Адам?
В городе сложно спрятаться. Сама понимаешь, системы контроля, камеры И нет никакой старушки Нэн. У родителей должна быть причина отправить ребенка подальше, спрятать от пристального внимания командующих. Для матери Адама существовал один вариант военное дело.
Знаю, закусив губу, я вдруг осознала, Ты говорил, что к Нэн попадали особенные дети. Значит я
Отчего-то стало тяжело дышать. Так действовал стресс или шок. Как будто все нутро протестовало тому, чтобы я вспоминала. Эбен не замечал борьбы, я старалась максимально долго маскировать панику. Иначе лекарь остановится и придется клешнями вытаскивать правду.
Ты другая, подтвердил брюнет, Я был очень удивлен, когда ты не распознала код после амнезии. Более того, ты даже не могла его просто прочесть.
Так в чем моя особенность?
В коде, иронично улыбнулся Эбен, У тебя дар, Эмбер. Ты обладаешь способностью не просто запоминать сложные числа и разбираться в кодах и шифрах системы Андарион. Ты можешь разбирать их, выстраивать сложнейшие логические цепочки и менять под нужные комбинации. И пока опытные программисты разбирают язык и кодировку, ты определяешь данные без погружения в тонкости.
Нет, я не могу. Это какой-то бред!
Можешь, настаивал парень.
Но как? Меня этому обучали?
Я объяснил причину твоего пребывания у Нэн. Но с кодом история сложная. Прости, но я могу рассказать только о нас. Ни об обучении, ни о других аспектах твоего потенциала говорить не стану.
Почему, Эбен?
Лекарь занервничал, и я схватила парня за рукав курки, призывая ответить. Однако это не помогло. Пусть и смотрел Эбен так, будто вот-вот сдастся.
Если вспомнишь прошлое разорвешь все отношения с Андарионом, лекарь изменился в лице. Он поджал губы и осмотрелся, проверяя, не слышат ли нас, а затем сухо добавил, Так ты точно потеряешь Адама.
Нет. Я не хочу этого Что же мне делать?
Жить дальше! С печалью в голосе произнес Эбен, Забыть былое, оно кануло в Лету и почти не зацепило тебя. Останься новой Эмбер, создавай новое счастливое будущее. Воспоминания о родителях, о доме и даже обо мне не навредят, но, если станешь копать глубже погибнешь. То, кем ты была в Пустоши и что делала оставь позади. Не копайся в воспоминаниях, это опасно.
Эбен, будто не слыша предостережений парня, продолжила я, Меня ведь нашли в комендантский час?
Да, верно.
Я помню, смутно.
Эмбер Не надо.
Этот умоляющий взгляд. Но я ничего не могла с собой поделать. Воспоминания рвано, но пробирались в сознание. Я бежала по огромному мосту к рычагу. Кто-то пытался отговорить от этого. Мужчина громко кричал и это был не Эбен. Над мостом стояла стена звукового воздействия. Темнота, а затем удар. Провал, после которого только Дом Мира.
Архитектор говорил, что я готова
Этого человека я тоже вспомнила, но только внешне. Ему около сорока пяти. Волосы с проседью, очки, и приятный бархатный голос. Архитектор относился ко мне с теплотой и даже уважением. Как будто отец. Он восхищался мной
Воспоминания о мужчине четкие, но образные. Никакой конкретики и даже имени. Странное прозвище, а может это позывной? Я будто тайный агент. И смешно, и грустно одновременно.
Из раздумий меня вытащил Эбен. Парень прикоснулся ладонью к щеке и наклонился, с тревогой посмотрев в глаза. Его обеспокоенность я уловила сразу.
Эй, ты побледнела. Все в порядке?
Голова кружится.
Так, хватит. Для человека, пережившего амнезию, подобные разговоры могут быть травмирующими. Идем, Эбен уверенно взял меня за руку, сплел наши пальцы и повел за собой, Тебе нужно прилечь. В моей комнате.
Я не могу.
Не паникуй, я тебя не трону. Знаю, ты замужем и любишь блондина. Но я ведь лекарь! Моя обязанность заботиться о больных.
Я не болею.
Может и так. Все же нужно отдохнуть, немного прийти в себя. Ты плохо выглядишь.
