Одна ладошка Дани все еще прикрывала рот, но между словами проскакивали тихие смешки, а уголки глаз явно приподнялись от веселья. Облегчение, охватившее Зафа, было таким чертовски сильным, что он чуть не потерял сознание. С каждым добродушным смешком ужас, затопивший его, отступал.
Это было не порно, повторил он, и на этот раз ему не пришлось перекрикивать бешеное биение своего сердца и настойчивые стоны своего телефона. Это аудиокнига.
Что еще, черт подери, за книга такая? поинтересовалась Даника с ухмылкой на лице.
Не важно, пробормотал он, не потому, что ему было неловко признаваться, что он слушает любовные романы, а потому, что сейчас было не самое подходящее время объяснять это. Послушай, я действительно не хотел, чтобы
Я знаю, ответила она без колебаний, и это было хорошо.
Потому что, если бы она восприняла это фиаско как мерзкий, кавычки открываются, инцидент, кавычки закрываются, Зафу пришлось бы сбежать в Гватемалу пасти коз ради заработка. А он никогда не ладил с животными.
С по-прежнему пылающими щеками хвала господу за густую бороду и смуглую кожу Заф сунул руку в другой карман, нашел протеиновый батончик и протянул его.
Вот. А теперь отвали.
Грубо, бросила она, но, уходя, улыбалась.
Лучше поешь! проворчал он.
А ты наслаждайся своей эротической книгой! крикнула она в ответ, а затем распахнула дверь на лестничную клетку и исчезла.
Заф выдохнул и уронил голову на руки.
Убейте меня, пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Просто убейте меня прямо сейчас.
Глава вторая
Как же это типично, что первый год Дани в качестве младшего преподавателя хорошая новость был омрачен ее переводом в отвратительное здание (которым, без сомнения, являлось «Эхо») плохая новость. Она должна была преподавать по соседству с одним из своих научных руководителей, в крошечном уютном здании в кампусе, где проводились исследования по литературе и женскому вопросу. Но в октябре имело место неприятное происшествие, связанное с группой первокурсников, костюмами клоунов, пиньятой и обнаружением невероятного количества асбеста. В хаосе переезда Дани услужливо и неразумно вызвалась занять классную комнату, к которой никто больше не хотел приближаться. В конце концов, Джо ведь работала в «Эхо», так насколько же это могло быть плохо?
Теперь, когда Джо больше не была ни ее подругой, ни любовницей, ответ напрашивался сам собой: очень плохо. Даже самое лучшее в «Эхо» один довольно интересный охранник регулярно способствовало ее опозданиям. Или, во всяком случае, задерживало ее.
Итак! Дани хлопнула в ладоши, войдя в свой временный класс. Я здесь, все заткнулись; надеюсь, вы прочитали, потому что, если нет, вам конец.
Она осторожно достала ноутбук из рюкзака, положила на стол, затем бесцеремонно бросила сумку на холодный пол. Сняв колпачок с маркера для доски, она ткнула пальцем в аудиторию, полную ожидающих ее студентов, которые выглядели слегка взволнованными именно такими они ей и нравились.
Кристина Россетти, «Базар гоблинов»[2], давайте обсудим. Эмили, начнем с тебя.
Девушка с сонными глазами намотала прядь длинных голубых волос на палец и быстро сказала:
Сплошь о перепихоне.
Дани подошла к доске и написала «Базар гоблинов» в центре большого пузыря. Традиционалисты могли бы счесть написание на доске ненужным, но не все учащиеся хорошо воспринимали информацию на слух, независимо от уровня их образования. Поэтому она нацарапала маленькую стрелку, выходящую из пузыря, и написала: «Перепихон».
Затем она повернулась к Эмили и весело сказала:
Поясни, пожалуйста.
Ну уклончиво протянула Эмили, я имею в виду, что это либо про секс, либо про христианство. Одно из двух. А, может быть, и про то и про другое.
Я думаю, что и про то и про другое, добавил юноша рядом с ней, Уилл.
Дани кивнула, нарисовала еще одну стрелку и написала: «Заголи сиськи во имя Христа?» Затем спросила:
Кто-то хочет еще высказаться?
