Спал я, как и другие, одетым, поэтому, много времени сесть, передвинуться к краю топчана и, отжавшись на руках, перемахнуть на сиденье, не заняло.
Узнаю армейскую выучку, засмеялся Грешник, взявшись за ручки кресла. Поехали.
Тише ты! шикнул я. Что гогочешь, как ненормальный. Всех перебудишь.
Пока я тут, никто не проснётся, не бойся. Глаза закрой, а то, по первому разу неприятно переходить.
При приближении к свету, и вправду, глаза начало резать, и я послушно сомкнул веки. Внезапно, возникло ощущение, что я резко провалился в пропасть, в животе ухнуло, и желудок подскочил к самому горлу. Впрочем, неприятное ощущение быстро прошло. Я открыл глаза и присвистнул от удивления. Мы находились в самом центре большого круглого зала, от пола до потолка отделанного каким-то белым глянцевым материалом, а над головой висела крупноячеистая овальная решётка, в которой, время от времени, потрескивали электрические заряды. Рядом со мной стоял Зураб, придерживая под локоток обалдевшего Верёву, а, неподалёку, с интересом смотрела на нас группка людей в серых комбинезонах. Только сейчас, я обратил внимание, что Грешник был в такой же одежде. Да и Зураб, тоже. Видимо, это у них что-то вроде униформы.
Превосходно! отделился от группы невысокий мужичок средних лет, пухленький и живой, словно шарик ртути. Оба согласились?
Как видишь, Грешник похлопал ладонью по ручке моего кресла.
Хорошо, хорошо, мужичок по-хозяйски осмотрел нас, пощупал культю Верёвы, потом, мои обрубки, и довольно потёр руки. Отличный материал. Нужно, ещё, осмотреть места ампутации, но, думаю, ничего там страшного не будет. Давайте обоих в медблок вашей базы.
Вся группа, словно дожидаясь только этих слов, набросилась на нас с Верёвой и потащила куда-то в сторону открывшейся в стене двери.
Погодите! возмутился я, уже, в спину удаляющемуся мужичку. Что может быть страшного? О чём это он? И, вообще, мы где?
Всё объясню, Стаф, не волнуйся, Грешник шёл рядом, придерживая меня за плечо.
Такое впечатление, что меня сюда на опыты привезли, ворчал я.
У меня, тоже, такое было, когда я попал сюда. Но, как видишь, ничего страшного со мной не произошло. Расслабься.
По короткому коридору проскочили в небольшой тамбур, из которого вышли в просторный зал, заставленный непонятными кабинками. Я бы, с уверенностью обозвал их микроавтобусами, будь у них колёса. А так, скорее кабинки-переростки с колеса обозрения. Нас затащили внутрь одной из них. Всё ещё ничего не понимая, я почувствовал, как пол вздрогнул, и кабинка поднялась. А, потом, мы помчались куда-то по туннелям. Всё-таки, транспорт. Наверное, какое-то суперсовременное секретное метро. Странно. В нашем городе никогда метро не было. Или было? Может, мы всю жизнь жили и не знали, что под нами есть особой важности секретный объект?
Кабинка, наконец, замедлила движение и остановилась. И, опять коридор, потом, второй, тамбур и мы попадаем в комнату, заполненную приборами непонятного назначения, возле которых, два человека в таких же серых комбинезонах изучали мерцающую прямо в воздухе синусоиду. О голограммах я слышал и, даже, видел когда-то в фантастических фильмах, но, так, вживую впервые. Когда мы вошли, они смахнули, тут же растаявшую, синусоиду и засуетились. Один из них, с лохматой рыжей шевелюрой и с непонятным прибором на весь лоб, что-то нажал на подковообразном пульте, и у двух, из множества продолговатых коконов, стоящих вдоль дальней стены, поднялись крышки.
Милости просим, господа, предложил нам он. Вам помочь?
Что это за новости? обернулся я к Грешнику. Сразу в гроб? Может, поговорим, для начала?
Это не гроб, возмутился рыжий. Это медицинская капсула.
Зачем?
Для проведения всего комплекса мероприятий.
Каких ещё мероприятий? возмутился Верёва.
Для начала, необходимо определить степень повреждения организма.
