Река тоже выглядела совсем не так, как ей полагалось. Она была намного уже, чем Даша помнила. И по поверхности, потрескивая, плавала толстая серая корка льда.
Я сплю, громко произнесла девушка и ущипнула себя за запястье, ошарашенно наблюдая за тем, как небо слева от неё быстро окрашивается в розовые тона рассвета.
Уже через минуту первые солнечные лучи позолотили песчаное дно реки там, где было мелководье, и где лёд уже растаял. Где-то в деревьях над обрывом противоположного берега громко каркнула ворона.
Точно сплю, заключила Даша, поскольку боли от щипка не почувствовала. Она всмотрелась сквозь коричневую торфяную воду в золотистый песок на дне и улыбнулась маленькой шустрой рыбке. Привет, река.
На другом берегу что-то затрещало и ухнуло. Небо снова подёрнулось пеленой тумана, который начал быстро сгущаться, превращаясь в тяжёлые багровые облака. «Это всего лишь сон», успокоила себя Даша и через плечо посмотрела туда, где должна была стоять их со Стасом машина. Автомобиль был на месте стоял себе сиротливо на асфальте, как и прежде, но пустырь в той стороне, куда ушёл Стас, теперь выглядел иначе. Откуда-то появились рыжие холмики свежих могил, которых раньше не было, и над которыми в красном зареве рассвета отчётливо были видны грубые деревянные кресты. Рядом с могилами высились две толстые опоры из отёсанных брёвен, а на перекладине между ними метрах в пяти над землёй покачивались на холодном ветру четыре висельника в лохмотьях, с мешками на головах, повешенные даже не на верёвках, а на каких-то длинных тряпках. Один был повешен на вязаном красном шарфе.