Хорошо конечно думать, если думалка отбита напрочь
Не знаю сколько времени прошло, но проваливаться в темноту я стал реже.
«Значит жить буду!» нерадостно усмехнулся я про себя, а вслух спросил:
Есть курить?
Не, с того дня ничего не давали. произнёс большой.
И сколько я в отключке? с трудом спрашиваю у парней.
Три дня почти хором отвечают они. Сука, три дня, они сидят и молчат, от страха, от обыкновенного животного страха «вдруг хуже будет?», тем более отмудоханное тело яркий тому пример
Ладно, барабань в двери. предлагаю я парням. Те испуганно жмутся в стену и просто мотают головой.
Ну вы совсем, в тихой ярости бормочу я, бараны ебучие Боитесь хуже будет? Да куда уж хуже, а вы готовы терпеть, лишь бы чего не вышло. Ладно
С трудом сползаю со шконаря и чуть ли не на карачках добредаю до двери. Через силу бью раз, потом ещё и ещё, непонятно на каком ударе послышалось.
Чего тебе?
Слышь, командир, хриплю я, сигарет и пожрать надо, а то ведь рано или поздно выйду узнают, как в Назрани обращаются
Судя по шагам, охранник (или кто он там) пошёл советоваться
Нас убьют. бледный от страха шепчет Серёга маленький.
Глохни!! выдыхаю я, Иначе я сам тебя завалю
Кто кричал? слышу уже другой голос в коридоре.
Я орал. Командир, дай закурить и пожрать бы надо, а то сдохнем тут на хуй
С одной стороны конечно я нарывался, а с другой С другой, мне реально было насрать. Меня трясло не поймёшь, от чего, больше от обиды, боли, злости Скорее всего от коктейля этих чувств. Я был готов рвать, убивать и не важно что, а в первую очередь убить эту парочку херувимчиков.
Отойди от двери, словно прочувствовал моё состояние сказал кто-то. Я отошёл к своим нарам, дверь слегка приоткрылась и на пол упал пакет, за ним следом пачка примы и коробок спичек.
Жрите, суки русские. ласково проговорил голос и дверь закрылась. Я подобрал пакет, сигареты и уселся за стол. Две пары жадных глаз смотрели за моими манипуляциями.
«Суки, прокатить бы вас, тварей, внутренне усмехаюсь я, что ж за натура такая на чужом хую в рай заехать? А вот если бы меня прибили злорадства бы было вагон, а теперь вот смотрят»
Мне многое что хотелось сказать, ещё больше сделать, но, видя перед собой эти глаза, осталось только раздражение.
На, курите. я кинул им две сигареты, потом залез в пакет, где было два лаваша, отломил половину под жадные взгляды и перебросил им вторую.
Поделите сами, взрослые. -хмыкнул я. Ладно, живём пока, убить не убили и то хорошо.
Отломив кусок лепёшки, я размочил её в воде и стал пробовать есть, тем более жевать было нечем. Желудок сразу отреагировал резкой болью, но потихоньку я затолкал в себя четверть хлебобулочного изделия, и наконец-то закурил
Веселуха.
Дня три нас никто не трогал. Вернее, меня: с этих-то что взять
Я как пёс зализывал раны, а так как кроме собственной мочи из лекарств ничего не было то после этих компрессов отёки спали, несмотря на весь мой врождённый пессимизм. С двумя своими сокамерниками я не разговаривал: просто не о чем. Оба Серёги постоянно бредили историями из домашней кухни, чем, кстати, напрягали. И я однажды не выдержал:
Слышь, юноши. обманчиво ласково обратился я, А чего вы, от мамкиных пирожков в армию поперлись?
Забрали проблеял большой Серёга.
А отмазаться чё, никак? усмехаюсь я.
Так косить надо было продолжает большой.
А вы ведь даже не пробовали. говорю я, А почему, знаете?
Оба просто молчат, поэтому я продолжал:
Да потому что вы с детства привыкли, что за вас всегда кто-то решает и говорит, что делать. А сами ни украсть, ни покараулить
А ты сам-то как в армию попал? решился спросить опять же большой Серёга.
С удовольствием. хмыкнул я, Меня задолбало быть старшим в семье, получать не за хуй, а тем более если ты от первого брака. Так что я знал, куда я и зачем
Почему-то резко перед глазами встали картины недалекого ещё прошлого. И самое обидное когда ты в летние каникулы в резиновых сапогах и больше нет ничего. В них и футбол, и рыбалка, в них всё. А вечером мокрой тряпкой по лицу лишь за то, что ноги в резине воняют так, что хоть мой хоть не мой. А когда ночью от боли а суставах грызёшь подушку вообще романтика. И не потому что денег нет. Они есть. Но не для тебя, выродка Я хотел было сказать (но зачем и кому это надо?), как воровали в компании таких же, как барыжил чем придётся Да это все лирика и поэтому я закончил мой типа монолог коротко:
Не ссыте, теперь решать вам самим: у вас рядом никого нет, а на меня не рассчитывайте
Возникшая пауза слегка затянулась и маленький Серёга всё-таки спросил:
Толян, как думаешь, нас убьют или нет?
Блин, Серёга, заебал ты. Убьют, нет я сам знаю не больше твоего! психанул я.
Не, ну не все же у них зверьё, есть и нормальные как-то неуверенно, скорее для внутреннего ободрения, произносит Серёга маленький.
Ага, они, блядь, с пелёнок воспитаны в ненависти ко всем русским и русскому, а ты ещё веришь во что-то. отвечаю я. Знаете, когда нас, русских, обзывают проститутками, я понимаю людей. Прикиньте, жили себе люди и жили. Резали друг друга, грабили, а тут мы со своей любовью. Россия это как пьяная проститутка, которая ко всем лезет с признаниями в любви. А протрезвев, не понимает как так? Она со всем, как говорится, а её поимели
Так что делать-то? не выдерживает маленький Серега.
Есть такой термин что-ли, метанойя, это по-гречески, а в переводе это переворот подсознания. Поэтому если хотим выжить среди этого блядства включай мозги, время наверно есть
Думали долго. А что ещё делать, если делать нечего? Даже внезапно открывшаяся дверь и пакет с объедками вперемежку с окурками и полусырой пачкой Примы не помешали процессу. Идея насчёт того, чтоб валить отсюда, перед этим завалив кого-то и забрав чего-то, была встречена со скепсисом: коллектив не тот. Надежды, что нас выкупят так трупы тоже выкупают: товар гораздо качественней и лишнего не скажет, вообще супер. Поэтому пришлось слегка приземлить парней, дабы не питали особых надежд. Я достиг своей цели, парни оживились и в них стало просыпаться то, забитое семьёй, школой и прочими общественными институтами, сознание. И, как апофеоз всему, Серёга большой стал лупить по двери, и когда кто-то спросил, мол чего, рявкнул:
Слушай сюда: ещё раз помойку принесёшь, я вены вскрою! Хуй тебе, а не бабло! Ебун полосатый
Серёга, почему полосатый? удивлённо спрашиваю я у него.
Хрен знает, вдруг он в тельняшке. улыбается большой. Странно, но никаких проблем после такого хамства с нашей стороны не последовало, ну это и к лучшему. Ночью мы обсуждали и, как ни странно, строили планы на будущее; действительно, надежды питают не только юношей.
Утром же охранник (или кто там), вероятнее всего терзаемый любопытством, решил зайти к нам и предложить поработать. На мой вопрос «что надо?» он объяснил, что суть всего это уборка внутреннего двора, так как ждут высокое начальство, а начальство во все времена любит чистоту. Не за так, а за полноценный обед, ну и сигареты. Я же набравшись наглости, потребовал заварить чай. И после того, как авансом нам был доставлен чай и сигареты, мы, как истинные патриоты, очень гордо согласились.
Вдыхая свежий воздух, работу на час мы старались растянуть как можно подольше. Нас никто не охранял. И верно: какой смысл? Убегать то некуда. Подошедший мужик в штатском представился мимоходом, что он теперь выполняет обязанности кого-то там по какому-то хрен поймёшь округу. Я набравшись духу, задал один единственный вопрос:
Ну, и чё нам ждать?
Тот чисто по-мусульмански (то есть под крышей навеса и в кулак) закурил и объяснил суть:
Значит так. Вас нет, в военной прокуратуре вы как дезертиры. В списках части вы есть, но в командировке. У нас вы есть, но так вас нет. Прокуратуре вы не нужны: вас легче списать. Продать вас некому, даги нынче осторожны. Рабы им нужны, но и мне моё место дорого. Тем более, уважаемые люди поставили Так что сидите пока