И поделом ей! в восторге воскликнула Шанайя. Нечего было садиться к нам за стол и выпендриваться! Что она о себе возомнила?
Она не выпендривалась. Все было совсем не так.
Неужели это мой голос такой глухой, такой холодный?
Выпендривалась, конечно. Хотела показать, что она тут главная что даже такой малявке, и той можно сесть к нам за стол. Хорошо, что нам не пришлось вгонять ей ума куда надо свои же ее и проучили.
Я встряхнул головой:
Что ты несешь?!
Эта Сеффи Хэдли считает, будто, если у нее папаша в правительстве, ей можно разыгрывать Леди Благородство и сидеть с нами. А сама небось пошла руку с мылом мыть, раз я ее пожала! Шанайя фыркнула.
Г-где она сейчас?
Послали за ее мамой, но никто не знает, где она, поэтому за ней приехал шофер. Мамаша-то небось на маникюре
Дослушивать я не стал. И зашагал прочь, не успела Шанайя закончить фразу.
Эй, Каллум! Подожди меня. Пошли съедим по мороженому у
Я бросился бежать и вот уже ноги у меня мелькали так быстро, что я едва касался земли. Я бежал и бежал и не останавливался до самого дома Хэдли. Надавил на кнопку звонка и держал на ней палец добрых пятнадцать-двадцать секунд, пока кто-то не подоспел открыть дверь.
Да? Это была Сара Пайк, секретарша миссис Хэдли, и она смотрела на меня сердито и недоверчиво.
Я хочу повидать Сеффи. Пустите, пожалуйста.
К сожалению, врач запретил ее беспокоить. Сара попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом. Я сунул ногу в щель.
Я хочу повидать Сеффи. Как она?
Она вся в синяках и сильно расстроена. Врач рекомендует ей всю неделю побыть дома.
Что случилось? Почему Договорить мне не дали.
Сара, кто это? При звуке голоса миссис Хэдли Сара захлопнула дверь до того поспешно, что едва не сломала мне ногу. Я толкнул дверь обратно, и Саре пришлось отскочить, чтобы не получить по голове. Миссис Хэдли при виде меня замерла на лестнице. Она сразу меня узнала.
Ты сын Макгрегоров, верно?
Да, миссис Хэдли.
Ей не надо было спрашивать. Она и без того знала, кто я.
Чем могу помочь? От ее голоса все кругом подернулось инеем.
Я только что узнал о случившемся. Мне бы хотелось повидать Сеффи, если можно.
Тебе не кажется, что ты и так уже достаточно натворил? Я оторопел, и миссис Хэдли продолжила: Я полагаю, мою дочь избили за то, что она вчера села за твой стол. Можешь собой гордиться.
Я только замотал головой. Слова не шли. Надо хоть что-то сказать но что?!
И, насколько я понимаю, ты отвернулся от нее и прогнал, сообщила миссис Хэдли. Это так?
Миссис Хэдли ничего не поняла. Никто ничего не понял. Даже Сеффи.
Может быть, мне следовало и дальше приглашать ее за наш стол? Я же знал, что будет. Поэтому и не хотел, чтобы она сидела с нами. Других причин нет.
Это ты так говоришь. Миссис Хэдли отвернулась и двинулась вверх по лестнице.
Если бы я принял ее за нашим столом с распростертыми объятиями, вы бы первая осудили и ее, и меня! крикнул я ей вслед.
Сара, проводите этого юношу. И проследите, чтобы его нога больше не ступала на порог моего дома.
Миссис Хэдли отдавала распоряжения, даже не оборачиваясь. Просто поднималась по лестнице безмятежно и аристократично.
Пожалуйста, позвольте мне увидеться с Сеффи! взмолился я.
Вам пора уходить, извиняющимся тоном сказала мне Сара.
Прошу вас
Извините. Сара мягко, но настойчиво оттолкнула мою ногу носком туфли и захлопнула дверь.
Я устало провел ладонью по лицу, покрытому испариной. Никто ничего не понимает. Никто.
Особенно я.
Глава 17
× Сеффи
По ящику абсолютно ничего не показывали. Тоже мне, выбор! Идиотские мультики, тупая викторина, новости или фильм про войну. Я со вздохом включила новости. Уставилась в экран невидящим взглядом. Ведущий заканчивал рассказывать о банкире, попавшем в тюрьму за мошенничество, потом стал рассказывать про троих грабителей-нулей, которые разбили витрину роскошного ювелирного магазина и скрылись с драгоценными камнями, украшениями и часами почти на миллион. Почему, если преступления совершают нули, всегда подчеркивают, что это были именно нули? Банкир был Крест. Об этом ведущий ни словом не обмолвился.
Кто это сделал?
Я повернулась и увидела свою сестру Минни.
Кто, Сеффи? повторила она. Кто тебя избил? Кто бы это ни был, я убью его.
Я помотала головой, выключила телевизор и перевернулась набок спиной к ней. «Уйди, Минни», подумала я.
Приятно, что она так возмущается, хотя и неожиданно, мягко говоря. Но сейчас мне хотелось одного чтобы меня оставили в покое. У меня болело все, кроме, пожалуй, трех ресниц на каждом глазу. Все остальное горело огнем. И мне меньше всего на свете хотелось что-то говорить разбитыми ноющими губами.
Сколько их было?
Я показала три пальца.
Ты их узнаешь, если увидишь снова?
Я пожала плечами.
Узнаешь?
Не знаю. Может быть. Уходи.
Говорить было трудно, словно рот у меня был набит камнями причем острыми и зазубренными.
Никто не может избить мою сестру и уйти безнаказанным. Никто.
Ну вот меня избили и ушли.
Я выясню, кто это сделал, и тогда тогда они очень сильно пожалеют.
По взгляду сестры я поняла, что она говорит серьезно. Более чем. Впервые с того момента, когда эти три свиньи набросились на меня, мне стало прямо-таки хорошо. Минни еще никогда не вставала на мою защиту с такой решимостью. Если от этого мы с Минни подружимся, можно сказать, дело того стоило
Никто не смеет трогать Хэдли. Никто! Минни вся кипела. Если решат, что можно обижать тебя, то и до меня скоро доберутся. Я этого не потерплю!
Мой нежный пузырек радости и надежды лопнул раз и навсегда.
Уйди, Минни. Уйди сейчас же! заорала я, немилосердно шепелявя. Слов было и не разобрать, но выражение моего лица, очевидно, говорило само за себя.
Минни встала и молча вышла из моей комнаты, хлопнув дверью.
Я закрыла глаза. На чем бы сосредоточиться, кроме синяков по всему телу? Каллум Даже мысли о нем не приносят обычного облегчения. Всем на меня наплевать. Наплевать на то, кто я есть, какая я на самом деле, что я думаю и чувствую. Что во мне такого, что всех отталкивает? Даже лучший друг отвернулся от меня. Я понимала, что устроила фестиваль жалости к себе, но сдержаться не могла. У меня никого не осталось. И ничего.
Треклятые нули! Это все они виноваты. Если бы не они И если бы не Лола с подружками Я до них доберусь, даже если это будет стоить мне жизни. Обязательно доберусь и поквитаюсь. Я открыла глаза и не увидела ничего, кроме ненависти. Оказывается, у нас с Минни гораздо больше общего, чем я думала. Ну и пожалуйста.
Глава 18
Каллум
Математика! Наконец-то я хоть что-то смогу! Наконец-то я займусь тем единственным на свете, в чем могу увидеть смысл. Миссис Пакстон уже успела отвести меня в сторонку и сказать, что после новогодних каникул меня, возможно, переведут в класс углубленного изучения математики в нашей параллели. Миссис Пакстон была одной из немногих учителей-Крестов, кто не смотрел на меня как на собачью какашку, которую нужно срочно оттереть с подметки. И предложила позаниматься со мной дополнительно на большой перемене или до уроков, если я захочу. Я собирался задать последний вопрос по системам уравнений из своего списка, когда по классу пронесся непонятный ропот. Я поднял глаза.
Сеффи.
Сердце у меня запрыгало, будто на резинке. Сеффи вернулась. Я не видел ее и ничего не знал о ней целых пять дней. Выглядела она нормально. Вроде бы одна щека слегка опухла, но все остальное совсем как раньше. Кроме глаз. Она смотрела куда угодно, только бы не на меня.
С возвращением, Персефона, улыбнулась миссис Пакстон.
Спасибо. Персефона тоже улыбнулась, но лишь на миг.
Садитесь. Миссис Пакстон снова отвернулась к доске.
Сеффи огляделась, все остальные тоже. Единственное свободное место было рядом со мной. Сеффи посмотрела на меня и тут же снова отвела взгляд. Глаза ее забегали по классу. Я опустил голову. Снова пронесся какой-то ропот. Миссис Пакстон обернулась.