ГЛАВА ВТОРАЯ
МИССИЯ
Когда Бион Тиг вошёл в тронный зал, предназначенный сугубо для внутриимперских дел, император не царственно развалился на своём троне, закинув левую ногу на подлокотник и сдвинув корону на глаза так, что не вызывало сомнений в их подлинной закрытости. В левой руке, покоящейся на животе, он держал кубок из цельного янтаря с немыслимо дорогим вином. Трое вельмож трепетно и боязливо докладывали о внутренней политической ситуации в Империалистических Мирах или Империи, говоря что-то о контрразведданных. Пьяно-бесстрастное выражение лица императора явно волновало вельмож больше, нежели суть-смысл доклада, хотя Лео безошибочно определил высокую заинтересованность и озабоченность монарха. Но последний продолжал играть роль пьяной неги, что весьма раздражало и нервировало, а подчас сбивало со смысла докладчиков. Последние, конечно, об этой "игре" знали, но бывало, что император действительно засыпал. Они только не знали, он позволял себе уснуть тогда, когда информация действительно не представляла важности. Вообще же монарху доставляло подлинное удовольствие таким образом и другими в частности раздражать и бесить таких людей, как они, готовых пойти на всё, лишь бы их владыка был доволен. Он органически не переносил таких подхалимов и лизоблюдов, извивающихся, словно безземельные черви. Бион Тиг внутренне позлорадствовал, поскольку понимал, что эту привычку Леэр Сарг Склавер-VII перенял от него. Но окажись какой иной человек, способный мыслить и действовать самостоятельно, Сарг принял бы его вполне уважительно-подобающе. И если император засыпал, то докладчики, независимо от того, кто именно вёл доклад, всегда оказывались виноватыми, а потому им не судьба была избежать соответствующей экзекуции. Скорее всего будет прощён незадачливый официант или раб, проливший на белую мантию его высочества вино, стоимостью целого состояния за маленький бочонок, изготовляемого из редчайшего сорта винограда с примесью наиредчайшего вида пауков арисхархов, нежели такие докладчики.
Лео печально вздохнул и выдохнул. Он вновь вспомнил, что когда-то считал Леэра Сарга своим другом. Хотя он сам был лишь бароном, а тот принцем, который собирался вскоре стать князем, так как его брат наследовал трон Империи. Принц был старше на три года, но это ничуть не смущало юного Лео, и они немало времени провели вместе. Но вскоре, когда Тигу было пятнадцать лет, а принцу восемнадцать, так называемой дружбе пришёл зловещий конец.
Бион Тиг, вопреки отцу, бывшему комендантом дворца, не пошёл по его стопам. Отец, собственно, не возражал. А вот целительство, знахарство, кудесничество или, иначе, медицина его очень привлекала с самого рождения, как и вообще вся живая природа, в чём довольно легко и быстро умел разобраться, сообразить и понять. Отец, когда ему исполнилось десять лет, привёл его в какое-то сообщество, о котором заповедал, чтобы он никогда и никому о нём не говорил и не рассказывал, и даже самому себе.
Даже себе?! изумился маленький Лео. Но я же знаю, как я могу рассказать самому себе?..
Очень просто, мой мальчик, ответил Лос Бион Унтерганг, Ты знаешь это в себе для себя, а не для кого-то, и не для того, чтобы через кого-то доказать или утвердить более чем очевидное, то есть это самое знание. Ведь ты же не будешь сам себе твердить, что знаешь, так зачем это утверждать другим?
И Тиг никогда и никому не рассказывал о тайном обществе, которое посещал, даже Саргу, которого считал наилучшим человеком во всём мире, правда, только после отца. С Леэром было очень интересно. Он всегда рассказывал что-то интересное и смешное, делился своими проблемами, обидами. И Лео множество раз порывался рассказать о своей тайне, но всякий раз воздерживался. Сарг всегда был к нему добрым и вообще ко всем. Учтивым. В свою очередь он также рассказывал всё. Но особо рассказывать было нечего, поэтому говорил о природе, зверях, насекомых, растениях, медицине, болезнях, вирусах, ядах и прочее-прочее. К тому же Сарг, казалось, проявлял к этому подлинный интерес. Он и заподозрить не мог, что, когда заболел его старший брат, наследник престола, Леэр имел прямое к этому отношение, а он невольно посодействовал ему. Ибо друг использовал его же небольшой сад в корыстно-преступных целях, когда ему было пятнадцать, а другу восемнадцать лет. Тогда же Леэр похищал несколько листьев от разных цветов, смешивал их необходимым образом с другими нужными веществами, после чего полученную смесь добавлял в пищу своего брата. Он не пытался отравить сразу, но подтравливал, чтобы всё выглядело естественно.
Будущий император никому не нравился. Его грубость, заносчивость, высокомерие, эгоцентричность и надменность отталкивало от него большинство знати, аристократов и прочих людей. А попытки проявить благодушие вызывали лишь смешки. Когда он заболел и слёг, прислуга втихомолку этому радовалась, а наибольшая часть придворных вздохнула с некоторым облегчением. Сарг же, к которому наследник относился как ястреб к мыши, неоднократно жаловался Лео о бездействии знаменитых целителей или о их неучёности в медицинских вопросах, поскольку никак не могли определить недуг, не говоря об его источнике и прочем. Лео сам предложил попробовать осмотреть наследника, аргументируя это новым и непредвзятым взглядом. Целитель рода Унхайлова, чувствуя совершенное бессилие перед неведомой хворью, согласился. И Лео смог-таки поставить диагноз без всяких анализов, проведя которые он лишь убедился в своей правоте: старшего принца методично травят. Целитель был в шоке, зато наследник горько расхохотался, хотя и вымученно-слабо, давая тем самым понять, что это для него не новость, но говорить об этом кому бы то ни было строго запретил. Лео проконсультировал лекаря о необходимых лекарствах и их дозах, после чего ушёл.
Вскоре последовал арест отца за покровительство и соучастие-сотрудничество с запрещёнными и нелегальными магическими сообществами. А посещаемая Лео организация была прямо на его глазах жестоко уничтожена. Ему оставалось только благодарить Аммардука за опоздание. Ещё через пару дней, когда Сарг, якобы, пытался помочь Лосу Бион Унтергангу, он предложил юноше стать его вассалом, чтобы получить взамен утерянного баронства другое баронство при его княжестве, а также пройти обряд побратимства, причём незамедлительно. Бион Тиг был в восторге от такого предложения и несказанно благодарен Леэру Саргу, поступившему, как ему думалось, как истинно настоящий друг. Он не особо волновался об отце, поскольку младший принц заверил, что с делом его отца всё нормально, решаются мелкие формальные вопросы и через несколько дней, может неделю, его выпустят.
Обряд, который они прошли, назывался Клятва Кровного Вассала, в котором, помимо обычных вассальных отношений, где сюзерен обеспечивает своего вассала землёй и, по желанию, титулом, а последний служит в течение сорока лет, совмещал с собой культ побратимства, где Бион Тиг становился младшим братом Леэра Сарга Склавера. На основании последнего Лео мог жить в доме Сарга. Вместе с тем, независимо ни от чего, Лео автоматически становился советником или советчиком своего сюзерена-брата, который уже сам определял его непосредственный статус среди прочих советников, если таковые были. И во время обряда Кровного Вассала Леэр Сарг во всеуслышание в храме бога Аммардука объявил его, Лео Бион Тига, "главнейшим и первейшим как вассалом, так и советником тогда, когда он, Леэр Сарг Склавер, получит свой титул по закону", не уточнив при этом какой именно. Этот же обряд, независимо от последующих отношений между вассальными братьями, запрещал обоим всякого рода вендетту, включая случайную или не намеренную смерть одного от другого. Для убийцы же, в связи с обрядом перед тайным ликом бога всяких уз Аммардуком, было бы лучше оказаться в пыточной палате лет, так-эдак, на четыреста, нежели оказаться виновным в смерти вассального брата.