Валерий Черных
Право талиона
Талион категория морали, обозначающая равное возмездие, всем известное «око за око, зуб за зуб».
Густая мгла, накрывшая лесную чащу, принесла с собой холод, воздух быстро остывал. Казалось, весь мир уснул, тишину нарушали только странные, пугающие звуки ночного леса. Мужчина, лежавший на спине посередине большой поляны, открыл глаза и уставился в усыпанное искрами звёзд небо. Жизнь его была такой, что он мог погибнуть уже много раз, но всегда удавалось выкрутиться из тяжёлой ситуации, всегда находились варианты. Сейчас вариантов, похоже, не имелось. Метрах в двухстах от него валялись останки вертолёта, на котором он был пассажиром. Пилот погиб при падении его лицо было изуродовано острым куском обшивки, в груди торчал металлический обломок, покрытый запекшимися сгустками крови. Подозревая, что это бесполезно, пассажир все же попытался нащупать у него пульс, но убедившись, что пилот мёртв, стал выбираться наружу. Превозмогая боль в груди и левой ноге, на адреналине, бушевавшем в крови от страха, он совершил бросок на двести метров. Преодолев это расстояние, обеспечившее, как ему казалось, полную безопасность при возможном взрыве топливного бака, пассажир окончательно выбился из сил, рухнул навзничь и мгновенно отключился.
За время, проведённое в забытьи, мужчина ещё больше ослаб. Сейчас каждое, даже незначительное движение давалось ему с огромным трудом и сопровождалось острыми приступами боли в груди. Ещё донимал холод, который начал ощущаться по-настоящему. Он проникал сквозь тонкую куртку, пробирал до самых костей, дополнительно сковывая израненное тело. С момента аварии прошло уже более шести часов. Похоже, взрыв так и не произошёл. По крайней мере, все его попытки разглядеть хоть какие-либо признаки пожара в сгустившейся темноте оказались тщетными. Как он ни пялился, напрягая зрение, в сторону лежавшего за деревьями вертолёта, ему не удалось заметить ни огонька, ни искорки. Обострившийся в темноте слух чутко улавливал каждый шорох. То ли это мелкие ночные зверьки выбрались на охоту, то ли слабые порывы ветра играли хвоей вековых сосен, обступивших поляну и усугублявших ночной мрак. Где-то рядом ухнула ночная птица, что-то негромко хрустнуло, раздался тяжёлый вздох затем разом всё стихло, чтобы через секунды возобновиться вновь. Дрожащей рукой человек достал из кармана куртки пистолет, сжал его рукоять так, что побелели костяшки пальцев, и попытался приподняться. Остро резануло в рёбрах, перед глазами рассыпались небольшие сверкающие точки. Слабо вскрикнув, он откинулся навзничь от приступа боли. Под закрытыми веками продолжали плясать белые искорки. Человек хрипло выдохнул, прислушался и ему показалось, что совсем рядом отчетливо раздались мягкие шаги, как будто кто-то обутый в валенки подкрался и остановился неподалеку. Затем вновь пошел, явно приближаясь. Послышалось тяжёлое дыхание, а еще через секунду частое сопение зверя, обнюхивающего его лицо. В ноздри ударил мерзкий запах влажной шерсти и смрадное дыхание. Когда щеки коснулся мокрый кончик носа, человек осторожно приоткрыл глаза: мелькнули огромные белые клыки Страх сковал тело и разум, секунды растянулись в бесконечность. Кровь мерными ударами пыталась взломать виски, сердце бухало в груди, словно молот Мужчина резко вздёрнул правую руку с пистолетом и спустил курок. Он продолжал нажимать его, даже когда затвор замер в крайнем заднем положении, что говорило об опустошенной обойме. Все семнадцать патронов были израсходованы и, естественно, попали в цель, которой оказалась голова зверя. Тёплая кровь толчками вырывалась из шеи хищника и заливала грудь человека, тонкими струйками просачиваясь сквозь молнию стёганной куртки из полиэстера. В чаще вновь послышались чьи-то шаги. Раненый в панике попытался столкнуть с себя тушу и дотянуться до кармана, где лежала запасная обойма, но боль дала знать о себе с новой силой. Она рванулась от груди в мозг, и его сознание тут же провалилось в тёмную бездну.
Между деревьями метались лучи двух фонарей. Один из них прошёлся по краю поляны, скользнул на середину и замер на безжизненной туше огромного медведя.
Дед! прозвучал на опушке молодой женский голос. Нашла!
Скользя по траве, луч двинулся к мёртвому зверю, где замер, а затем медленно обвёл лежащих на земле человека и медведя. В дальних кустах задергался второй луч, вскоре он приблизился, прошёлся по телам, и старческий мужской голос объявил из темноты:
Похоже, мужик того Задавил его мишка.
Девушка, положив на землю фонарь, опустилась на колени возле лежащего на земле человека, приподняла морду медведя, залезла рукой под ворот куртки незнакомца, замерла и спустя несколько секунд сообщила:
Жив. Пульс хорошо прощупывается. Помоги вытащить его.
Старик наклонился, просунул руки подмышки мужчине, и когда девушка, используя карабин как рычаг, приподняла тушу медведя, вытащил из-под неё бесчувственное тело. Девушка расстегнула молнию на груди раненого и стала осторожными касаниями ощупывать его. Человек дёрнулся, хрипло застонал, но глаза его остались закрытыми.
Что-то с рёбрами, констатировала девушка, поднимаясь на ноги.
Да и башка, похоже, пробита, добавил старик, указывая на лоб мужчины с засохшей кровью. Видимо, хорошо приложился. Придётся нести его.
Он зашагал в лес и вскоре вернулся с двумя длинными шестами и охапкой коротких палок. Порывшись в своём рюкзаке, извлёк оттуда моток верёвки, ножом нарезал с десяток полуметровых кусков и принялся сооружать решётку под носилки. Готовые носился он накрыл брезентовым плащом, осмотрел дело рук своих и удовлетворённо крякнул.
До заимки почти два километра, задумчиво протянул старик, с сомнением глядя на спутницу. Сдюжишь тащить его?
А есть другие варианты? пожала плечами девушка, поправляя на спине рюкзак.
Дед удручённо покачал головой, но, когда она взяла раненого за лодыжки, присел и подхватил его под спину.
Извеков Андрей Георгиевич, размеренно прочитал старик, вглядываясь в раскрытый паспорт. Он аккуратно положил документ на обеденный стол, повернул голову в сторону лежащего на узкой самодельной кровати мужчины и оценивающе прищурился. Немного оттопыренные уши, короткая стрижка тёмных волос, контур щетины на щеках и выступающем вперёд мощном подбородке. Правую щёку пересекал едва заметный неровный шрам от рваной раны. Глаза раненного оставались закрытыми, через слегка приоткрытые пересохшие губы хрипло вырывался воздух. Старик вновь взял в руки бордовую книжечку, приблизил раскрытый документ к лицу мужчины и буркнул:
Кажись, похож.
Женщина уже почти освободила раненного от одежды, сейчас на нём оставались только расстёгнутые джинсы. Она тщательно обследовала его тело, осторожно надавливая пальцами на гематому в области рёбер. Мужчина всё ещё находился в забытьи, но от давления пальцев вздрагивал и тихо стонал.
Что там, Инга? нетерпеливо спросил старик.
Вроде перелома рёбер нет. Похоже на сильный ушиб. Ещё голеностоп повредил и головой приложился основательно. Удивляюсь, как он до поляны добрался. По идее, не должен был даже из вертолёта выбраться.
Он что это как его в коме?
Нет. Только что глаза приоткрывал, да и на боль реагирует. Видимо, просто в себя прийти не может. Похоже, сотрясение, да и стресс от встречи с медведем.
Ему повезло, что пистолет при нём оказался. Сожрал бы его мишка.
Повезло, задумчиво согласилась Инга, осматривая рану на лбу раненого. Если бы не выстрелы, мы бы его вообще могли не найти.