— Мы были заняты здесь, Генерал Бринт, весьма жарко.
— Бескровным обменом стрелами!
— Вы говорите так, словно кровавый обмен был бы предпочтительней. — Темпл протянул руку Дружелюбному. Сержант достал контракт из внутреннего кармана. — Параграф восемь, полагаю. — Он быстро нашел нужное место и представил его в доказательство. — Технически, обмен летящими предметами входит в обязательства. Каждый член Компании фактически заслужил премию за результат.
Бринт выглядел бледным.
— Еще и премию? Несмотря на тот факт, что ни один человек не был ранен.
Коска прочистил горло.
— У нас были случаи дизентерии.
— Это шутка?
— Не для тех, кто страдает от разрушительных действий дизентерии, уверяю!
— Параграф девятнадцать… — Бумага хрустела, пока Темпл листал плотно исписанный документ. — «Всякий человек, приведенный болезнью в состояние неактивности во время исполнения его контрактных обязательств, рассматривается как потеря Компании». Следовательно, последующая оплата — вознаграждение за потери. Не упоминая тех пленников, что мы захватили и доставили…
— Все сводится к деньгам, не так ли?
Коска так сильно пожал плечами, что его позолоченные эполеты коснулись мочек уха.
— К чему еще это может сводиться? Мы наемники. Лучшие мотивы мы оставляем лучшим людям.
Бринт глазел на Темпла, определенно в ярости.
— Ты наверное доволен своими увертками, ты, гуркский червь.
— Вы были счастливы поставить свою подпись под условиями соглашения, генерал. — Темпл перевернул последнюю страницу, чтобы продемонстрировать аккуратную подпись Бринта. — Мое удовольствие или неудовольствие не входит в предмет договора. Как и мои увертки. И я в целом согласен быть наполовину Дагосцем, наполовину Стририйцем, раз вы выводите мою родословную…
— Ты черномазый ублюдок шлюхи.
Темпл лишь улыбнулся.
— Моя мать никогда не стыдилась своей профессии, с чего бы стыдиться мне?
Генерал уставился на Наставника Пайка, который присел на покрытый лишайником кусок стены, достал корку хлеба и пытался легкими чмокающими звуками приманить птиц с осыпающихся руин.
— Я так понимаю, вы одобряете этот узаконенный бандитизм, Наставник? Эту договорную трусость, эту возмутительную…
— Генерал Бринт. — Голос Пайка был мягким, но в нем было что-то скрипящее, что, как движение ржавых петель, вызывало напряженную тишину. — Мы все признательны за усердие, продемонстрированное вами и вашими людьми. Но война окончена. Мы победили. — Он бросил несколько крошек в траву, и смотрел, как мелкая птичка спрыгнула и стала клевать. — Не время выискивать, кто и что сделал. Вы подписали контракт. Мы выполним его. Мы не варвары.
— Мы — нет. — Бринт яростно взглянул на Темпла, затем на Коску, затем на Дружелюбного. Все были по-своему неподвижны. — Мне нужен воздух. Здесь отвратительно воняет. — С некоторым усилием генерал взобрался на седло, повернул лошадь и ускакал прочь, в сопровождении нескольких адъютантов.