Как-то Ковальский заметил, что перекусившие возвращаются подозрительно порозовевшими и притихшими, стараясь не привлекать к себе внимания. Всё открылось, когда вместе с одним из таких «перекусивших» перекрывал большую задвижку на эстакаде. От напарника пахло спиртным.
Тогда, спустившись на землю, Ковальский крепко отчитал провинившегося и попросил от его имени предупредить остальных, что выпивки не допустит. Пусть прекратят по-доброму. Без выяснения отношений.
Сейчас догадывался, что где-то явно идёт «перекус». Но где? «Искать не буду, не ищейка же я? Но что-то надо делать», соображал он.
Дальняя дверь в операторную со стороны раздевалки открылась и вошёл один из сменных котельщиков разбитной, но безобидный и безотказный в общем-то малый.
Станиславич, пойдёте со мной?.. проговорил он, испытывающе глядя на Ковальского.
Куда? Александр уже всё понял. «Кажется, провокация», мелькнула мысль.
Парень, как мог, ответил:
В бытовке, мы, это, ну, они, в общем меня послали вас пригласить
Не в женской бытовке-то хотя бы, а? произнёс Ковальский и отметил про себя: «Завожусь, кажется Но не тютей же сейчас быть? Слопают».
Они вошли в бытовку. У стола, выдвинутого на просторное место меж шкафов, шесть человек. Так хорошо пахло свежеиспечённой картошкой и горячей колбасой! Идиллия, да и только!
«Вот, черти, и машинисты здесь, и насосчики. Все рабочие места ослаблены, по одному человеку осталось. Рисковые ребята, однако! Случись неполадка, оперативности в переключениях не будет. Недалеко до беды!»
Товарищ начальник, от стола выдвинулся кареглазый, с широким плоским лицом Фёдор Абдулатипов. По маленькой перед картошечкой, уважьте и не судите строго!
Фёдор говорил вкрадчиво, тихо. Смотрел цепкими глазами нагло и выжидательно.
«Только дай коготку увязнуть по локоть оторвут. Выпей раз, второй уже не откажешься, либо не сможешь запретить. Проверяют, черти», пронеслось в голове. Вслух сказал:
Что это? и указал на бутылку из-под молока в центре стола.
Он угадал ответ.
Спиртяшка заводской, но не думайте, что так себе. Перетроенный три раза перегоняли, по Менделееву. И очищенный есть умельцы.
Есть, есть, подтвердили остальные чуть ли не хором.
Ковальский увидел, что форточка напротив открыта. «Только бы попасть тогда будет эффект, а если в оконный переплёт или в стекло конфуз».
Фёдор, перехватив его взгляд, враз понял: разливать не придётся. Потянулся за бутылкой, но Ковальский опередил, ухватив цепко пальцами за самую макушку, вырвал её из окружения душистой закуски.
Хорошие мои! На природе, после работы с вами с удовольствием, а сейчас
Не попадёте! упредил его Фёдор.
Все разом уставились на форточку.
Какой натюрморт пропадёт, дурашливо простонал парень, который привёл Ковальского в бытовку.
Стол шириной в метр и от него до стены больше двух. Ковальский, приняв бутылку из левой руки в правую за донышко, пообещал:
Фёдор, беги, если с той стороны поймаешь твоя. Возражений нет?
Нет, начальник, не побегу бутылка здесь грохнется.
Посмотрим! лицо у Ковальского хищно дёрнулось.
Посмотрим, как эхом, отозвался Абдулатипов.
Казалось, о выпивке забыли. Бытовка превратилась в маленькую спортивную арену с болельщиками. Хитрец Фёдор, поняв, что Ковальский всё равно пить не будет, увёл всех от общего поражения на одном поле, чтобы взять реванш на другом.
Давайте! Чё медлите?!
Он ждал обструкции молодого начальника. Ковальский, не размахиваясь, как ядро, от плеча, толкнул бутылку в форточку. В мёртвой тишине прозвучало:
Это последнее толкание ядра, второго раза не будет. Понятно?
Фёдор нашёлся первым действительно, шельма! Захлопал в ладони. Его нестройно поддержали остальные.
Ковальский вышел.
