Конечно, милая. Ты меня удивила, ей-богу, сказал Ваня, вернув мне папку и садясь в кресло рядом. Я к тебе пришел по делу.
Да, я слушаю, ответила я, хотя мысли мои были далеко за пределами этой комнаты. Я уже мысленно проводила прием с Игорем, где расспрашивала про его покойную жену.
Аня, помоги мне с организацией праздника для жены, ты же можешь, я знаю. Мне стыдно тебя просить, но без тебя я не справлюсь, а у нее юбилей через неделю. Выручи по-дружески, пожалуйста, взмолился Ваня.
Хорошо, только если ты позволишь оставить этого пациента, я показала на папку с делом Игоря, еще на две недели.
Да хоть на месяц, он радостно подбежал ко мне, расцеловал в щеки и вылетел со счастливой улыбкой из моего кабинета.
Безутешный вдовец И как я не поняла все по его грустным глазам, сказала я и выскочила из кабинета.
Я, конечно же, побежала в его палату. Был восьмой час, пятница, конец недели, в клинике остались только дежурные медсестры. Я пулей залетела в палату, чем очень удивила ее обитателей.
Анна Ивановна! удивился Трошкин, лежавший на соседней кровати с Игорем. Что-то случилось?
Игорь лежал в наушниках, отвернувшись от двери, и смотрел в окно, он даже не заметил, что я вошла.
Да, я за Ивановым пришла, сказала я Трошкину, показывая на его соседа.
Трошкин быстро вскочил и трясущимися руками стал толкать в бок Игоря. С Трошкиным было все очевидно суицид на фоне затяжного алкоголизма, или, как в народе любят говорить, «белочка к нему пришла и захотела с собой увести».
Эй, сосед! К тебе докторша пришла! тряс Игоря Трошкин.
Игорь повернулся, выдернул наушники из уха и удивленно спросил:
Что так не терпится увидеться, Аннушка? Вроде еще не понедельник.
Мне нужно поговорить с вами о вашей жене Пройдемте в мой кабинет.
Трошкин, разинув рот, продолжал сидеть на кровати Игоря и наблюдать, как мы уходим по коридору.
Выяснила все-таки причину, сказал Игорь.
Почему ты мне сразу не сказал про то, что ты вдовец! возмутилась я.
Разве это что-то меняет, сказал он и страстно поцеловал меня в губы прямо посреди больничного коридора.
Мое сердце бешено заколотилось, я еле нащупала дверь своего кабинета и, не прекращая целовать его, затащила в кабинет. Я влюбилась, да, я поняла это с первого же взгляда, как только увидела Игоря. Конечно же, я не сопротивлялась его ласкам, а сама стащила с него рубашку и принялась расстегивать брюки. Все произошло так быстро, прямо у меня на столе. Потом он попросил меня закурить. Я не курила, но у Трошкина при поступлении к нам я изъяла пачку сигарет и спрятала в столе. Достав ее, отдала Игорю.
Извини, у меня только такие, сказала я, пожав плечами и застегивая блузку.
Ничего, пойдет, сказал задумчиво он и затянулся. Я встала и открыла окно. На улице стоял теплый весенний вечер. Прогуляться бы сейчас заявил он мечтательно.
Ну уж нет, сказала я строго. Я и так нарушила сотню правил в последние полчаса.
Да уж, доктор, а часто вы тут спите со своими пациентами? рассмеялся он.
Я встала, ударила его по голове папкой, взятой по пути со стола, и сказала:
Почему ты не говорил мне о ней?
Потому что не хотел, чтобы ты ковырялась в моей душе.
Но ведь это моя работа.
Знаю.
Расскажи, что случилось? Как давно она умерла? Пожалуйста, я очень хочу тебе помочь, у меня к глазам подступали слезы.
Когда я напился таблеток, было 40 дней с ее смерти, Игорь начал рассказывать о своей жене и абсолютно поменялся в лице. Взгляд стал тяжелый, брови нахмурились, руки скрестил у груди, он взял еще одну сигарету, отвернулся от меня к окну и закурил. Я не стала перебивать и расспрашивать его, хоть многое меня интересовало в подробностях, я предпочла молча слушать. Мужчина затянулся сигаретой и продолжил: Мне невыносимо одиноко в этом мире без нее, понимаешь? Она была для меня всем: моим домом, семьей, другом, любимой женщиной, матерью наших детей Он остановился, я поняла, что он пытается скрыть слезы, подступающие к горлу. А наши малышки, им ведь жить и жить еще Почему это произошло с нами? Как мне это пережить, может, ты знаешь?
Я молча подошла и обняла его. Я понимала, что для меня он впредь не просто пациент, а близкий человек, горе которого так велико, что разрывало ему душу, и помочь, как я считала, смогу ему только я и только своей любовью.
Игорь продолжил:
В ту ночь после поминок все ушли. Я был в ужасном настроении, понимаешь? Я держался изо всех сил, потому что до этого дня был зол. Я был зол на себя, что сам не отвез их в тот день в аэропорт, а за руль села Жанна. Я был зол на того мужика, что не справился с управлением на той проклятой фуре. Я ненавидел свою работу, ведь из-за нее я не смог отвезти свою семью в тот день на самолет и вообще поехать с ними отдохнуть. Представляешь, они ехали отдыхать У меня до сих пор перед глазами Жанна, поющая песенку нашим близняшкам, которые сидят на заднем сиденье и капризничают, и этот треск, шум и звук столкновения с грузовиком. Я как ненормальный просматривал запись с видеорегистратора машины жены, перематывая каждый раз на момент их гибели. Мне казалось, вот сейчас они смогут увернуться от грузовика Я не верил, понимаешь? Я до сих пор не верю, что их нет Мужчина прижался ко мне и горько заплакал. Я гладила его по голове, как ребенка, и молча пыталась дать выплакаться и утешиться. Когда он наконец прекратил плакать, лицо его стало чужим, и он сказал, извиняясь:
Вот так вот, доктор. Помочь мне в этом вы не в силах, да и вряд ли кто-то когда-то сможет помочь Никто не заменит и не вернет мне мою семью.
Игорь, а что стало с водителем? Тем, что был на фуре. Ты сказал, что тебя все эти дни держала ненависть к нему Что случилось в тот вечер? я чуяла, что иду в верном направлении.
Да, до этого дня я думал, что отомщу за них. Я хотел убить этого мужика, если его оправдают или дадут мало лет. Я был одержим местью, ведь он разрушил мою жизнь, отнял у меня самое дорогое. Но в тот день мне позвонили из полиции и сказали, что суда не будет, потому что обвиняемый умер в камере накануне ночью от сердечного приступа. Он был немолодой, водитель-дальнобойщик со стажем. Думаю, он сам очень страдал из-за случившегося, ведь он убил трех человек, не каждый такое переживет, вот сердце и не выдержало. Заседание суда должно было состояться через три дня. Тогда я понял, что смысла жить мне больше нет. Я хотел поскорее увидеть Жанну, деток, обнять их. Я нашел первое, что попалось мне под руку, снотворное, помню, его назначали жене, когда у нее была сильная мигрень и она не могла уснуть. Я знал, что лекарства сильные и если выпить много, то можно не проснуться. Я написал записку, навел порядок дома, помылся, надел свой лучший костюм, принял таблетки и написал другу СМС, чтобы забежал ко мне с утра. Предусмотрительно не запер дверь. Я не хотел, чтобы меня долго не хватались или думали, что меня нет дома, я хотел, чтобы меня обнаружили, когда дело будет сделано. Я позаботился обо всем, понимаешь?
И что же пошло не по плану? спросила я.
Друг, прочитав мое СМС, ехал мимо моего дома и решил заглянуть по пути, не дожидаясь завтрашнего утра, он помнил о поминках, но был в командировке и не мог прийти днем. Он звонил мне, но я уже был без сознания. Он приехал в мою квартиру где-то через час, после того как я наглотался таблеток, и успел, как видишь
Что ты почувствовал, оказавшись в больнице? Я должна была задать этот вопрос, ведь от ответа на него зависело многое. Не все самоубийцы жалеют о содеянном, кто-то винит тех, кто спас их и не дал довести дело до конца.
Ничего, ответил он раздраженно. Пустоту, и чувствую ее до сих пор. Как будто чего-то лишили самого главного, а чего, не пойму. Души, сердца, возможно, разума?
Тебе можно помочь, ответила я, в глубине души выдыхая от облегчения. Я могу с тобой поработать, и тебе станет легче. Ты снова сможешь жить, мы вместе будем работать над этим.