Спрячь сиськи во имя Христа, поправил Уилл.
Делай со своими сиськами что хочешь, во имя Христа, твердо заявила Эмили, потому что он простит тебя. Это аллегория. Лиззи страдает за грех Лауры, ведь так?
Вот это уже кое-что. Дани ухмыльнулась, схватила тряпку для доски, стерла «Заголи сиськи во имя Христа» и написала: «Аллегория: первородный грех, страдания Спасителя». Хорошо, кто-то еще Ее взгляд упал на незнакомое лицо новенькая, Даника получила электронное письмо на ее счет. Фатима, да?
Девушка кивнула маленькая, серьезная и чересчур элегантная:
Верно.
У тебя было время прочитать?
Да.
Тогда вперед порази меня.
Фатима прочистила горло:
Я тоже подумала про эту связь с Христом. И еще мне кажется, что гоблины антисемитский образ.
Девушка рядом с ней, Пелуми, щелкнула пальцами:
Как в «Гарри Поттере».
Эй, пропищал кто-то с другого конца стола. Не наезжай на «Гарри Поттера».
Это не наезд, если это правда.
Дани хлопнула в ладоши:
Энергичная дискуссия именно то, чего я от вас хочу, но, если вы не можете доказать параллели между «Гарри Поттером» и Россетти, попрошу снять это с повестки.
Последовала пауза, прежде чем Пелуми сказала:
Избыточное сладострастие, и кто за это платит. В Хогвартсе столы волшебным образом заполняются едой в результате подземного рабского труда; девушка в поэме умирает от слишком большого количества оргазмов или чего-то в этом роде, потому что она попробовала какой-то член. Я хотела сказать, фрукт.
Дани серьезно кивнула:
Это очень изобретательно, поэтому я соглашусь.
Дебаты ожили.
Дани провела остаток занятия, слушая смесь острого, как бритва, анализа и отрыгивания мемов, направляя разговор, когда это было нужно, и замолкая, когда в этом не было необходимости. Время пробежало незаметно: семинар закончился, тетради были упакованы в сумки, а кексы в киоске призывали ее.
Когда студенты вышли, помахав ей на прощание, Дани, выждав небольшую паузу, открыла ноутбук, чтобы быстро проверить электронную почту. Нужно стараться быть в курсе происходящего. Кому-то может понадобиться
Так.
В верхней части экрана появилось новое электронное письмо с выделенной жирным шрифтом строкой темы, от которой у нее все сжалось внутри. Было ли это сигналом возбуждения или предупреждением о нервной диарее, трудно сказать. Учитывая обстоятельства, возможно и то и другое.
ДОЧЕРИ ДЕКАДАНСА, ТОГДА И СЕЙЧАС: ПУБЛИЧНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ СИМПОЗИУМ.
«Привет, Дани» увидела она на предварительном просмотре. Далее, несомненно, последует что-то вроде «нужно окончательное подтверждение re: темы для дискуссионной группы с Инес и Ко!».
Дискуссионная группа подразумевала публичные выступления, в которых Дани по глупости согласилась принять участие, когда в прошлом году, по-видимому, была под кайфом от (тогда еще не обнаруженных) паров асбеста.
Что ж, решение было не совсем глупым или даже совсем не глупым. Это могло принести ей известность в академических кругах, обогатило бы ее опыт и научный багаж, а также помогло бы укрепить ее репутацию исследователя в интересующей ее области. Принять участие было бы честью и, безусловно, соответствовало ее планам получить профессорскую должность к сорока двум годам. (Сорока пяти, если она не сможет втиснуть все необходимое для этого в следующие пятнадцать лет.)
На самом деле единственная причина, по которой она готова была обделаться со страху, заключалась в том, что ей придется выступать вместе с Инес, мать ее, Холли. Той самой: одной из менее чем тридцати чернокожих женщин-профессоров в Соединенном Королевстве, женщиной, которая подмяла под себя всю феминистскую теорию литературы, бессменным кумиром Дани уровня Бейонсе и так далее, и так далее. Единственной женщиной, перед которой она скорее предпочла бы умереть буквально чем опозориться.