Никогда «перекуса» больше в своей смене он не замечал.
* * *
Вскоре в одну из дневных смен диспетчер завода сообщил Ковальскому, что Самарин приглашает его после работы к себе.
Александр вошёл в приёмную директора. Там была ещё одна дверь, чуть поменьше, нужная Александру. Не успел заговорить, как секретарь приветливо пояснила:
Валентин Сафронович предупредил о вас. Как освободится доложу. Садитесь. У него сейчас гость из Москвы.
Ковальский сел, огляделся. После приёма на работу и разговора у директора больше в этом светлом официальном помещении он не был. Но секретарь его запомнила. Это Александр отметил.
«Росточком ей, наверное, директор до плеча не достанет», только успел расслабиться Ковальский, как дверь открылась и вышли два высоких, статных, улыбающихся человека. Самарин, прижимая ладонью рассыпавшуюся рыжую шевелюру, энергично говорил:
отчёт по результатам испытаний пришлю с оказией недели через две
Хорошо, тогда мы всё успеем, отвечал ладный, в светлом костюме собеседник, похожий на артиста Ланового. И белозубо улыбнулся. Главный у себя? спросил он секретаря.
Да.
Я гляну, подавая руку Самарину, сказал «Лановой» и через мгновение пружинистой походкой вышел из приёмной.
Ковальский, заходи, пригласил Самарин.
Предложив сесть, он выдержал паузу и спросил:
Как работается? Наверное, не ожидал: есть много и рутинного, и зряшнего.
Нормально.
Все рабочие места освоил?
Все.
Это хорошо. Он сел за стол, заваленный бумагами. Понимаешь, наращиваются мощности. У вас в цехе перед твоим приходом вынужденно построили восьмую печь пиролиза. Тягой она более-менее обеспечена, смонтировали дополнительный дымосос. А вот, если девятую соорудить, хватит ли тяги без дополнительных дымососов и трубы? Печь должна быть производительностью не менее семи тонн по сырью. Недостаёт этилена, а строительство нового, более мощного производства затягивается. Посмотри методики расчёта у проектировщиков в отделе, в библиотеке
Я считал на кафедре в институте такие вещи. Мне знакомо.
Тогда готов?
Да! подтвердил Ковальский. Когда нужно?
Как сделаешь ко мне
Александр действительно уже делал подобные расчеты. «Но почему это поручено мне? Есть же проектно-конструкторский отдел? Здесь что-то не то».
Он решил всё посмотреть внимательно. Со старшим аппаратчиком обследовал горелки на всех печах, осмотрел «боров» большой, выложенный огнеупорным кирпичом и накрытый сверху железобетонными плитами канал в земле. По нему удалялись дымовые газы.
И уже через две недели, сидя за знакомым столом, докладывал Самарину:
По моим прикидкам, Александр говорил намеренно без пафоса, решив, что так будет правильнее, семитонную печь ставить можно.
Где нашли дополнительную тягу?
Сила тяги зависит от разницы температур после печи и на выходе из трубы, верно? немножко смутившись, проговорил Ковальский.
Допустим.
Или от разницы давлений в тех же точках, коль давление есть производная температуры
Самарин согласно молчал.
Мы нашли у металлической трубы, которая когда-то была проложена вместо кирпичного подземного «борова», метров в пятнадцать неизолированный участок. Там потеря тяги. Этот участок не виден, проходит между зданием и аппаратами. Его надо хорошо заизолировать и все дела. Диаметр большой тысяча миллиметров. На пять тонн нагрузки тяга есть.
А на остальные? Где нашёл?
Больше можно набрать, не торопясь, ответил Ковальский, недожёг топлива в печах потеря мощностей. Надо заниматься режимом горения. Потом многочисленные неплотности в печах и в самом «борове» тянут лишний воздух в систему Если серьёзно поработать и больше найдётся.
Расчёты оставить можешь?
Да, я приготовил пояснительную записку. Вот, тут и расчёты, и перечень мер.
Прощаясь, Самарин встал из-за стола и проводил его до двери. «Как того «Ланового» из Москвы», отметил про себя Ковальский.
Вернувшись к столу, Самарин потянулся к телефону. Через десяток секунд веско громыхнул в трубку: