Из Омска, продолжал начальник отдела, от нашего дипломатического агента в начале апреля поступила телеграмма с изложением его видения ситуации во Временном правительстве. Однако в этом сообщении подробного анализа перспектив ситуации нет. Даётся список нового состава кабинета министров. Другой информации на обозначенную вами тему у нас не имеется. Перечисленные телеграммы я захватил с собой, закончил доклад полковник Осима.
Маловато, генерал бегло просмотрел переданные ему шифровки.
Как старший штабной начальник, Танака хорошо осознавал, что подчинённые подразделения нацелены на поиск ценной информации, которую в условиях России традиционно добыть непросто. Но командиру любого уровня не менее важно правильно понять и интерпретировать поступившие сведения. Для верного прогноза нужны не отрывочные данные, а хотя бы их значительный массив. Лишь в этом случае есть шанс с меньшей вероятностью ошибок выстроить перспективу, тем самым упредить противную сторону и контролировать ход предстоящих событий.
Необходимо срочно запросить Оои и Идзомэ относительно развёрнутых оценок развития обстановки в ближайшие три-четыре месяца. В запросе укажите, что этот анализ нужен в привязке к срокам исполнения кредитного соглашения Иокогамским валютным банком. Думаю, полковник Идзомэ, как первоклассный специалист по русским делам, ухватит суть проблемы.
Одновременно напомните им обоим, что штаб заинтересован в получении не малозначимых, а важных, упреждающих сведений. С учётом динамично развивающейся в Сибири обстановки Пусть не ограничиваются отслеживанием ситуации только на железной дороге, с некоторым раздражением в голосе закончил свою мысль генерал.
Чтобы скрыть настроение и успокоить эмоции, Танака взял лежавший на столе веер, раскрыл его и в задумчивости стал рассматривать рисунок.
На зелёном поле веера была изображена гора Фудзияма в лучах восходящего солнца. Летящие японские журавли, с широкими белыми крыльями и чёрным оперением у головы, яркими светлыми пятнами украшали традиционный для вееров рисунок.
Закрыв веер и вернув его на прежнее место, генерал уже спокойным тоном продолжил:
Свяжитесь также с Министерством финансов и уточните характер кредитного соглашения. В частности, меня интересует график наших встречных поставок вооружения Колчаку. Будут ли они носить разовый характер, или же имеются планы по поэтапному выполнению обязательств.
И ещё, генерал поднялся из-за стола, вынул платок и протёр им свою бритую голову. Подумайте, какие у нас есть возможности по более глубокому и всестороннему освещению ситуации в штабе генерала Розанова. У меня такое ощущение, что наличие надёжных источников информации в окружении командующего Приамурским округом может стать в ближайшее время ключевым пунктом всей разведывательной работы вашего отдела
Последние слова Танаки полковник выслушивал уже стоя, в почтении склонив голову. Однако генерал пока не отпускал начальника Второго отдела, а покинуть кабинет без разрешения руководства Осима позволить себе не мог.
Генерал, обойдя свой письменный стол, вплотную подошёл к Осиме. Высокий и сутулый, он, в сравнении с полковником, выглядел мощно, уверенно. По привычке широко расставив ноги и закурив европейскую папироску, Танака произнёс:
Осима-сан! Разве могли мы предполагать, что тысячелетняя Русская империя столь быстро начнёт разваливаться? Когда до Корейской войны я был на стажировке в Петрограде, Россия представлялась могучей и стабильной. Даже после Русско-японской войны и поражения армии Куропаткина это ощущение меня не покинуло.
Командующий продолжил свою мысль:
Герой той победоносной войны, бывший военный агент в Петрограде, а ныне генерал армии Мотодзиро Акаси, рассказывал мне, что он, понимая шаткость царской власти, пытался с помощью наших денег и агентуры усилить революционные настроения в Русской империи. По его словам, ему многое удалось сделать на этом поприще. Это оказало заметное влияние на внутриполитическую обстановку в России и, в итоге, привело к волнениям в Петрограде.
Однако тогда мне казалось, что генерал Акаси несколько преувеличивает роль агентурной разведки. Революционная ситуация была порождена объективными причинами. Но сейчас я поменял свою точку зрения. Без наших негласных усилий расшатать тыл противника было бы сложно.
В этом плане, господин полковник, исходя из намерений империи закрепиться в Приморье на длительный период, работе вашего отдела необходимо придать больший масштаб и политическую направленность.
Учтите, что всё в мире быстротечно и изменчиво. Так же, как «лепестки сакуры отцветают всего за три дня», закончил Танака свои размышления словами известной японской поговорки. Можете идти. О результатах выполнения полученных указаний доложите мне лично
Когда за полковником закрылась дверь, генерал обильно смочил носовой платок водой из графина и положил его себе на бритую голову. Прохлада увлажнённого платка постепенно начала снимать головную боль.
«Нынешняя токийская весна обещает быть жаркой и душной», подумал генерал.
Он вновь вспомнил своё четырёхлетнее пребывание в Петрограде с 31-го по 35-й год эпохи Мэйдзи (18981902 гг.), прохладный, мягкий климат русской Северной столицы Тогда молодой майор Генерального штаба Гиити Танака был командирован в Россию от Второго, разведывательного, отдела Генштаба императорской армии.
Эта командировка пришлась на период, когда японская армия усиленно готовилась к ожидаемой схватке с Россией за передел зон влияния на Дальнем Востоке и, в частности, за возможность контролировать Корейский полуостров. Генштабу в срочном порядке потребовалось изучить боевые возможности русской армии, стратегию и тактику ведения ею военных действий, опыт применения крупных кавалерийских и артиллерийских частей.
Майор, вместе с другими офицерами японской армии, в июле 31-го года выехал сначала в Англию, а затем, через месяц увлекательного путешествия по Европе, пароходом Русско-Балтийской компании прибыл в августе в Петроград.
Для выходца из японской глубинки, ранее никогда не покидавшего Японию, эта поездка стала переломным этапом всей жизни. Очутившись в русской столице на Неве, он был поражён красотой каменных дворцов, чёткой планировкой улиц, величием и обилием памятников и мостов. На фоне этого великолепия деревянные двухэтажные домишки Токио, его запутанные и узкие улочки представились убогими и жалкими. Однако от этого сравнения чувство любви к маленькой Японии у молодого офицера, воспитанного в канонах самурайских традиций, только усилилось.
Получив у военного атташе при посольстве Японии в Петрограде направление для прохождения стажировки в Его Величества гвардейский сапёрный полк, майор рьяно приступил к решению разведывательных задач.
Трудностей на этом поприще было много. Но твёрдый характер, привычка не бояться сложностей и умение концентрироваться на главном позволили быстро освоиться в необычной обстановке.
Прежде всего он нанял частного преподавателя русского языка и за три месяца достиг значительных успехов в его освоении. Хотя знания грамматики ему постоянно не хватало, языковые пробелы с лихвой восполнялись широтой установленных контактов среди русского офицерского корпуса.
Высокий, тогда ещё худощавый, майор с азиатской внешностью, забавно коверкавший русские слова, привлекал к себе повышенное внимание петроградского общества. Его квартиры, сначала на Гороховой в доме 6, а затем в доме 10 по Сапёрному переулку, охотно посещали высшие чины Русской гвардии, стремившиеся познать таинства и экзотику восточной культуры. Мода на неё в тот период охватила не только военных, но и всю русскую публику.