Угрюмый Расни сложил руки на груди.
Думаю, мы умерли и попали в страну демонов. На демонов не действует даже яд кобры.
Меранавана-да скинула с плеча ремешок плетёной сумочки, вынула сверкающий полумесяц и принялась его трясти. Бросила с досадой:
Небо и море такое же, как всегда. Если бы только мой челнок работал!
«Такое же, как всегда»? переспросила Инга. То есть тебя с Шелли ничего не удивляет? Может быть, это ваш мир?
Вполне возможно. Давай посмотрю. Доктор выхватил инопланетный прибор, принялся над ним колдовать; тот замигал. Универсальный преобразователь, интересно
И всё-таки ты русский, констатировала Инга.
Почему это?
Берёшься чинить любую технику, не читая инструкции.
В ответ она услышала по-юношески звонкий смех. Попыталась объяснить:
Понимаешь, Доктор, Шелли свистит, иллинойка клекочет, Расни бурчит, а ты говоришь нормально. Значит, ты русский.
Я и по-раксакорикофаллапаториански говорю, но сливин в мою кожу бы просто не влез. Обычно сравнивают с шотландцем. Вот тебе, Мера, твой челнок.
Меранавана-да!
Это слишком длинно!
Меня так зовут.
Она с недоверием приняла прибор, потёрла и улыбнулась, словно солнце взошло:
Работает! Ты его исправил, не может быть! Однако, ты слишком умён для дикаря О, я поймала сигнал! Слабый Исчез. Хотя бы определились наши координаты.
Она вдруг помрачнела. Рассвет померк.
Что такое? Мы на твоей планете?
Да, но на противоположной стороне от Небесных Палат! Здесь живут одни варвары, арахнойцы, вроде неё. Иллинойка дернула носом в сторону Шелли. Впрочем, если выставить челнок на солнце Дня ему хватит, чтобы зарядиться. Можно будет подать сигнал бедствия и вызвать спасательную экспедицию.
Всех спасут? с надеждой спросила Инга.
Меня. Меранавана-да скривилась, словно богиня, наступившая в грязь. В каждом её величавом движении кисти сквозило презрение к несовершенству окружающего мира, который полон пыли, песка и мошек. Эй, арахнойка! Отойди подальше, ещё кто-нибудь увидит Пряху из касты Ваятелей рядом с насекомым, потом замучаешься нейросеть чистить.
Инге захотелось прибить заносчивую девчонку; однако Шелли приняла такое отношение как должное и покорно отошла. Она всё время оглядывалась, в волнении закусив палец:
Одинокие утёсы у берега, Моряк и Парус! Скала с плоской вершиной, как будто змея насторожила свою головку это же Полоз!
Твои родные места? Доктор положил ладонь девочке на спину.
Да, они! Правда где лес? Горы голые, как будто их кто-то облизал! Вон там, перед Полозом, должен торчать шпиль Собора Искусств, а его нет! Не поднимается дым Что с городом?
Шелли побежала вверх по склону, легко перепрыгивая с одного окатанного камня на другой.
Инга обернулась к Доктору:
Получается, мы попали на планету Шелли и Меранаваны-да из того места, которое на самом деле огромный организм с зубами и рыцарями? Мы вырвались?
Или оно нас само отпустило, усмехнулся Доктор. Чтобы позабавиться и потом снова сцапать, как хищник жертву.
Он развёл ладони и схлопнул, словно растирая нечто между ними. Инга поёжилась: не хотелось бы опять попасть в те коридоры с лианами. Спросила:
Но почему оно отпустило нас именно сюда? Зачем?
Доктор коротко пожал плечами, как будто этот вопрос его совершенно не интересовал, и опять принялся ковыряться в своём песке.
Ну и зануда.
Расни следил за большеголовыми рыбами (Инга обозвала их «прыгунчиками»), чуть наклонив голову. Кого же он напоминает? А, котёнка! Вот-вот прыгнет из засады, даже перья на голове как настороженные ушки. Охотник мгновенно поворачивался ко всему, что движется, пригибался и хватался за свою духовую трубку, которую называл «сумпитан». Так и ходит жилка на трицепсе под синим скорпионом, сейчас котёнок кинется и схватит набегающую волну.
