Замечание вызывает у Марвина интерес.
В каком смысле «другой»?
М-м?
Чем Бад отличался от остальных ремесленников? спрашивает Марвин. В каком смысле «другой»?
Рику не приходится задумываться над ответом, потому что он для себя все понял еще много лет назад, когда снимался в «Вертолетах» с Крэйгом Хиллом и с Бадом в режиссерском кресле.
У Бада было столько же времени, сколько и у всех остальных чертовых режиссеров, авторитетно заявляет Рик. Ни дня, ни часа, ни одного заката форы перед другими. Но вот что Бад успевал за это время уже другой разговор, искренне добавляет Рик. Любой гордился тем, что работает с Бадом.
Марвину нравится ответ.
А мою карьеру запустил чертов Дикий Билл Уитни[24], говорит Рик. Благодаря ему я получил свою первую настоящую роль. Ну, знаешь, персонажа, у которого есть имя. А потом и первую главную роль.
В каком фильме? спрашивает Марвин.
А, да просто очередная поделка от «Репаблик»[25] о малолетних преступниках, гоняющих на хот-родах, говорит Рик.
Как называлась?
«Гонки без тормозов», говорит Рик. А в прошлом году я сыграл в его гребаном «Тарзане» с Роном Эли[26].
Марвин смеется.
То есть вас двоих многое связывает?
Меня и Билла? Не то слово.
Рик ударяется в воспоминания, замечает, что они вызывают интерес, и поэтому продолжает:
Дайте-ка я расскажу вам про чертового Билла Уитни. Вот кто самый недооцененный режиссер боевиков в этом чертовом городе. Билл Уитни не просто снимал боевики, он придумал, как их снимать. Ты сказал, что любишь вестерны, помнишь сцену в гребаном «Дилижансе» Джона Форда, где Якима Канутт прыгает с одной лошади на другую[27], а потом падает прямо под копыта?
Марвин кивает: да.
Уильям, мать его, Уитни снял это, мать его, первым, причем за год до Джона Форда, причем с Якимой Кануттом!
Я и не знал, говорит Марвин. В каком фильме?
Он еще даже в полном метре не работал, говорит Рик. Снимал сцену для какого-то сраного сериала. Давайте я расскажу, что это такое сниматься у Уильяма Уитни. Билл Уитни всегда исходит из предположения, что сцену дракой не испортишь.
Марвин смеется.
И вот, значит, снимаюсь я в «Речной лодке»[28], продолжает Рик, Билл в режиссерском кресле. В кадре мы с Бертом Рейнольдсом[29]. И, значит, мы с Бертом играем, идем через диалог. И Билл такой: «Стоп, стоп, стоп! Вы, парни, в сон меня вгоняете. Берт, когда он скажет эту свою реплику, просто дай ему в морду. А ты, Рик, когда он даст тебе в морду, ты разозлишься и тоже дашь ему в морду. Ясно? Отлично, поехали!» Так мы и сделали. И когда закончили, он орет: «Стоп! Вот оно, парни, вот это я понимаю сцена!»
Оба смеются в клубах сигаретного дыма. Марвин начинает проникаться голливудским опытом Рика, заработанным потом и кровью.
Ты упомянул о фильме Стюарта Грейнджера, расскажи-ка о нем, просит Марвин.
«Крупная дичь», говорит Рик. Говно про великого африканского белого охотника. С него выходили даже в самолетах.
Марвин гогочет.
Стюарт Грейнджер самый большой мудоеб из всех, с кем приходилось работать. А ведь я работал с Джеком Лордом[30]!
Оба смеются над шуткой про Джека Лорда, затем Марвин спрашивает актера:
Ты ведь еще у Джорджа Кьюкора снимался[31], так?
Угу, говорит Рик, то был не фильм, а херня из-под коня под названием «Доклад Чепмена»[32]. Прекрасный режиссер, кошмарная картина.
Удалось поладить с Кьюкором?
Шутите? Да Джордж меня обожает! Рик чуть подается вперед над журнальным столиком и, понизив голос, говорит вкрадчиво: В смысле прям обожает.
Агент улыбается, давая понять, что понял намек.
Мне кажется, у Джорджа есть такой заскок, размышляет вслух Рик. В каждый свой фильм он берет молодого мальчика, чтобы по нему сохнуть. В «Докладе Чепмена» играли я и Ефрем Цимбалист младший[33], так что, видать, я победил.
Он приводит пример:
У меня там, значит, все сцены с Глинис Джонс. И мы идем в бассейн. Глинис в закрытом купальнике. Видно только ноги да руки, остальное прикрыто. Но я я в самых крохотных плавочках, какие только цензуру пройдут. И они телесного цвета. На черно-белой пленке выглядит так, будто я, блядь, голый! И ладно бы я в кадре просто прыгал в бассейн. Я в этих крохотных плавках десять гребаных минут экранного времени участвую в длинных разговорных сценах, пока у меня жопа торчит наружу. В смысле какого хера, я что Бетти Грэйбл[34]?
Они снова смеются, и Марвин достает небольшой кожаный блокнот из внутреннего кармана пиджака не из того, где лежит подаренный Джозефом Коттеном золотой портсигар.
Я попросил коллег глянуть твою статистику в Европе. Они сказали, что пока все тип-топ. В поисках заметок в блокноте он спрашивает вслух: А «Закон охоты» показывали в Европе? Находит страницу, которую искал, поднимает взгляд на Рика. Да, показывали. Хорошо.
Рик улыбается.
Марвин вновь смотрит в блокнот и спрашивает:
Где? Ищет на странице и наконец находит. В Италии, хорошо. В Англии, хорошо. В Германии, хорошо. Во Франции нет. Но затем он поднимает взгляд на Рика и словно бы утешает: Зато в Бельгии да. Значит, в Италии, Англии, Германии и Бельгии тебя знают, заключает Марвин. Но это телесериал, а ты ведь еще в нескольких фильмах снялся, как у них дела?
Марвин снова смотрит в крохотный блокнот, листает крохотные страницы, просматривая их содержание.
Вообще-то, находит то, что искал, все три твоих вестерна, «Восстание команчей», «Адское пламя, штат Техас» и «Таннер», сравнительно неплохо показали себя в Италии, Франции и Германии. Снова смотрит на Рика. А «Таннер» еще лучше во Франции. Читаешь по-французски?
Нет, отвечает Рик.
Очень плохо. Марвин извлекает из блокнотика сложенную вчетверо ксерокопию страницы и протягивает Рику над столиком. Это рецензия на «Таннера» в «Кайе дю Синема»[35]. Положительная и написана хорошо. Тебе бы стоило ее перевести для себя.
Рик берет у Марвина ксерокопию и кивает, прекрасно зная, что никогда ее не переведет.
Но затем Марвин вскидывает голову, смотрит Рику прямо в глаза и говорит с внезапным энтузиазмом:
Но лучшая новость в этом долбаном блокноте «Четырнадцать кулаков Маккласки»!
Лицо Рика озаряется радостью, пока Марвин продолжает:
В США-то фильм, когда только вышел, неплохо показал себя для «Коламбии». Но в Европе это ж ебануться! Он склоняет голову, чтобы прочесть. Тут сказано, что в Европе «Четырнадцать кулаков Маккласки» гребаный хит. Фильм крутили везде целую, сука, вечность!
Марвин поднимает взгляд, закрывает крохотный блокнот и резюмирует:
Значит, в Европе тебя знают. Знают твой сериал. Но ты не просто парень из «Закона охоты» в Европе ты крутой чувак с повязкой на глазу и огнеметом, который положил сто пятьдесят нацистов в «Четырнадцати кулаках Маккласки».
После такого серьезного заявления Марвин давит бычок «Кента» о дно пепельницы.
Какой твой последний фильм в прокате?
Теперь очередь Рика тушить сигарету в пепельнице, пока он ворчит:
Детская хренота для дошколят, называется «Солти, говорящая морская выдра».
Марвин улыбается.
Полагаю, выдру играешь не ты.
Рик мрачно улыбается в ответ на шутку, но ничто в разговоре об этом фильме не кажется ему смешным.
«Юниверсал» сбросили меня в «Говорящую выдру», только чтоб закрыть мой контракт на четыре фильма, объясняет Рик. Из чего можно сделать вывод о том, насколько им на меня насрать. Помню, как меня уламывал подписать контракт этот мудила Дженнингс Лэнг. Заманил меня в «Юниверсал» на четыре картины. Мне делали предложение «Авко Эмбасси». И «Нэшнл Дженерал Пикчерс». А еще «Ирвинг Аллен Продакшн». Я всех отверг и принял предложение «Юниверсал», это же мейджор. И еще потому, что Дженнингс Лэнг сказал мне: «Юниверсал хотят делать бизнес с Риком Далтоном». Я подписал договор и больше этого мудилу не видел. Ему вспомнился случай, когда продюсер «Вторжения похитителей тел» Уолтер Вагнер выстрелил Дженнингсу Лэнгу в пах за то, что тот переспал с его женой Джоан Беннетт. Если кто-то и заслуживает, чтобы ему отстрелили яйца, так это мудила Дженнингс Лэнг. И добавляет с горечью: «Юниверсал» никогда не хотели делать бизнес с Риком Далтоном.