Что тут определять? изумился я. И так видно, что ног не хватает.
Визуально да. Но все, кто прибывает из вашего мира, страдают сильнейшими расстройствами в работе жизненно важных органов. Тяжелейшая интоксикация в первую очередь. Потом устанавливаем степень поражения организма и определяем схему лечения. Ну и, само лечение, естественно.
Короче, будешь, как новенький, ободряюще подмигнул мне Грешник. Полезай в капсулу.
Э-э, нет! я протестующе выставил перед собой руки. Пока мне не объяснят, где мы находимся, как сюда попали за такой короткий сорок, и для чего мы тут, никаких медицинских модулей! Я правильно говорю, Верёва?
Точно так, кивнул головой мой товарищ.
Поверь, Стаф, лучше я всё объясню тебе после медицинских процедур.
Почему? что-то, всё происходящее стало меня напрягать. Я, конечно, даже на джихад-мобиль был согласен, но не лабораторной, же, мышью!
Потому что, когда ты оценишь результаты местной медицины, разговор получится более предметным. Ну, не капризничай, полезай.
Пытать не будете? скорее для проформы поинтересовался я.
Не будут, заверил меня Грешник.
Толпящиеся вокруг меня люди в комбинезонах шустро меня раздели, быстро осмотрели культи ног, одобрительно кивнули, разом навалились и, коротко хекнув, подняли с кресла и уложили на узкое длинное ложе. Краем глаза я успел заметить, как голый Верёва неуклюже забирается в соседнюю капсулу. Крышка медленно и неотвратимо, словно надгробная плита, задвинулась, отрезая меня от остального мира. Ощущения, скажу, неприятные. Где-то сбоку что-то зажурчало, и я почувствовал, что в капсулу стала поступать вода.
Эй! забился я в панике. Вы, что, меня утопить захотели? Мы так не договаривались!
Внезапно, накатила слабость, в глазах всё поплыло, и я провалился в непроглядную темноту.
Сознание вернулось резко, рывком, словно я и не отключался. Даже, в ушах ещё стояло журчание наполняющей капсулу воды. Задержав дыхание, я попытался вскочить, ударился головой о крышку и опять упал на своё ложе. Боль в ушибленной макушке отрезвила, и я, уже спокойнее, осмотрелся. Воды не было. В капсуле, вообще, было сухо, и, только, в воздухе витал, какой-то странный, еле уловимый, химический запах. Где-то снаружи, приглушённые стенкой капсулы, послышались голоса, и крышка поднялась, впуская внутрь приглушённый мягкий свет. Потом, наверху показалась голова Грешника.
Ну, чего разлёгся? хмыкнул он. Вылезай.
Да, пора бы уже, пока, опять, топить не стали, как котёнка. Я опёрся о края капсулы и, перемахнув через бортик, приземлился на ноги. Получилось неплохо. Я, даже, немного погордился. Столько лет прошло, а форму не растерял, несмотря на крайне нездоровый образ жизни. Стоп! На ноги? У меня же не было ног! Не веря себе, я посмотрел вниз и увидел вместо своих безобразных культей хорошие такие конечности. Спортивные, с накачанными икрами. Даже, ноготки пострижены. Осталось педикюр навести. Опять мне в голову всякая ерунда лезет! Но, это невозможно! Выходит, меня, всё-таки, утопили, и всё это плод моего умирающего разума. Говорят, такое бывает, когда мозг умирает от кислородного голодания и выдаёт всякие предсмертные картинки.
Стаф! окликнул меня Грешник. Что стоишь, как пыльным мешком прибитый?
Но, такого не бывает! Не научились ещё конечности выращивать!
Рядом Верёва выдавал многоэтажные маты, сгибая и разгибая новоприобретённую руку. Похоже, он тоже не ожидал такого поворота. Человек шесть во главе с рыжим обступили нас полукругом и посмеивались, глядя на нашу реакцию.
Не бывает, согласился рыжий. И у нас не научились.
Тогда, что это такое?
Бионический протез. Полностью заменяет утраченную конечность с сохранением всех тактильных ощущений.
И, как они отстёгиваются? нагнулся я, пытаясь рассмотреть место стыка там, где раньше культя заканчивалась.