Это сделать было необходимо, ведь никто не будет месяц содержать за государственный счет больную специалистку. Через неделю, если не раньше, в государственной гостинице ко мне пригласили бы доктора, который быстро вскрыл бы мою симуляцию. Но, несмотря на это, было что-то дурное в моем согласии не только поселиться в частной гостинице, но и взять самый роскошный номер. Куарт оплатил его не на месяц, как я просила, а сразу на два. Вряд ли это его отпускные: нам столько не платят.
В гостинице с пониманием отнеслись к болезни миледи, равно как и к ее необычным просьбам, которые сыпались, как из дырявого мешка. А что делать? Изображая из себя больную, я совсем не выходила из номера и отчаянно скучала. Ничего, месяц уже почти на исходе, скоро приедет Куарт. Мы вместе съездим в деревню и, если он действительно справляется со своими обязанностями, составим отчет в ведомство, где объясним: дескать, по стечению обстоятельств Куарт принялся за эту работу раньше и показал себя с лучшей стороны, так не позволите ли вы?…
Скорее всего, нам объявят по выговору за самоуправство, после чего спокойно узаконят обмен.
Но! Это только если Куарт достоин. Если нет, я останусь в деревне выполнять свой долг, а Куарт уедет. Ему, кстати, такой вариант не понравился, он хотел меняться не глядя. Но у меня все-таки остались крупицы совести. И жители той деревни верят в меня…
Мои миссионерские документы остались при мне, так как были выписаны на конкретное имя. Посовещавшись, мы решили не писать верительную грамоту от моего имени: в случае чего она может быть неприятной уликой. А читавшие ее - неприятными свидетелями. Как я успела понять, в деревне найдется, кому прочесть грамоту, если понадобится.
Я перевернулась на другой бок, открыла книжку и с отвращением взглянула в окно. Прекрасный, безоблачный день! Синие небо, дома, позолоченные солнцем!..
А я сижу в четырех стенах!
Ужас!
Я попыталась вчитаться в книгу, "на всякий случай" прихваченную в дорогу. "Лекарственные травы. Справочник". Открыта на странице "лечебные свойства ландыша". Боги, как же мне ску-у-у-учно!!!
- Миледи, - прервала мои тоскливые размышления служанка. - Вас спрашивает какой-то господин.
- Я больна и никого не принимаю, - мрачно ответила я, не отрывая взгляда от книги. Итак, ландыш обладает сердечными свойствами…
- Я так и сказала ему, миледи. А он смеется, говорит, знает о вашей болезни. У него есть лекарство для миледи.
Или Куарт, или он кого-то прислал. Но почему тогда господин, а не сэр или мужик?
- А как он был одет?
- Обычно одет, миледи, - удивилась вопросу служанка. - Как все.
То есть как горожанин. Значит, все-таки Куарт.
- Проси его.
Служанка вышла во вторую комнату, где подошла к двери и что-то крикнула. Ей ответили, после чего она вернулась ко мне с растерянным видом.
- Миледи, говорят, он ушел. Сказал, зайдет позже.
Я пожала плечами.
- Хорошо. Как появится, пусть сразу пройдет ко мне.
Я еще раз выглянула в окно и встала с кровати. Кончилось мое заточение!
Пройдя несколько раз по комнате в ожидании Куарта, я оглядела себя и сообразила переодеться. Надо же принять более подобающий вид перед встречей с коллегой.
Одежда миссионера была более демократичной, в уставной форме присутствовал и женский вариант. Я с некоторым отвращением натянула черное платье, специально скроенное так, чтобы полностью скрыть от посторонних все тело за исключением лица и кистей рук. Летом в жару в нем будет невыносимо! Хотя, если останусь в деревне мне, наверное, придется надеть свое белое одеяние Заклятой.
Сделав еще несколько кругов по комнате, служившей мне и спальней, и кабинетом, я кликнула служанку застелить постель. Когда с этим было покончено, я улеглась обратно на кровать, уложив перед собой книгу. Итак, ландыш как сердечное лекарство…
Я бездумно смотрела на рисунок ландыша, когда в "гостиной" скрипнула дверь. Наконец-то! Шагов я не услышала, но в этом не было ничего удивительного: я сама велела постелить на пол ковры в несколько слоев.
Потом я услышала странный звук, будто железо царапнуло о дерево. Что это? Кто-то взял со стола ключ от номера? Но зачем?
Еще один звук: ключ повернулся в замке.
Боги, в чем дело? Зачем Куарту закрывать дверь?
Я только начала подниматься с кровати, как дверь в комнату отворилась - я помню, как велела служанке прикрыть ее, - и на пороге я увидела… стража, который со зловещим видом подбрасывал на ладони ключ.
Он действительно был одет "как все" - в привычного кроя городскую одежду. Вот только служанка забыла самую малость: эта самая одежда была сочного зеленого цвета. Услышь я о цвете наряда моего посетителя, смоталась бы из гостиницы за милую душу!
Тем временем страж сурово оглядел меня и демонстративно спрятал ключ в карман.
- Вот, значит, как ты болеешь, - протянул он.
