаза,оценилуровеньводыв
очередном омуте и убедился, что им ничто не грозило.
Действительно,Волкодаввыбралсянадругойберегбезовсяких
приключений.И там,поднявшисьнемного наверх,остановился нанебольшой
уютнойполянке, взятойвкольцопушистымиплакучимиивами.Посередине
виднелась песчаная проплешина. Как раз для костра.
Здесь Волкодав поставил Эвриха на ноги, тотсделал шаг и с отвращением
убедился, чтоноги дрожали. Венн сгрузил наземь оба мешка, вытащил из чехла
топор и посоветовал:
- Съешь пряник.
- Что?..
- Пряник,-повторил Волкодав. И скрылся междудеревьями: отправился
разыскиватьхворост. Мыш, ссаженный на мешок, повертел носомтудаи сюда,
потом развернул черныекрыльяиумчалсяследомзавенном.Эврих решил
последовать совету варвара, вытащилмедовый пряник, испеченный Ниилит имв
дорогу, и принялся жевать его всухомятку. Хотелось сесть (а лучше - лечь), и
повозможности никогдабольшеневставать. Эврих пересилил себя- нев
первый раз за минувшие два дня и,видят Боги Небесной Горы, не в последний.
Волкодав не возвращался, и аррант решил натянуть полог. Распорки венн держал
притороченными к своемумешку, колышки и полотнище - внутри. Эврих полез за
ними, стал распутыватьзавязки,сдвинул мешок -и елесдержал злые слезы
зависти и унижения.Все этовремяпроклятыйвеннтащилгруз в два раза
больше, чем он сам.
Когда Волкодав вернулся с охапкой мокрогохвороста,Эврих ждал егос
полнымкотелкомводы, в которой уже плавалазаправкадля похлебки, кусок
вяленого мясаи последние капустные листья, а под сенью деревьев красовался
натянутый полог и лежали разостланные постели. Ноги, кстати, у Эвриха уже не
дрожали.
Волкодавразвел костер. Потомпосмотрел набыстротемневшее небои
стал,каквчераипозавчера,замыкатьмаленькийлагерьохранительным
кругом..Но если раньше он делал это просто ножом, то сегодня... Сегодня он
начертил сразу три круга,один внутридругого.Первый исамый большой он
провел лезвием топорика. Второй -горящей головней из костра.И,наконец,
третий - острием Солнечного Пламени, вытащенного из ножен.
Эврих следил за его действиями, уплетая похлебку. Похлебка была густой,
горячей и вкусной, от нее по всему телу разбегалось тепло и начинало приятно
клонитьвсон. Молодой аррантдовольно смутнопредставлялсебе веннскую
веру, иотчастивэтомвиноват был самВолкодав.Заставитьего что-то
рассказывать не всякий раз удавалось даже Тилорну...
Воспоминание о Тилорне смутно обеспокоило Эвриха, и он, насторожившись,
попытался сосредоточитьсянаэтой мысли.