– Ну да, я знаю, – сказал Сэм. – Мы попались в его ловушку. Пускай. И я знаю, о чем еще вы думаете. Нам следовало бы поберечь свою разведтехнику, выражаясь по военному. Теперь вертолет Иоанна будет следить за нами, если Петроский его не уничтожил.
– Мы пошли на риск, и это, возможно, оправдалось, – сказал Байрон. – Возможно, Петроский поразил и рубку, и вертолет. У него не было времени, чтобы доложить точно.
Сэм опять стал шагать взад и вперед, дымя так яростно, что кондиционер не успевал справляться. Потом остановился и бросил сигару, точно метя острогой в мысль – и, кажется, попал.
– Иоанн не пойдет обратно, пока не будет знать, где мы. Поэтому он вышлет на разведку либо вертолет, либо катер. Мы в любом случае стрелять не будем. Байрон, прикажите де Марбо не стрелять, что бы ни вышло из пролива. И затаиться. Детвейлер, поворачивайте к питающему камню около храма. Там причалим и займемся ремонтом.
– Почему, Зэм?
– Почему? Чтобы шпионы Иоанна увидели нас там. Чтобы Иоанн, если он намерен атаковать, знал, что засады нет. Скорей всего он подумает, что ракеты со скалы так потрепали нас, что дело наше плохо. И будет знать, что успеет пройти через пролив, прежде чем мы его перехватим. Тогда то мы и разыграем последний роббер, причем ройял фпэш будет на руках у нас – так я надеюсь.
– Зэм, а езли Петрозкий взе таки взорвал рубку? И Иоанн злодей убит? Может, они не могут больше дратьзя.
– Я пока не вижу никого под белым флагом. Отступим и будем надеяться, что Иоанн клюнет. А тем временем проведем свою разведку. Байрон, пошлите «Гасконца». Скажите Плакетту – пусть пройдет через пролив на предельной скорости, быстро глянет, что там и как, и скорее чешет обратно.
– Могу ли я внести предложение? – спросил Байрон. – На «Гасконце» есть торпеды.
– Нет, гром и молния! Я не стану больше посылать своих ребят на верную смерть! Дело и так достаточно опасно, как сказал старый холостяк старой деве, сделавшей ему предложение. Их может атаковать вертолет, хотя вертолет и «Гасконец», в общем, равные противники. Если вертолет погонится за катером, пусть де Марбо открывает огонь. Мы получим свои данные, а Иоанн пусть себе ломает голову, куда девался его вертолет. Он, конечно, не утерпит и пошлет катер – а катер мы не тронем. В любом случае Иоанн не двинется с места, пока не стемнеет – так я думаю.
Байрон передал приказания. Белоснежный «Гасконец» отчалил от берега и направился в пролив. Его командир, младший сын ирландского барона, был когда то флотским адъютантом короля Георга V, а затем адмиралом. Ветеран сражений при Гелиголанде, Доггер Бэнке и Ютландии, он был кавалером Большого Креста, голландского ордена Оранского Нассау и российского Св. Станислава второй степени с мечами. Он также приходился сродни знаменитому писателю фантасту лорду Дунеени, а через Дунсени – знаменитому первооткрывателю Ричарду Фрэнсису Бёртону.
– Сэр, – сказал Джон Байрон, – мы, кажется, не все предусмотрели. Десантники еще далеко не завершили установку ракет. Если вражеский вертолет или катер погонится за «Гасконцем», де Марбо не сумеет прикрыть наш катер. Притом противник может заметить наших людей на горной тропе. И поймет, что мы готовим засаду.
– Вы правы, – неохотно признал Сэм. – Ладно. Скажите его светлости, пусть поворачивает и остается на месте, пока де Марбо не устроится. Ни к чему тратить горючее, делая круги впустую.
– Да, сэр. – Байрон переговорил по радио с Планкеттом и заметил: – Только именовать адмирала его светлостью не совсем правильно. Как младший сын пэра, он не имеет права на титул. А поскольку его отец барон, низший по титулу среди пэров, адмирал не может называться даже «достопочтенным».
– Я пошутил, – сказал Сэм.