Зеленовато-жёлтое солнце стремительно падало в багровое море, низкие облака рисовали у горизонта изумрудные, красные, сапфировые полосы. Вернуться немедленно всё равно нельзя, значит, надо наслаждаться моментом; Инга вдохнула поглубже пахнущий арбузом воздух:
Впервые на море, да ещё на чужой планете, и встречаю закат. Обалдеть! Она вынула телефон, включила и принялась всё подряд фоткать. Доктор наблюдал за этим с хитринкой в глазах, явно тоже наслаждаясь моментом.
Под ногами что-то блестело; наклонившись, Инга вытащила из песка золотые часы на цепочке. Циферблат вместо обычных делений чернел значками клинописи, их было не 12, а 20, три разной длинны стрелки не двигались.
Интересно. Знаток техники подошёл ближе. Двадцатеричная система измерения.
Вдруг спохватился:
Шелли, подожди! Ведь мы могли попасть в далёкое прошлое, когда город ещё не построили Он запнулся.
Глава 2.
Все поспешили за девочкой и вышли на холм. До самых гор простиралась долина, которая когда-то, наверное, процветала: развалины больших каменных домов, полуразрушенные дворцы с закрученными колоннами, мосты, наполовину провалившиеся в каналы. На брошенных улицах вместо пешеходов лазили прыгунчики.
Или в будущее, закончил Доктор.
Меранавана-да презрительно скривила губки:
Здания из камня и железа! Как примитивно.
А вы из чего строите? удивилась Инга.
Из чистой энергии, конечно же.
Один из вездесущих прыгунчиков скакнул у самого носа иллинойки, и она с досадой выстрелила по рыбе лучом из челнока. От несчастного животного осталась только обугленная чешуя.
Инга подалась поближе к своим: кто их знает, этих пришельцев! Может, следующим лучом синекожая решит испепелить какого-нибудь «дикаря»? Спросила шёпотом:
Доктор, а инопланетяне они очень опасные?
Тот сощурил один глаз, криво улыбнулся:
Ну, не знаю. Ведь я, с твоей точки зрения, тоже инопланетянин. А ты с моей.
Инга шарахнулась в сторону. Как-то под Новый год ей сообщили, что она приёмная, и два дня невозможно было заговорить с матерью, обида душила; чувство сейчас было почти такое же.
Ты разве Не с Земли?
Нет, я с Галлифрея.
Но почему сразу мне не сказал!
Не до того было, знаешь ли. К тому же, ты и так всё время тряслась от страха.
Меранавана-да казалась удивлённой ещё больше. У неё получилось такое ошарашенное выражение, что Инга, забыв об обиде, рассмеялась:
Рот закрой прыгунчик влетит! Ты словно живого дракона увидела у себя на тумбочке.
Так и есть Иллинойка сглотнула. Настоящий Повелитель Времени? Из старых легенд? Но Галлифрей был великим ещё до того, как на Валладарине появилась разумная жизнь. Ты не можешь просто ходить здесь, среди нас, и разговаривать на равных с какими-то варварами! И ведь Галлифрея больше не существует?
Доктор помрачнел. Он смотрел мимо собеседников, сдвинув брови, с печалью и безнадёжностью, как будто потерял что-то чрезвычайно важное, долго искал, но впустую. Неужели его планета была уничтожена? На этот вопрос он покачал головой:
Не уничтожена, но в нашей Вселенной её нет. А-а, не спрашивайте, долгая история.
Опускались сумерки. Шелли уже пробиралась по заваленной обломками кладки улице. Заскочив в дом с почти целой крышей, минут пять рылась там, грохотала чем-то, потом выскочила и крикнула:
Смотрите, что я нашла!
Она потрясала керамическим музыкальным инструментом, похожим на домру, только с двумя грифами, на которых болтались оборванные струны.
Инга заметила отблеск позади девочки, но успела лишь крикнуть:
Берегись!
Раздался вопль, долгий, беспомощный. Вокруг Шелли юлой крутился шар из лезвий, усеивая стены алыми брызгами.
Расни кинулся первым, дунул в свою трубку. Стрелка поразила цель однако тут же выскочила обратно, а шар заметался из стороны в сторону, упал на землю и расплющился. Ножи встопорщились, опали; враг затих.
Шелли сползла по стене, платье было искромсано, из двух десятков порезов на теле текла кровь. Подбежав и присев на колени рядом с девочкой, Инга опытным взглядом оценила повреждения: