Он рассматривал лицо сидящего в наручниках мужчины с наливающимся синяком на скуле, его перепачканные, в засохшей крови и грязи волосы, и никак не мог заставить себя успокоиться. Это зрелище должно было вызывать у него удовлетворение, но он чувствовал только беспокойную неуверенность, причины которой не мог себе объяснить, и это бесило.
Ну здравствуй, Велихов, ровным тоном проговорил он, когда за сотрудником уголовного розыска закрылась дверь.
Он произнёс это совершенно спокойно, и по отрешенному лицу невозможно было догадаться, что в его душе бушует ураган. Задержанный не удостоил вошедшего своим вниманием, продолжая пялиться в стену, только закинул ногу на ногу и положил сверху скованные руки. Ракитин развернулся, приоткрыл дверь и крикнул в коридор:
Малышев! Зайди!
Оперуполномоченный вернулся в допросную и устремил на полковника вопросительный взгляд.
Наручники сними! приказал Ракитин.
Малышев недовольно дернул правым уголком рта, но спорить не стал. Молча снял с задержанного наручники, сунул их в задний карман джинсов и удалился.
Ну что, Сергей, ты узнал меня? Поговорим?
Велихов пожевал губами, затем помассировал запястья рук и снова замер на стуле, тупо глядя перед собой.
Понятно, задумчиво протянул полковник.
Хотя он изо всех сил старался сохранять спокойствие, на самом деле все было непонятно, и самое главное непонятно, как заставить этого человека говорить. Очень не хотелось раскрывать карты и предъявлять все козыри, но своим упёртым молчанием задержанный не оставлял ему другого выхода. Ракитин снял пальто, перекинул его через спинку стула, который освободил оперуполномоченный и, поддёрнув штанины, уселся.
Ты ошибся, Сергей, попытался он начать разговор. Человек, которого ты застрелил, не имеет отношения к гибели твоей дочери.
Губы Велихова еле заметно дёрнулись, он поднял глаза на сидящего перед ним и сцепил руки в замок.
Хочешь знать, почему? прищурившись, поинтересовался полковник.
Велихов опять дернул губами, еле заметно разомкнул их и бросил:
Ну?
Короткое слово прозвучало так тихо, что Ракитин скорее прочитал его по движению губ, чем расслышал.
Потому что она жива!
Полковник, не отрываясь, смотрел на задержанного, ожидая увидеть бурную реакцию: радость, злость, грязные ругательства но Велихов только прищурил правый глаз, поднял руку, поправил волосы на лбу и расслабленно откинулся на спинку стула. Несмотря на внешнюю безучастность, услышанное гранатой разорвалось в его душе, и в первые секунды он едва не сорвался с места в порыве охватившей его ярости. Нечто подобное он испытал, как только этот человек вошёл в допросную, однако сумел взять себя в руки и тогда, и сейчас. Понятно, что полковник не просто так появился здесь. Полицейские не могли за столь короткий срок установить его личность, тем более что при нём не было никаких документов, а его отпечатков пальцев нет ни в одной базе, кроме Впрочем, и в базе ФСБ информация о нём доступна только очень ограниченному кругу лиц с самым высоким допуском секретности.
Задержав дыхание, Велихов напрягся и тянул время, пытаясь заставить Ракитина нервничать. Нервничать и допускать ошибки в игре, которую тот пытался затеять с ним. В том, что его арест часть какой-то игры спецслужб, он уверился с той секунды, как только увидел этого человека. И вот новая информация: дочь жива! Похоже, его просто развели. Заставили убить человека в белом плаще, крупного бизнесмена Самойлова, месяц назад совершившего ДТП, в котором погибли три человека. Тот смог выйти сухим из воды, суд снял с него все обвинения, и он продолжил жить обычной жизнью. Велихову не составило труда выследить этого человека и, как он считал, свершить правосудие. Именно ради этого он оставил размеренную спокойную жизнь в небольшом городке на юге Италии и отправился на родину.
Правосудие свершилось, только он, похоже, оказался игрушкой в руках Ракитина. Велихов не испытывал ни ненависти, ни желания расправиться с ним здесь и сейчас. Всё эти чувства он испытал много лет назад и со временем они переросли в привычное состояние, в уверенность, что он сможет привести в исполнение приговор, который вынес этому человека. В самом начале это было похоже на состояние приговорённого к смертной казни, исполнение которой отсрочили на много лет, заставляя постоянно находиться в высочайшем нервном напряжении, доходящем до последней грани, до предела возможностей человеческого организма. Или на затяжной прыжок, когда не раскрылся парашют и ты теряешь дух, постепенно впадая в тихое безумие. Затем жизнь берёт своё, ты неизбежно привыкаешь к ожиданию, свыкаешься с этой мыслью и по прошествии времени она теряет свою пугающую остроту.
Ты слышал, что я сказал?! нетерпеливо спросил Ракитин. Она жива!
Велихов равнодушно дернул плечами, словно отгоняя надоедливого комара, и впервые за всё время допроса перевёл взгляд на лицо полковника.
Кто?
Твоя дочь!
Ну и хорошо. Что дальше? равнодушно поинтересовался арестованный.
Дальше я забираю тебя отсюда и мы продолжим разговор в другом месте.
Нам есть о чём говорить?
Думаю, найдём тему. Например, о нашем прошлом.
Несмотря на то, что предмет разговора не был до конца обозначен, оба отлично понимали о чем речь.
Из самых глухих закоулков памяти Сергея выплыл полумрак обставленного антикварной мебелью просторного кабинета в роскошном особняке в предместье Парижа. Распростертое тело грузного мужчины в белой рубашке и чёрных брюках на полу. Обтянутая черной курткой согнутая спина человека, сидящего на корточках перед открытым сейфом в стене. Он перебирает папки, которые только что достал, резко поворачивает голову в сторону вошедшего Велихова и вновь углубляется в работу. Рядом стоит и заглядывает сидящему через плечо второй человек, в такой же куртке, с длинноствольным пистолетом в правой руке.
Семью зачем? глухо спрашивает Сергей.
Он только что вернулся в кабинет, обойдя дом и обнаружив в комнатах на втором этаже мёртвые тела женщины и двух девочек лет восьми десяти. Стоящий на ногах медленно поворачивает к нему голову и небрежно двигает рукой с пистолетом. Конец глушителя описывает в воздухе круг и как бы невзначай замирает, направленный на Сергея.
Какая разница? кривится Ракитин. Ты всё проверил?
Велихов коротко кивает головой, не сводя глаз с его лица.
Есть! произнёс человек, сидящий на корточках, закрыл папку и поднялся.
Почти одновременно с его возгласом прозвучал громкий хлопок. Сергей почувствовал безумно болезненный удар в грудь, в область сердца. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Он тихо вскрикнул и рухнул на пол лицом вперёд. Ракитин быстро перевёл ствол на второго, но не успел выстрелить тот перехватил руку с пистолетом и провёл подсечку. Ракитин грохнулся на пол, а противник, отпрыгнув в сторону, рванулся к открытой двери кабинета. Через секунды его спина мелькнула в проёме, раздался хлопок, он вскрикнул, схватился за бок, но устоял на ногах и скрылся за притолокой. Из коридора слышалось, как он убегает. Ракитин вскочил на ноги и бросился следом. Вскоре звуки погони удалились, и только чёткий звук хода напольных часов нарушал зловещую тишину. Сергей тяжело перевернулся на спину, рванул куртку на груди, нащупал застрявшую в бронежилете пулю и хрипло выдохнул. Он и по прошествии стольких лет не мог себе объяснить, что заставило его надеть броник в тот день это было не в его правилах. Но в очередном задании им ощущалась какая-то гниль: был неприятен и новый напарник, и его недомолвки о цели налёта на этот дом, и причины предстоящей ликвидации хозяина. До этого дня Велихов просто выполнял свою работу и тут же уходил, а здесь увидел, как третий член их команды, некто Пол, вскрыл сейф и начал искать какие-то документы. А потом