Вы такая сексуальная, когда сердитесь, не унимался, он, переходя уже все рамки дозволенного.
У меня отвисла челюсть от услышанного. Я посмотрела вокруг, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей этой мерзкой сцены совершенно беспардонного съёма на рабочем месте. Он что берега попутал и не видит, где мы находимся? Или таким, как он, закон приличия не писан?
Всё это время Михаил, гневно сощурив глаза, стоял и молча ловил каждое слово нашей мягко сказать странной беседы. Увиденное и услышанное ему однозначно не нравилось, но он терпел. Вся его фигура была напряжена, начиная от сжатых кулаков, заканчивая вытянутыми жилами на шее и всему телу.
Мне было стыдно сейчас и неловко от всей этой ситуации. Что вообще происходит в моей жизни, и что это за внезапные чудовищные перемены? Сначала эти сообщения от странного неизвестного, теперь эти двое, причём оба меня раздражали, но по разному: этот Игорь вызывал презрение, а Михаил совершенно противоположные чувства, и от этого я хотела от него избавиться ещё больше, чем от этого Игоря. Меня пугали те сильные эмоции, которые он будил во мне, и я боялась натворить глупостей, о которых потом пожалею. Всегда благоразумная Ника сейчас была готова слететь с катушек и переспать с первым встречным.
Как вы смеете мне такое говорить? Имейте хотя бы уважение к тому, что я вас старше! возмущалась я, в очередной раз посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что кроме этих двоих в библиотеке больше никого нет, иначе позора потом не оберёшься.
Этому Игорю хоть бы хны, стоит вальяжно и улыбается, довольный, что смутил взрослую женщину. Лицо моё пылало, и я просто уверена, что оно покраснело или покрылось красными пятнами, что случалось очень редко, но сейчас был именно тот случай. Даже уши мои горели так сильно, что казалось, там не они, а огромные горящие факелы.
А что, мне нравится даже, люблю девушек постарше, а с этими малолетками скука одна, ничего не умеют, опыта маловато, а вы по любому та ещё штучка! облизнулся он плотоядно, так что меня чуть не вывернуло наизнанку прям на пол.
Игорь, угомонись! подал наконец-то голос Михаил. Ты что несёшь?
Не понял, ты же сам любишь девочек постарше? В чём проблема, Миха?
Проблема в том, друг, что ты перешёл грань допустимого! Обрати внимание на то, обвёл он рукой помещение, где ты находишься. Ты не в ночном клубе, а в библиотеке, если что! попытался прервать он его страстные излияния, но тот вошёл в раж и распалился только сильнее от его слов.
У меня был шок, мне оставалось только хлопать в недоумении ресницами, стало так мерзко и противно на душе. Они же друзья, и как я могла запасть на этого Михаила? Да он такой же развратник и бабник, все они одинаковые! Подумаешь на мою грудь не смотрел это ничего не значит! Почувствовав себя полной дурой, я встала и подошла к окну, чтобы его открыть, воздуха стало не хватать, и я задыхалась. Мне уже не было необходимости сидеть за компьютером, всю литературу я приняла и в обществе этих ненормальных и озабоченных не нуждалась.
Покиньте это помещение оба, немедленно, не повышая голоса, спокойно сказала я, так и не обернувшись.
Их лица я отчетливо видела через стекло в окне. Стараясь ровно и глубоко дышать, я пыталась прийти в себя и не знала как их выгнать. Уже и так всем своим видом показала им, что их присутствие здесь больше не желательно, наш разговор окончен, и я больше не намерена с ними общаться. Как же я презирала таких недалёких, похотливых кобелей. И как таких земля носит?
Дверь в библиотеку открылась, и кто-то вошёл. Моё рабочее время вышло, мне нужно было выключать компьютер и собираться домой, но я не сдвинулась с места и ждала, когда они уйдут. Вошла девушка, которая подошла вплотную к Михаилу и обняла его за талию, положив ему голову на плечо.
Миша, Игорь, вы почему так долго? Бросили меня внизу с одеждой одну? Любимый мой, какие-то проблемы? обратилась она к Михаилу, преданно заглядывая в глаза.
Их отражение я видела отчетливо, и мне было очень плохо, но не потому, что у него оказалась девушка, и он занят, а потому что я, как дура, повелась на этого парня, который оказался несвободен. Я просто идиотка Сил не было, и я прикрыла глаза от досады и грусти, что я какая-то прокаженная и у меня никак не складывается личная жизнь. Может, меня проклял кто или на мне венец безбрачия? А ещё мне было стыдно, что у него девушка есть, а я готова была ему отдаться при первой встрече, не ожидала от тебя такого. И кто я после этого, можно даже не озвучивать, итак всем ясно
Ты зачем пришла, Анжелика? Я же сказал тебе внизу меня ждать! грозно закричал он на неё, что та попятилась назад.
