по гуще, мороженым далям и пробам,
по мутным, хрустальным, чужим сторонам,
по мятой муке и кисельному гелю,
по зельцу, фаянсу, керамике, льну,
по твёрдой воде, пастиле и коктейлю,
иду по высокому, подлому льду
Татуировки. Готовность к преображению
О, мастер, раскрась эту скучную дерму,
формовку округлостей, гладей, углов,
набей мне животных на чистенькой ферме,
портреты на поры альбомных листов,
впиши поэтизмы в одежду сухую,
вонзи разноцветность в невинный рельеф,
вдави красоту в красоту молодую,
чтоб стал ещё краше, брутальней, как лев;
твори ремесло на свободных полотнах,
укрась пресвященность покрова писца,
внеси семь сюжетов, работая плотно,
одень мою бежевость кистью творца,
вживи в мои блёклые сетки картинки,
врисуй в меня лучшее чувство любовь!
Бери уже краски, эскизы, машинку,
ведь я к процедуре, тушёвке готов!
Сострадание или логика
По мусоркам шастают стаи собак,
везде ковыряются, ищут обеды,
обнюхав прохожих и вспененный бак,
рычат и грызут за штаны и пакеты,
всё чаще без бирок на грязных ушах
блуждают по улицам, за гаражами,
пугают славян, что обходят, дрожат,
страшат матерей, что идут с малышами.
Потомки волков средь полудня, во тьме
отчаянно лают, скулят и грызутся,
разбойными стаями бродят везде,
плодятся и к людям так бешено рвутся.
Старухи их кормят, как бесы чертей.
Зверьё и друзья, и враги человека.
Другие мечтают раздать акт смертей
бродягам среди двадцать первого века.
Арену Ананяну
Черепки 73
Интимность Адама над Евой, как самоинцест.
Бывали убийцы, изменники в деле.
Иисус от грехов всех спасал, выбрав крест.
В аду никого? Прощены и в Эдеме?
***
Тираж людской бракован изначально.
Глупцы, капризные, с преступнейшим умом,
грешны, чудны, коварны, безобразны
и озабочены телесно, с алчущим нутром.
***
Война ведь не только кладёт наповал,
крушит, надрезает, гремит, ненавидит,
осколки вживляет в филе и овал,
порой, как меня, навсегда инвалидит.
***
Я франт, путешественник и Казанова,
порхаю крылато от стен до стены,
от женщины к женщине снова и снова,
поэтому нет ни детей, ни семьи
***
Помпезные оды вождю анилингус
при свете, во мраке, прилюдно, в тенях.
Поклонники эти повсюду, как вирус.
А впрочем, горчит и во рту у меня
***
Так, "твари по паре" с начала времён.
Корова и бык иль дуэт крокодилов,
белёсая Ева и красный Адам
А дальше инцест иль смешение видов?
***
Коварствуют бывшие жёны и дети.
Народы и живность, как тина и рой.
Вокруг агрессивность, обманки и сети.
Я рыба, что хочет в тот космос, покой.
***
Залупы без краешек плоти прекрасны,
что в банной парилке, в пару, полутьме,
висящие скромно пучком безучастным,
похожи на жёлуди в мягкой листве.
***
Дома-эскимо и с начинкой брикеты,
избушки-ириски, ТЦ-шоколад
средь пудры, киосков-зефирин в пакетах
А я Гулливер, их хочу облизать!
***
Реальное творчество, мысль дешевеют,
вагины, квартиры взлетают в цене,
любовь исчезает, а пуза жиреют
Весь этот прогнивший мирок не по мне.
***
Кино "Один дома" сплошная потеха.
Падения, крики, опасность с углов
История, полная доброго смеха,
о том, как пи*дюк зае*ал двух воров.
***
Вино не успеет испортиться, верь,
не выстоит долго у стойки, кровати.
Ведь я алкоголик и жаждущий зверь,
хоть пусть я и девушка, и воспитатель.
***
Взъ*бав мои нервы, крича и смеясь,
внезапно утихла, присела, забылась.
Недавно ведя себя, будто бы мразь,
вдруг делаешь вид, что ничто не случилось
Мышечно-кожаное богатство
Люблю этот мышечный, жилистый орган,
наполненный кровью и силой живой,
который из гладкой материи соткан,
бесценен с известною, чёрной ценой.
