Мужчина терпеливо ждал и Шаров понял, что тот особо никуда не спешит, потому что зажал свою жертву в угол. Он даже не спешит выяснить, кто стоит спиной к нему, изучая доску.
Время, казалось, замерло. Замер поток людей, замерли неразличимые разговоры и гул самолетов в небе.
Шаров посмотрел на последний портрет. Он не сразу понял и даже не разобрал лица нарисованный от руки фоторобот был сильно потрепанным, будто бы провисел здесь несколько лет. На него смотрело жесткое худое лицо. Короткий ежик волос, надменный прищур, выдающиеся скулы, тонкий прямой нос с горбинкой. На лбу то ли бороздка, то ли морщина, странная для столь юного возраста. А может быть и шрам.
Гипнотизирующий взгляд, который угадывался даже на этом невзрачном портрете буравил с неумолимой жестокостью.
Неужели узнаете? снова раздался голос мужчины. Потрясенный фотороботом, Шаров совершенно забыл о его присутствии.
Да. То есть кажется он повернулся и мужчина, оказавшийся обладателем довольно неприятной внешности для такого красивого баритона, слегка отпрянул.
Ба! выкрикнул он. Это же вы! А я думаю, кто это со стадиона идет, сейчас я быстро проверю его документы А это сам Андрей Емельянов! Не может быть! Глазам своим не верю!
Шаров сконфузился, улыбнулся своей самой чарующей улыбкой и развел руки.
Пришел вот попрощаться
На фронт?
Шаров кивнул.
Мужчина мечтательно задумался.
Да были дела он глянул в сторону стадиона. Там наши только что нарушителя поймали не видели?
Нет, я только со стороны посмотрел ничего не
А помните, как вы Коновалова на десятке перегнали на финише? мужчина покачал головой. Тогда ведь Конь был первым, на вас никто и не ставил. А я он хитро подмигнул, поставил на вас всю получку! Нам, конечно, нельзя, запрещают но
Шаров снова улыбнулся.
Если тихонечко, то можно.
Точно!
И забрал тогда пятнадцать тысяч! Представляете!
Шаров присвистнул.
Наверное, вы и сами не ожидали, что выиграете? Или знали с самого начала? Всегда хотел задать вам этот вопрос, признался чекист.
Если бы он помнил однако, ради того, чтобы беспрепятственно продолжить свой путь, вспомнить нужно было.
Я хотел победить, сказал тихо Шаров. Голос его прозвучал неестественно, будто бы принадлежал не ему, а был украден у того, второго человека, тоже бегуна по имени Андрей Емельянов. Очень хотел.
Мужчина кивнул.
Ну медленно произнес он, иногда хотеть мало. Если бы все хотели и тут же получали так нет же. Так не бывает.
Шаров засунул руки в карманы пальто.
Вы же сильно хотели и получили.
Да уж. Но, наверное, это все же благодаря вам. А не потому, что я что-то там хотел. Вы тренировались. А не просто хотели.
Еще как тренировался.
Ну вот, видите. А я выиграл, получается, просто так.
Вы рисковали.
Да разве это риск он вдруг указал рукой на портрет, который притянул внимание Шарова. Вы же его узнали. Я за ним бегаю уже пять лет. Сейчас, конечно, не время, да и пропал он куда-то, но я должен спросить может вы его видели?
Мысли в голове Шарова лихорадочно засуетились. Что ему ответить? Врать бесполезно, похоже этот человек видит людей насквозь.
Такое ощущение медленно сказал он, глядя чекисту прямо в глаза, что я видел его на стадионе. Он сидел в первом ряду недалеко от линии старта. Но это было давно. Кажется в тридцать седьмом. А больше нет, не приходилось.
Мужчина вздохнул.
Да не густо. Изворотливый гад, не удается даже выследить как следует. Всегда на шаг впереди.
Шаров выждал немного, а потом спросил:
А что он такого сделал-то?
Чекист как-то странно ухмыльнулся и покачал головой, докуривая папироску.
Маньяк он. Вскрывает людей, как консервные банки. Похоже это доставляет ему удовольствие.
Шаров почувствовал, как мороз пробежал меж лопаток.
Он серийный убийца?