Ничего со мной не будет, прошептала я, покорно следуя за лекарем. Спать хотелось ужасно. Но тревога лишала покоя.
Брюнет провел меня вдоль коридора, мимо палат и приемных. Я видела раненых солдат, видела женщин и даже стариков. Эбен сказал, что многие из Пустоши. Эти люди живут отдельно, вне поселений. У них свои фермы и сады. Удивительно, как удается хоть что-то вырастить на пустынной земле? Хотя я видела огромные пшеничные поля, располагавшиеся под экранами гарнизона. Им ведь удавалось это, почему бы и здесь не вырастить овощи?
За что страдают жители Пустоши?
Ведутся ожесточенные бои. Диверсанты продвигаются к нейтральным зонам. Им нет дела до простых граждан.
Разве те, кто разжигают войну, не часть Пустоши?
Гражданская война делит людей на своих и чужих и на тех, кто попал под каток. Всегда будут невинные жертвы.
И как давно это происходит?
Так как сейчас, не было много лет. Все усложнилось.
Эбен провел меня в самый конец временного госпиталя к белому боксу. Идентичные комнаты-дома стояли в ряд под шатром друг напротив друга. Примерно три на шесть метров в длину, около девяти штук. Домики для элитных лекарей с защитой. Даже в Диалоне присутствовало классовое разделение, выделявшее элитных жителей подкупольного города. Простые мед работники ютились в общих комнатах под шатром.
Я снова вижу код на двери и уже разглядываю его, опираясь на информацию о великом даре. Действительно, мне не составляет труда распознать его. Такие коды применяются медиками и военными, с двойным шифрованием и сканом. Серьезная защита, а значит и человек, его использующий, не пешка в игре системы Андарион.
Понимаешь данные?
Да, кивнула я, застигнутая врасплох, Начала понимать несколько дней назад. Но теперь классифицирую их. И ты прав, это не составляет труда.
Класс, с досадой выдал Эбен, Способности так просто не сотрешь из памяти.
Наверное.
Проходи, парень открыл тяжелую дверь. Внутри все засветилось голубой подсветкой, а затем лекарь щелкнул основной свет, Здесь сможешь отдохнуть. А если голодна
Нет, я не буду есть. Просто нужно посидеть. Видимо ночь без сна и усталость.
Могу дать тебе лекарство. Оно поможет.
Я подхватила парня за руку, прежде чем он отошел. Эбен вопросительно посмотрел на меня и, похоже, даже смутился. Наша дистанция постоянно не соблюдалась.
Я передумала. Хочу знать все, отпустив руку лекаря, я присела на стул и прошептала, Не о способностях или обучении. Я хочу знать о нас.
Брюнет кивнул. Он вдруг задумался и прошелся вдоль светлой комнаты. Внутри временного дома почти не было мебели. Небольшая подвесная кровать, столик, шкаф и пара стульев. А еще подобие вешалки у входа. Конечно же присутствует большой монитор и средства связи, наподобие тех, что я видела в Витруме. Парень поставил свою сумку и снял куртку горчичного цвета. Он выпросил минуту, скрывшись за дверью в крохотной ванной. Нужно было смыть с себя пыль и подумать. Уверена, на самом деле Эбен просто подбирал верные слова и обдумывал, о чем лучше умолчать, чтобы обойти острые углы. Парень снял с себя кофту и вышел ко мне, оставаясь в белой футболке. Его темные глаза горели интересом, и я не могла справится с чувством смущения. Как будто я вновь зависима от действий лекаря, от его слов и выбора, как было в Андарионе. Плюс эта крохотная комната и отсутствие свидетелей Смущает. Но я держалась как могла, чтобы сохранить внешнее спокойствие.
Парень взял второй стул и поставил его напротив, а сам сел так, чтобы облокотить руки о спинку впереди себя.
О нас, так о нас. Чтобы ты вновь не влепила мне пощечину, я расскажу все как есть. Что делать дальше решать тебе.
Я сама уже ничего не решала. Моя жизнь страница за страницей открывала прошлое и остановить это, как и отказаться от этого, невозможно. Я опустила глаза, не силах смотреть на Эбена. Он заговорил.