Какая муха тебя укусила! Я соскучилась по тебе, мне было там скучно одной и одиноко И вообще, почему ты на меня кричишь?! взвизгнула она, переходя на писк.
Всю эту стену воссоединения влюблённых, я наблюдала через стекло, так и не повернувшись больше к ним лицом. Взгляд девушки не отрывался от парня, в то время как тот глаз не сводил с меня, сверля меня своим пронизывающим взглядом, поймав в отражении мой растерянный взгляд. Так мы и смотрели в глаза друг другу через оконное стекло минуты две, после чего он схватил эту свою Анжелику за руку и пулей выбежал из помещения, не забыв прихватить и своего озабоченного друга Игоря, который всё же не упустил возможность крикнуть напоследок очередную мерзость:
Я ещё вернусь за тобой, прекрасная и неотразимая Вероника Сергеевна. Запомни меня, Игорь Селиванов и если что у меня КМС* по дзюдо, пятый курс спортфака. Я зря на ветер слов не бросаю, мы ещё увидимся! обещал он мне скорую встречу, после чего скрылся из вида к моему большому облегчению, оставив меня одну.
Тишина Эта троица ушла на второй план и в моей голове вспыхнули воспоминания о близком моему сердцу человеке из моего далёкого детства, с такими же поразительно-голубыми глазами, как и у Михаила Я ещё долго стояла, и образ мальчика двенадцати лет, с которым мы были не разлей вода, отражался то ли в стекле окна, то ли в моей душе Слёзы быстрыми ручейками стекали по моим щекам, напоминая о боли и потере дорогого мне человека. Эта рана никогда не заживёт, да я и не хотела забвения это единственное и самое ценное в моей жизни стоящее и настоящее, и я не хочу забывать ни секунды тех дней., тех далёких дней, когда я была по-настоящему счастлива.
*КМС кандидат в мастера спорта.
Глава 6.
Совершенно опустошенная и разбитая, я вернулась в своё смешанное общежитие, где нижние этажи занимали сотрудники и преподаватели с членами их семей, а верхние студенты разных курсов. В этом типовом человечнике, эпохи позднего совка, я занимала целую отдельную, пусть и небольшую комнату. Обычно простых сотрудников селили по двое человек, но, благодаря хлопотами моей начальницы я жила одна, чему была очень рада, если учесть, как я люблю уединение, покой и тишину. Да и кому понравится, если к тебе заселят абсолютно чужого человека? Ходи потом попами толкайся, мне в студенческое время этого хватило, теперь уже не по возрасту и как-то даже несолидно выходит, хотя если надо, меня и не спросят. Мы тут все на птичьих правах живём и другой жизни мне не светит.
Скинув верхнюю одежду, даже не раздеваясь, и не разогревая себе ужин, хотя я была очень голодная, я обессиленно упала на кровать и тут же погрузилась в воспоминания, очень далекие, давно минувшие, но такие сладкие, самые дорогие моему сердцу.
Это было самое счастливое время в моей жизни, но длилось оно недолго, всего лишь короткий миг, но он изменил всё, в том числе и меня
Как меня только не обзывали: пацанка, задира, каланча, дылда, кобыла и так далее по этому бесконечно-обидному списку. В нашем небольшом селе никто не хотел дружить с такой, как я. Девочки избегали, не считая меня достойной себя, а парни обходили стороной или элементарно боялись. Уже в то время я была очень высокой не по годам и не страшилась никого. Прозвище Бесстрашная Ника, получила я в свои семь лет за то, что была боевая настолько, что кидалась в драку при любом, даже незначительном поводе, отстаивая свои права и не только свои, заступаясь за любого, кто нуждался в чужой помощи. Если других девчонок дёргали за косы, сыпали им за шиворот снег, дразнили и пихали в грязь, то с Вероникой Кружилиной шутки были плохи, и эти проказники скорее сами быстрее могли там оказаться. Со мной такой номер не проходил, и маленькие пакости заканчивались плохо для таких шутников. В результате все стали осторожно вести себя в отношении меня, а именно шарахаться, обходя за три километра. Слухи быстро разошлись, что меня лучше не трогать, и совсем скоро стали не просто боятся, но и уважать.