Но он счастлив всё равно.
Человек живёт свободой.
Он судьбу решает сам.
Он наедине с природой,
Благодарен небесам.
Жизнь прошедшая во мраке:
Не исправить, не вернуть
Позади его собаки.
Впереди последний путь.
Он уже одышку слышит
Утомлённых гонкой псов.
Он ещё свободой дышит
Дар оставшихся часов.
Псы всё ближе, силы тают.
Он идёт, и снег идёт.
Хлопья в воздухе летают.
Скоро всё произойдёт.
Скоро будет он изорван,
И окрасит кровью снег,
Но умрёт не под надзором.
Он свободный человек!
Игра света
Солнцем, спрятанным в горсти,
Всех на свете угости.
Солнцем, спрятанным в горсти,
Всех на свете угости.
Потянись рукою к небу
И с ладошки отпусти.
Вслед и радугу пускай!
И по радуге, пускай,
Капельки дождя грибного
Утекают вниз за край.
Пусть по небу облака
Поведёт твоя рука.
Их об радугу взбивает
Пеной синяя река.
А плывут они пока,
Помаши на них, слегка,
Чтоб менялись непрерывно
Эти белые бока.
А когда погаснет свет,
То другой рукою вслед
Ты разлей созвездий лужи
И бескрайний млечный след.
Месяц ухватив за край,
Ты со звёздами играй,
И, большим ковшом махая,
Огоньки их раздувай.
Погляди в свою ладонь!
В ней и холод, и огонь!
В ней творение и гибель!
В ней есть всё не бойся, тронь!
~ * ~
Солнце в Москву садится
там, за Останкинской башней.
Прячутся улиц лица
в серой вечерней каше.
Автомобили, в пробках
стоя, гудками стонут.
Каменные коробки
в сумраке тихо тонут.
День провожая старый,
солнца окурок тлеет.
Скоро зажгутся фары
станет чуть-чуть светлее.
Рядом по тротуарам
мечутся тенью люди,
время теряя даром
солнца сейчас не будет.
Вот уже свет из окон
сумрак кусками режет.
Смотрит на город око
из-за домов всё реже.
Маслом нагретым тает
на сковородке неба,
и по нему стекает
красным закатом в небыль.
Завтра оно родится,
день позабыв вчерашний.
Солнце в Москву садится
там, за Останкинской башней.
Жара
В городе жара!
Страшная пора.
Жёлтая дыра
Пожирает воздух.
Город утомлён.
Город обречён.
Серым языком
Слизывает воду.
Каменный мешок.
Всем нехорошо.
Заворот кишок
Города-калеки.
Солнце задарма.
Сводит жар с ума.
Плавятся дома.
Закипают реки.
Мысли набекрень.
Бесконечный день.
Город ищет тень,
Умирать не хочет.
Стонет, но живёт,
Из фонтанов пьёт,
Медленно ползёт
К вожделенной ночи.
Морской закат
Солнце вздорное
Красит охрою
Море чёрное,
Небо мокрое.
Вроде тонет,
И не тонет.
Ветер стонет,
Волны гонит.
Только в солнце бьёт
Горизонт ножом
Тёмный небосвод
Кровью обожжён.
Солнца капли
Сгинут в водах,
В море канут
До восхода.
Небесам не жить
Грудь разорвана.
Облаков лежит
Вата чёрная.
Ляжет Млечный
Путь бинтами
Солнце биться
Перестанет.
Но взлетевших брызг
В отблеске волны
Хватит, чтоб зажглись
Звёзды, слёз полны.
~ * ~
День плеснул в небосвод красками
Растеклись от истомы и ласк они.
Горизонта хлопнул калиткою,
и ушёл с заката палитрою.
Закатило небо уставший глаз
Изменилось в мире всё в тот же час.
Там, где солнце плясало жаркое,
Ночь босыми ногами шаркает.
Потянула за край полог сумрака,
Что в котомку вчера засунула.
Растянула над миром бережно
От зарниц и до самого берега.
Разукрасила небо звёздами
Где-то россыпью, где-то гроздьями.
А чтоб было ещё и весело
Над землёй два ковша повесила.
Чуть притронулась к ветру веером,
И прохладой на мир повеяло.
Успокоились волны грозные,
Стали вялые, несерьёзные.
Сонно лижут скалы остывшие,
По-над морем грозно нависшие.
Камни меж собой тихо шепчутся,
С боку на бок лениво вертятся.
Лес над скалами и над водами
То стеной, а то хороводами.
Тянут дерева ветви в темноту
Гладят листьями тех, кто бродит тут.
Стало всё вокруг словно сказочным,
Полувидимым, недосказанным.
Мир наполнился полузвуками,
Полускрипами, полустуками,
Полувздохами, полукриками.
Полулицами, полуликами.
То ли сон, то ли явь не понять уже
Но луна явилась ну надо же!
