Дома, вечером, мама читает мне книгу. При тусклом свете прикроватной лампы я вижу, каким усталым и осунувшимся выглядит ее лицо. Я едва решаюсь спросить, опасаясь крика, но не могу держать в себе:
Мама, что случилось с Алисой?
Потом об этом поговорим. Я устала. И тебе надо спать.
Мам, она умерла, да?
Мама встает, делает вид, что не слышит меня, и переводит разговор.
Мне кажется, это потому, что я виновата в том, что случилось.
Потому что Алисина мама сказала мне:
«Как ты могла»
10
Я засиделась у Насти допоздна. На время мне показалось, что я дома. Мы уселись прямо на пол в детской и, прерываясь на мальчишек, болтали. Димон пришел и уселся с нами. Они с Антоном давно потеряли связь, будто между ними пробежала какая-то кошка. Ни я, ни Настя не знали деталей, они говорили ну просто разошлись пути. Скорее всего, так оно и было.
Такая жизнь
Штопор сидел рядом с нами, рассказывал про очередной заказ жена просила отследить «цифровые следы» неверного мужа в сети и одновременно вытаскивал игрушки, которые упрямо тянул в рот младший сын.
Для меня это было непривычно что мы вот так просто сидим все вместе. Я не любила приводить домой подруг. А если они и приходили, то когда Антона не было.
Ребята, с вами так хорошо, я не смогла обсудить с Настей запах духов, не проговорила, уносила обратно с собой этот груз домой. Но мне стало хорошо, будто близкий человек обнял меня за плечи и поддержал. Я поцеловала подругу, парней и махнула Димону.
Ехать домой не хотелось. Я не любила ходить пешком по Настиной улице. Новый район, вокруг стройка, заборы, темнота. Строительный кран закрывал собой горизонт рядом с недостроенным домом, провалы окон которого выглядели как сцена из фильма с плохим финалом.
Надо было вызвать такси, но мысль о скорой неловкой встрече дома с Антоном, где он будет лежать, глядя в телефон, будто меня нет, вызывала тошноту. Куриный бульон, выпитый в гостях, стоял где-то в горле, мешая дышать, меня мутило.
Я пошла вперед. Следом за мной тронулась машина, стоявшая неподалеку. От звука заведенного мотора мне стало не по себе.
«Вот больная, подумала я. Нервы ни к черту».
У одного психолога в блоге я читала, что женщины, у которых нет своей личной жизни, начинают думать, что мир крутится вокруг них. Ну, знаете, эти дамы, обвиняющие бедных мужчин в домогательстве в транспорте и в харассменте на работе. Женщины, которые после случайного взгляда придумывают целый роман внутри.
Машина, не торопясь, ехала следом.
Я ускорила шаг. В спину раздался резкий сигнал, разрезавший ночную тишину, а за ним свист.
Из головы вылетели все умные мысли. Я побежала. Новые туфли, сжимавшие носок, впивались в пальцы. Я слышала стук каблуков об асфальт и свое дыхание.
Меня охватила паника. Вдали я услышала стук хлопнувшей двери, окрик и побежала еще быстрее, свернув во двор, не разбирая пути. Как назло, никого вокруг не было, в кармане зазвонил телефон.
«Антон», мелькнула в голове мысль. На ходу я вытащила трубку и выдохнула, услышав, как испуганно и громко звучит мой голос. Почти как крик.
Антон!
Ир? на том конце провода я услышала спокойный тембр Данила. Все нормально?
За мной гонится кто-то, я, я
Ты где? тон сразу стал сухим и сосредоточенным.
Я вышла от Насти, дворы за «Госаптекой», я, мне, слушай
Вдали я услышала гомон и разглядела во дворе на скамейке компанию людей. Слава богу. Бросилась к ним. Подростки. Один неловко пытался спрятать за спину сигарету, увидев меня. Все время забываю, что для кого-то я взрослая тетка. В зажатой в руке трубке был слышен голос, я оглянулась назад. За мной никто не бежал.
Дворовые ребята смотрели на меня с подозрением. Я поднесла айфон к уху.
Данил, все нормально, тут люди.
Я уже думал полицию вызвать. Стой там, рядом с ними, ясно?! Сейчас приеду.
Да нет, ты что, извини, я
Пришли геолокацию.
Он бросил трубку. Я открыла карту и послушно нажала стрелочку. Подняла глаза.
Извините, ребят, за мной, похоже, гнался кто-то, я виновато выдохнула и села на край скамейки. Адреналин все еще пульсировал в голове, во рту появился неприятный привкус. От запаха сладкого коктейля, видимо, разлитого рядом, к горлу снова поступила тошнота.
Тоненькая девчонка в экстремально коротких шортах, с ярко подведенными глазами сочувствующе предложила выпить. Я отрицательно кивнула.
Это капец, конечно. Я слышала недавно: тут, на стройке, девчонку изнасиловать хотели, она еле убежала. Короче, это вообще мрак какой-то. Женщиной быть жесть как небезопасно!
Да нечего просто ночами шарахаться одним, женщина, блин, втянулся в дискуссию парень в темной футболке, из-под которой виднелся край черно-белого тату на шее.
Вот не надо мне, возмутилась она. Ничто не оправдывает насилие над женщиной, жертва в нем не может быть виновата!
Господи, какие они умные сейчас
С шумом во двор влетел внедорожник Данила. Не знаю, где он был, но путь до меня занял у него не больше пяти минут.
11
Он стремительно выбежал мне навстречу.
Ир, ты как? Все нормально?
В его глазах я видела настоящую тревогу. Что за дура, напугала себя, его, девчонку на скамейке. Мне показалось, что он с трудом сдержал порыв обнять меня и вместо этого несколько неуклюже похлопал по предплечью.
Поехали, расскажешь.
Я села в салон. Вокруг горели фонари, и силуэты домов выглядели красиво и вовсе не опасно. Как много зависит от точки, с которой ты смотришь на мир.
Слова полились из меня сами: про Настю, про то, что не вызвала такси, про стройку, про неудобные туфли, про странную машину. Он не стал трогаться и слушал молча.
Блин, Антону нельзя было позвонить, чтобы он забрал? И в чем проблема такси?
Нервные ноты в его голосе задели меня. Я хотела сказать что-то в ответ, весомое, убедительное, но вместо этого, как рыба, несколько раз открыла рот, судорожно и мелко вдохнула и разрыдалась.
Он совсем растерялся.
Да ладно тебе Ир. Ну все же, все. Все хорошо уже. Хватит. Ну!
Я пыталась успокоиться и не могла. Меня все еще тошнило.
Да не реви, все, ну, я тебя сейчас выгоню. Мне лужи в салоне не нужны. Где там твой маньяк? Мужчина, заберите ее! Держу! Данил шутливо взял меня за руку. Потом будто понял, что это слишком, и отдернул ее. Завел машину, стряхивая момент. Я от удивления почти перестала плакать. Он смутился.
А ты зачем мне, кстати, звонил? наверное, мое лицо выглядело ужасным, а тушь расползлась по щекам.
Поглядывая в зеркало заднего бокового вида, он выехал со двора.
Я хотел извиниться.
Я подняла брови. А он, вернувшись в свой привычный и уверенный панцирь, сказал:
Да эта история в субботу. Антон перепил. Надо было его раньше привезти. Он попросил забрать, а я уговорил его еще посидеть. Тебе, наверное, было неприятно.
О, это даже трогательно, сразу видно человек не знает, как мы живем.
Еще скажи, тебя мучает совесть, что и в воскресенье он помогал тебе с машиной, я почти улыбалась, наслаждаясь его растерянностью.
Пока не поняла, что уж как-то она чрезмерна.
В воскресенье? Данил спрашивал осторожно, прощупывая дорогу, как будто шел по тоненькому льду. Бортовая подсветка освещала русую щетину на его щеках и черты лица, рубленые, будто он сделан из камня. Прямой нос, очерченные губы, сухая кожа, волосы, падающие на лицо. Антон говорил, что он всегда был закрытым, а после трагедии в семье превратился в скалу.
Я, возможно, была глупой дурочкой, боявшейся собственной тени, но его, мне казалось, я понимаю лучше, чем другие.
Вы что, не были вместе в выходной?
Слушай
Волна гнева начинала бурлить и поднималась, накрывала изнутри. Вместе с ней к горлу снова подступила чертова тошнота.
Не надо, ладно, все ясно, попросила зло и махнула рукой. Говорить ничего не надо, правда, просто нет.
Легкая атмосфера улетучилась, словно и не было ее. Мы доехали до дома в звенящей тишине. Я вышла, молча закрыв за собой дверь.