Да но поймать мы его никак не можем, чекист развел руками. Ну, рад был видеть если что, забегайте. Я здесь бываю редко, это сегодня видите, что творится и в городе переполох, вызвали на усиление. Но будете на Петровке, заходите в гости, буду рад видеть.
С удовольствием, соврал Шаров и протянул незнакомцу руку: А кого спросить-то?
Мужчина тоже протянул руку, крепкую и жилистую.
Старший лейтенант Гром Федор Ильич.
Шаров пожал руку.
Ну, не буду задерживать, сказал Гром. Спасибо что победили тогда!
Шаров кивнул, улыбнулся натянутой улыбкой и медленно пошел в сторону бурлящей от народа улицы.
Глава 10
2010 год
Профессора привел Шаров. Молча втолкнул его в кабинет, где в мерцающем освещении тусклой лампы сидели шестеро взрослых людей, мрачных и задумчивых.
Он придвинул старику стул и хорошо заученным движением с силой надавил на его сутулые плечи. Тот плюхнулся на сиденье. В такие моменты Шаров любил иногда убирать стул, чтобы задержанный, нелепо взмахнув руками, плюхался на пол, кривясь от боли и неожиданности. Такое начало давало ему приличную фору. Никакого насилия, но далее разговор как правило, проходил в позитивном и взаимовыгодном русле. Едва не дернув стул, Шаров, однако сдержался. Все-таки он не в родном участке. И все же, задержанный, как он сам про себя называл профессора, не проявлял ни нервозности, ни страха: в его глазах не было заметно той щенячьей участливости, появляющейся у большинства переступивших порог отделения полиции. Старик же, несмотря на проведенное время в тесной комнатке с пауками, из мебели в которой был лишь один драный и прокуренный топчан, смотрел с нагловатым дерзким прищуром, будто бы не он был их пленником, а все они, присутствующие в комнате.
Денис поежился. Привыкший к суровым морским будням, простым грубоватым репликам старпома, он чувствовал себя не в своей тарелке, а происходящее чем-то напоминал ему старый фильм по роману Агаты Кристи «Десять негритят». Он припомнил рассказ Виктора и тут же живо представил, каково это провести несколько лет в больнице, где главным врачом был этот мерзкий тип с тонкой шеей и каким-то бесчувственным птичьим взглядом.
Лиза смотрела на старика изучающим взглядом. На пути к богатству и власти ей приходилось сталкиваться с разными субъектами, нередко они были мерзкими и неприятными, но этот субъект, как она сразу же поняла распространял вокруг себя почти осязаемую опасность. Она предпочитала не иметь с такими дел, потому что никогда не знаешь, чем все может закончиться и на каком этапе сотрудничества почувствуешь в спине холодную твердь клинка.
Лена отвернулась, не в силах скрыть отвращения и даже страха. Виктор же наоборот будто бы потянулся к Инину всем телом и тот даже слегка напрягся, хотя его напускное благодушие, кажется, ничем нельзя было поколебать.
Давид сложил ладони вместе и что-то прошептал, покачав головой. От Инина исходило что-то недоброе, но не как, например, от льва, которому на роду написано быть благородным хищником, а как от гиены маленькой, подлой и хитрой.
Лишь один Петр остался безучастным. Он смотрел на доктора, как люди порой смотрят на что-то абсолютно невзрачное, неприметное или набившее оскомину.
Шаров хлопнул доктора ладонью по плечу.
Ну вот, мы и в сборе. Времени у нас не так уж много, у всех важные дела и, честно говоря, мы смотрим на эту затею весьма скептически, мягко говоря. Я сейчас говорю лично от себя, но уверен Шаров сделал паузу и оглядел смутно и будто бы знакомых ему людей что каждый из вас со мной согласится. Лично я из вашего путаного объяснения вообще ничего не понял. Какие-то сеансы воспоминаний под воздействием стимуляторов. Он чуть было не добавил, что и сам порой пользуется похожими способами для того, чтобы заставить задержанных вспомнить то, что ему нужно. Но так как прекрасно знал, чего стоят такие показания, решил не нервировать собеседников. Так что он оглядел кабинет. Настороженные люди ловили каждое его слово. Мы слушаем. И я бы на вашем месте поторопился, потому что у меня уже давно чешутся руки отвезти вас на Петровку. Там вас давно заждались.