Из-за моря-земли показалась вдруг.
Из горбушки её получился круг.
Пробежала по морю дорожкою,
Ночь погладила белой ладошкою.
А в ответ звёздной млечной дорогою,
Мокрый лоб луны ночь потрогала.
До утра они стали озорнича́ть,
А потом ушли вместе рассвет встречать.
~ * ~
Разбуянился
полуночный шторм.
Ветер режет край
у высоких волн.
Море берег бьёт,
злится, бесится,
языки свои
тянет к месяцу.
И утробою
водной зарычав,
тянет камни вглубь,
чтоб удар крепчал.
Но волну разбив
вновь о скалы вдрызг,
поднимает шквал
миллиарды брызг.
А на дикий вальс
ветра и воды
смотрит белый глаз
Северной звезды.
Последняя неделя лета
Уже дожди напились силой.
Уже пришли в движенье тучи.
И ожидает жертв уныло
осенних дней песок зыбучий
Мы попрощаемся с друзьями
и скоро обо всём забудем.
Переливаясь пузырями,
нас окружат дела и люди.
И снова в сердце грусть таится.
И все вопросы без ответа.
Она уже не повторится,
она вздохнёт и растворится
последняя неделя лета.
Ещё нам шелестят деревья,
играя с ветром втихомолку.
И солнце днём ещё нас греет.
Но это всё уже без толку.
Ведь скоро мы напьёмся ливней
до водяных, до мокрых стелек.
И прислонившись к батарее,
в окно уставимся как в телек.
Но пусть осталось так немного
для каждого тепла и света.
Она тебя не судит строго,
она проводит до порога
последняя неделя лета.
~ * ~
А город растерян, а город потерян,
Он опустошён, он ни в чём не уверен.
Ему осень тихо ложится на плечи,
И что-то негромко и вкрадчиво шепчет
И он застывает, и он остывает.
К ногам пожелтевшее лето бросает.
Он бег усмиряет, и смотрит устало
На то, что осталось, на то, что отстало.
Он очень устал, он почти засыпает,
Он пледом листвы сам себя засыпает.
Он так утомлен летним солнцем и зноем
Сейчас он уснёт, а проснётся весною.
Но ветер вдруг взмахом невидимой кисти
С земли поднимает шуршащие листья.
И листья взлетают, и кру́жат, и кру́жат
Над солнцем, плывущим куда-то по лужам.
А дождь вниз протянет звенящие пальцы,
И листья нырнут, станут в лужах купаться.
А тот заиграет на бубнах и альте,
И город проявится в мокром асфальте.
Он вырастет вниз, и поднимется к тучам,
Он плечи расправит, вновь станет могучим.
И станет свободным, и станет просторным,
И дерзким как прежде, как прежде задорным.
И смысл бытия станет городу ясен:
Он вечно живой, и он вечно прекрасен!
И это не сон, это не наважденье,
И это не смерть это перерожденье!
Себе подмигнёт отражением окон,
И свет по воде заструится потоком.
Он ночью дождливою соткан из света.
Он сам себе солнце, он сам себе лето.
Московская осень
Московская осень
чудна и прекрасна!
Она бабьелетна,
она древокрасна.
Она шуршелистна,
она желтокучна.
Она синенебна,
она сизотучна.
Она брызголужна,
она краскосочна.
Она дождекапна,
она тёмноночна.
Она мокронога,
она носохладна.
Так всем нам и надо!
И пусть! Вот и ладно!
Холода
Закружило, запуржило
наступили холода.
Всё остыло, всё застыло,
всё в сугробах, всё во льдах.
Облетело, побелело,
что горело на ветвях.
Что успело улетело,
убежало второпях.
Гололедица местами,
а местами гололёд.
Всё вокруг устало встало,
даже время не идёт.
На дорогах и тропинках
бесконечный белый снег.
Опускаются снежинки
на ресницы спящих рек.
Реки, вытянув ручищи,
успокоились, стоят.
Ветер свищет, ветер рыщет,
ищет тех, кто слабоват.
Завернулось солнце в тучи
и весну уныло ждёт.
Редко одинокий лучик
вниз случайно упадёт.
Все завыли, все забыли,
что зима не навсегда.
Не спросили, наступили,
окружили холода.
Ненастье
Непонятно зима, не зима
Всё укутано в белую жижу.
Плачут окна, и мокнут дома.
Небеса опускаются ниже,
и ниже,
и ниже
Всё утонет сомнения нет.
Мо́рок вымокший мир накрывает.
С неба сыплется будто бы снег,
И с трудом до земли долетает,
и тает,
и тает
Но придут холода, и замо́к
Лёд защёлкнет на стылых запястьях.
И весь мир, что до нитки промок,
Обретёт долгожданное счастье.
Ненастье,
ненастье
Сон бел
Вечер пришёл к нам!