Слово в слово! рассмеялся Гольц. Я прямо так и сказал ребятам, когда мы обсуждали этот фильм. А вас, кстати, как зовут?
Виктория Аргольц.
Виктория Аргольц! (если вы подумали, что Виктор в возбуждении вскочил с дивана и весь остаток разговора провел в состоянии эйфории, то вы не ошиблись). Вы знаете, а я недавно слышал о вас. От Бахчи.
Господи! Как вас занесло к этому Не знаю, как и назвать его.
Продюсером.
Ну и какую же гадость сказал про меня этот продюсер.
Да так, неважно. Он думал, что мы знакомы. Но мы и должны, мы просто обязаны быть знакомы. Виктор и Виктория. Виктор Гольц и Виктория Аргольц! Невероятно!
Да, с улыбкой сказала Виктория, я не раз в шутку думала, что мы просто созданы друг для друга.
Какие уж тут шутки. Не может же такое совпадение быть случайным!
Скажите прямо, что это Судьба.
И скажу. Конечно, Судьба. Всё, решено вы получите главную роль в моем фильме Если фильм, конечно, состоится. И если вы, конечно, согласны.
Я согласна. Кто же в своем уме откажется сниматься у Виктора Гольца?
Тогда пожелайте мне удачи в предстоящем двадцатиминутном осмотре. Как раз одиннадцать. Сейчас дверь растворится, мне предложат войти, и я войду.
Дверь растворилась, Виктору Гольцу предложили войти, и он вошел.
Встреча четвертая. Виктор и Александр
Виктор подошел к столу, за которым возвышалась знакомая ему (по телерепортажам) фигура Александра Сергеевича Томского и сел в кресло посетителя. Невольно сравнивая свой нынешний опыт с недавним опытом посещением киностудии, Виктор отметил, что предварительный разговор с Викторией Аргольц понравился ему куда больше, чем разговор с секретаршей Бахчи, так что он мог надеяться, что и главный разговор тоже получится несколько иным, причем со знаком плюс. Подтверждая его надежды, Томский, в отличие от Бахчи, сразу же перешел к сути дела.
Так, Виктор Гольц. Вы режиссер «Игрушек»?
Да.
Посмотрел только вчера. Восторга фильм не вызвал, суховато констатировал Томский. Кстати, а что вас привело к нам в ГКП?
Мне не удалось пробить следующий фильм, вот я и
От безнадеги, в общем, к нам подались. Не очень-то мне это нравится что к нам идут от безнадеги. По-моему, мы заслуживаем того, чтобы к нам шли исключительно по желанию попасть именно к нам и ни к кому другому. Что думаете об этом?
Я недостаточно хорошо знаю
Да, вы недостаточно хорошо знаете ГКП, но, так как у вас не получается достать деньги, вы думаете, что авось здесь что-нибудь да обломится. Так, что ли?
Нет, не так.
А я вижу, что так.
Вот тебе и знак плюс! До сих пор разговор шел в таком тоне, что последняя фраза Томского, казалось, вполне может завершить его. «Вы не туда попали, гражданин Гольц. Прощайте». Но вместо этого Томский спросил:
О чем ваш новый фильм? тот, который никому не нужен.
Ну, я вижу, что и вам он тоже не нужен, зачем и рассказывать тогда.
Тем более, что я и так знаю. Рабочее название «Фотограф». Центральная фигура тоже фотограф. Но он не просто снимает он ищет человека. Диоген с фотоаппаратом.
Вроде того.
Ну, задумка не лучше и не хуже, чем многие другие; всё и всегда зависит от воплощения. Каков предположительный бюджет?
Думаю, миллиона три. Долларов.
Не лишнее уточнение. Вы думаете, что три миллиона, значит, закладываем пять, а держим в уме десять. Когда думаете приступить к съемкам?
В смысле?
Когда думаете приступить к съемкам?
(с нервной насмешливостью) Я бы приступил хоть завтра.
Завтра это вряд ли, а вообще, как будете готовы, можете приступать.
Это значит, что вы согласны?
Я согласен, да. Хоть я и не в восторге от «Игрушек», знающие люди, то есть такие люди, чьему мнению я доверяю, отзываются о фильме очень хорошо. А я просто не люблю любительщины всех этих съемок на мобильник, которые потом выдаются за кино, и прочих прелестей аматерского креатива. Есть креатив, а есть творчество. В «Игрушках» больше креатива, по-моему. Но будем считать, что это от нехватки средств. Теперь средств у вас будет достаточно, вот и посмотрим, на что вы способны. Только сначала вам придется подписать одну бумагу.
Контракт с дьяволом, надо полагать? шутливо заметил Виктор, невесело подумав, что, вот, сейчас ему опять предложат снять какой-нибудь сериал.
Дьявол в этих стенах не водится, на полном серьезе ответил Томский. Но вы должны подписать бумагу, согласно которой вы становитесь нашим сообщником, то есть присоединяетесь к ГКП. А ГКП это не вполне обычное сообщество, при этом вы сами признались, что недостаточно хорошо нас знаете. Опережая события, скажу: главное, что может вызвать у вас возражения то, что отныне вы обязуетесь снимать только для нас и более ни для кого.
Хм, довольно серьезное обязательство.
Серьезные шаги в жизни требуют принятия на себя серьезных обязательств.
Безусловно. Но что это означает практически? Для нас это для кого?
Для нас, для членов сообщества, а точнее, как мы любим себя называть, для сообщников ГКП. И более ни для кого. У нас есть прекрасный кинотеатр на тысячу мест, лучший кинотеатр в мире вот в нем-то отныне и будут показываться ваши фильмы. И более ни в каких кинотеатрах. Только в нашем, но зато лучшем кинотеатре на свете; только для нас, но зато лучших ценителей прекрасного на свете. Как перспектива, радует?
Вы что, смеетесь, что ли? Конечно, я не согласен. Я хочу, чтобы мои фильмы смотрели.
Их и будут смотреть.
Нет, я хочу, чтобы всякий мог их посмотреть, а не какая-то избранная публика.
А почему? Неужели вы не можете обойтись без того, чтобы какой-нибудь Вася-Петя-Слава после унылого рабочего дня зашел в кинотеатр, чтобы немного развеять свою скуку, посмотрев ваш фильм, который он, впрочем, почти наверняка тоже назовет скучным.
Неправильная постановка вопроса. Я не знаю, кто и по каким мотивам захочет посмотреть мой фильм, но я знаю, что хочу, чтобы у каждого была такая возможность. Тут и обсуждать нечего.
Есть, есть что обсуждать. Ну да ладно, Томский тяжело вздохнул. Я пошутил. Не то, чтобы пошутил, а просто Томский устало махнул рукой. Понял я уже, что и «нашему» режиссеру не обойтись без потенциально-миллионной публики. Поэтому условия такие: премьерным будет показ в нашем кинотеатре, а потом, не волнуйтесь, пустим ваш фильм и в общий прокат. У меня достаточно связей и средств и, поверьте, незамеченным ваш фильм не пройдет. Ну что, довольны?
Как вам сказать При таких условиях, конечно В принципе, если уж так подумать, то
Что вас еще смущает?
Точно фильм в общий прокат поступит?
Клянусь честью, как говорили в каком-то там веке. Глупо это и ни к чему, но раз вам так нужно, то будет фильм в прокате. Ну так что: броситесь с головой в ГКП-омут или еще подумаете?
Я бы, пожалуй, еще немного подумал, да боюсь, как бы вы не передумали.
И правильно боитесь. Скажите, что для вас значит кино?
Всё.
Всё, значит, вы наш. Решайтесь.
Я уже решился. Где ваш дьявольский контракт?
Вот он.
Виктор расписался. Томский взял бумагу, выдвинул ящик, бросил ее к другим бумагам и резким, отрывистым жестом вогнал ящик обратно в стол.
Что у нас со временем? 11.10. Быстро мы с вами порешили. Нет ли там следующего посетителя?
Есть. Ее зовут Виктория Аргольц и
Как-как?
Да именно так. Виктория Аргольц.
Хм, любопытно. Так чего там Виктория дожидается?
Она актриса. И вы знаете, мой Диоген с фотоаппаратом, кажется, уже нашел своего человека. Прямо у дверей вашего кабинета нашел. Я бы хотел, чтобы Виктория сыграла главную женскую роль в «Фотографе».
Вот как? Красивая история выйдет, если так и получится.
Так и получится.
Что ж, зовите вашу Викторию, пусть тоже подписывает контракт. И езжайте снимать кино.
Часть вторая. Фильм, фильм, фильм
Путь режиссера
Путь режиссера есть фильм.
Режиссер должен прежде всего постоянно помнить с самого раннего утра, когда он берет в руки зубную щетку, и до позднего вечера, когда он, будем надеяться, делает то же самое что он должен снять фильм. Вот его главное дело.