- Ну… - в тон ему протянула я, усаживаясь на край кровати. - Что-то случилось?
- Госпожа, что за проходимца ты нам прислала?
- Я прислала? - старательно удивилась я. - Кого?
- Он пришел, - сквозь зубы начал страж. - В такой же одежде, в какой приходила ты. Сказал, от тебя. Пришел изучать нас.
- Постой! А ты-то там что делал? - удивилась я.
- Я там жил. В качестве твоего заместителя.
- В храме?
- Нет, Госпожа, без тебя я не мог оставаться в деревне ночью.
- А чем ты питался? - внезапно вспомнила я. - Ты же можешь есть только половину моей трапезы!
- Меня кормили в деревне как твоего заместителя. Обычаи это разрешают.
- А-а-а! - успокоилась я. - Это хорошо. Так ты говорил про проходимца в форме этнографа…
Страж снова изменился в лице от ярости и продолжил свой рассказ.
- Он сказал - пришел от твоего имени. Жрец велел кликнуть меня. Когда я подошел, этот мерзавец заявил: он - сэр этнограф Куарт и наш новый миссионер. Мы не поняли его слов и спросили, почему не приехала ты. Он сказал - ты нездорова, - страж снова окинул мою фигуру подозрительным взглядом, - и он представляет твои интересы.
Ой, дурак! Кретин! Как он мог? А еще этнограф! Я хорошо помнила этот кусок древнего права: представлять интересы женщины в ее отсутствие может либо ее родственник, либо муж. Либо отец ее ребенка. И это право вполне исправно действовало даже в городах. В деревнях, наверное, все еще хуже…
- Мы, конечно, спросили, по какому праву. Тогда он сказал, что он твой родственник.
- А вы?
- Мы не поверили. Ты никогда бы не прислала к нам родственника.
- Откуда у вас такая уверенность?
- Во-первых, я помню как ты не хотела меня пускать в дом своих родителей. А во-вторых, я не чувствовал в нем родства с тобой.
- Так ты еще и родство чувствуешь? - поперхнулась я.
- Да, Госпожа, почему бы и нет? Если бы в лес забрел твой настоящий родственник, я был бы обязан вывести его на дорогу. Ты же не хочешь, чтобы твоих родных загрызли дикие звери или съела бы нежить?
- Логично, не возразишь. И что он сказал?
- Сказал, он твой муж.
Ой, дурак!
- А вы?
- Мы сказали: это невозможно.
- А он?
- Он улыбнулся, гад, и сказал - он не хотел портить твою репутацию. Он твой любовник и сейчас ты носишь его ребенка. - С этими словами страж весьма недвусмысленно вперил свой взгляд в мой живот и талию.
- Что-о-о? - подскочила я от ярости, хотя к этому, собственно, к этому все и шло. - И вы поверили этому мерзавцу? Я, что, похожа на беременную? - Я выпрямилась во весь свой (весьма незначительный) рост, картинно уперев руки в бока.
- Так это правда?
- Да как ты смеешь? - Я задохнулась от ярости.
- Не пытайся уйти от ответа, Госпожа, - сурово настаивал страж. - Я должен знать правду.
- Это - самая наглая ложь, которую я когда-либо слышала, - отчеканила я. Страж продолжал вопросительно и строго смотреть на меня, и я добавила: - Клянусь своим именем.
И тут страж сделал очень странную вещь: он шагнул вперед, опустился на колени, взял меня за руку и поцеловал.
- Прости нас, Госпожа. Мы виноваты перед тобой.
- Ладно, - стушевалась я, от неожиданности растеряв свой запал. - Вставай.
Страж не стал упрямиться и поднялся на ноги. Ключ он, кстати, не спешил возвращать.
- Садись, - кивнула я на стул, сама усаживаясь обратно на кровать. Страж повиновался. - А дальше? Вы ему поверили и пустили жить в деревне?
- Вовсе нет, Госпожа, - смутился страж. - Мы поняли: он нас обманывает, но в деревню пустили. Но, когда я пришел сюда, а мне сказали, ты болеешь… к тому же ты растолстела…
Я поперхнулась.
- Конечно, я потолстела! Посиди три недели в четырех стенах, почти без движения, - и не так растолстеешь! В это платье уже чудом вписываюсь!
- Прости, - покаянно склонил голову страж.
- Ладно, - нахмурилась я. - Продолжай.
- Я оказался в ужасном положении, - пожаловался Ор. - Подумай, приходит какой-то незнакомый… проходимец и объявляет себя твоим любовником! А я, твой страж, ничего не знаю! К тому же то ли его кто-то предупредил, то ли сам догадался, но он так и не вышел за границу деревни, как ни звали прогуляться. Эх, знать бы раньше, этот гад бы просто до деревни не добрался!
- В чем-чем ты оказался? - съязвила я, пытаясь скрыть смущение. Потом представила, как обозленный страж три недели бродит вокруг деревни в надежде поймать соперника и придушить. Или ходит по деревне, притворяясь обычным деревенским парнем, а в душе у него одно желание - убить! Убить! Убить! И так день за днем. Три недели. Ужас, как он это выдержал?