Ну что? Пойдем?
Слушай, насчет этого ну тетя она сейчас написала
Я понял все без слов. По-видимому, я расстроился настолько, что все переживания тут же очутились на моем лице.
Лерочка обняла меня и игриво пощекотала кончиком носа мой подбородок.
Извини. Совсем расстроился?
Да нет. Я не расстроился. Просто устал за сегодня. Мне же зуб удалили. Хочешь покажу?
Немного приоткрыв рот, я потянул себя пальцем за щеку и игриво протянул: «А-а-а».
Фу, нет! Убери!
Смеясь Лерочка, оттолкнула меня и шлепнула по плечу.
Остаток свободного времени мы провели в кафе. Она заказала капучино. Я же, попробовав сделать глоток из ее чашки, обнаружил, что вся челюсть превратилась в комок затвердевшего теста, который при желании можно размять, но делать это придется через невыносимую боль. Потому я заказал круассан с миндальным кремом и бутылку простой воды. Бутылку я попросил достать из самого дальнего угла холодильника, а круассан заказал для Лерочки, чтобы не выглядеть как скупердяй.
Мы немного поговорили об учебе, новых фильмах и общих знакомых. Вечер был приятным, но, когда она начала есть круассан, от которого поначалу отнекивалась, ссылаясь на фигуру, я увидел, что она также расстроена тем, что нам не удалось побыть наедине. Это огорчило меня еще больше и, несмотря на свой практически опустевший кошелек, я пригласил Лерочку в кино, чтобы хоть как-то скрасить вечер. Может, мы сможем хотя бы пообниматься там?
Лера отказала, сначала указав на часы, а затем на мою опухшую щеку.
Тебе надо как следует выспаться!
Что тут сказать? Она была права.
***
Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что тяжесть, сковывающая половину челюсти, распространилась на обе стороны лица. Подойдя к зеркалу, я попытался раскрыть рот и осмотреть место, где еще вчера находился больной зуб, но мышцы лица сводило настолько сильно, что я едва мог приоткрыть рот.