Он меч-кладенец, что влагается в ножны,
какой может в нужный момент наказать,
в обёртке из нежной и шёлковой кожи,
который не стыдно вонзить, показать.
Таран с наконечником розовым, бойким,
что входит в любую прощелину, щель
зарядом, напором умелым и стойким;
и знает свою увлажнённую цель.
Интимный посредник ума и природы,
немного изогнутый, твёрдый канал.
О, лучшее в мире богатство с породой,
которым когда-либо я обладал!
Блюющий историк
Рыгая в уборной столичного клуба
в ракушку фаянсовой чаши простой,
взирал, как обрызгал рубашку и губы,
и как оскотинился я в выходной.
Склонившись у зеркала, лампочки блёклой,
над мутной, коричневой жижей, струёй,
я тужился прессом и рожею-свёклой,
давя из себя пище-водочный рой.
Ужасная мука, раздутое чрево,
как будто у жабы, совсем не кота.
Следил за закрытою дверью, что слева,
чтоб люд не вошёл, не увидел скота.
Когда я хлебал дорогущую водку,
я думал, прозрею, пойму всё и вся.
Но понял лишь то, из пороков я соткан
и то, что я пьянь и тупая свинья
Львица и белочки
Апрельская львица гуляет средь елей,
имея заведомо сказочный план,
в финале чудной, суматошной недели,
с желаньем покоя и солнечных ванн.
С мешочком семян, ароматных орехов,
порою смотря под зонты фонарям,
поправив изыски горчичного меха,
ступает по снежным, безлюдным краям.
Лесок оглядев кареоко и важно,
вкушает пейзаж, освежающий миг,
шагает легко, бестревожно, вальяжно
навстречу природе средь стен городских.
Увидев спустившихся рыженьких странниц,
чудных, пышнохвостых, взиравших на зябь,
следит умилённо за стайкой красавиц
и щедро их кормит с подушечек лап.
Наталии Денисовой (в дальнейшем Наталии Воронцовой)
Цитаты
Священники рядом с их паствой не ездят в трамваях.
Клянущийся в вере всегда согрешит втихаря.
Буржуи всё чаще порочны, лжецы, краснобаи.
Миряне мечтают войти к постаменту, к столу алтаря.
Торговцы всегда спекулянты и воры по сути.
Родители давят детей, не давая им жить.
Богатство из денег совсем уж не главное чудо.
Трудящимся некогда помнить стихи и любить.
Семья не основа страны, коль держава враждебна.
Слова власть имущих обычно угрозы, враньё.
Речёвки соседей завистливы, мрачны, судебны.
Ребятам с родин прививают не ум, а цевьё.
Любимые, зная все слабые части брони, ударяют.
Жильцы планетарного шара несчастны, смурны.
Чужие умнее родных и точнее всего понимают.
Века, их жильцы так похожи, цикличны, больны и дурны
Родители и дети войны
А после войны этой бабы рожают
от мальчиков вражеских или своих,
какие их наспех любили, сношали,
ловя каждый вдох, ожидаемый миг.
Они зачинали в любви иль проклятьях,
живя в одиночестве и без надежд,
насильно, желанно, в одеждах, без платьев,
от дурней, несчастных, любимых, невежд.
Желали девицы и эти же парни
оставить частицу себя, и упасть,
ресурс свой отдать, а не сдохнуть бездарно,
родить, пока есть от кого тут рожать.
И коль ещё будут военные беды,
слияния клеток средь пуль и смертей,
то эти воистину дети планеты,
родят ещё больше различных детей.
Дополнительный лист
Смертельное время досталось мне, братцы!
Я выступил в роли младого бойца.
Был явно уверен, что выдержит панцирь,
толщины дадут дотянуть до конца.
Не раз он спасал от погибели, горя,
скрывая от пуль и таранов в упор.
На поле побоища был, как средь моря.
И я своим молотом бил, будто Тор.
Удары по башне, от стен рикошеты,
летящие щепы от крепких бортов
наш танк раздевали пылающим летом,
срывая покровы и латы с основ.
Враги провели бронебой, отколупку.
Броня не сумела сберечь мою жизнь.
Я выжил бы в этой густой мясорубке,
коль был бы ещё дополнительный лист!
Став солдатом
Став вдруг военным послушником, воином,
немым, безотказным, безвольным бойцом,
готовым к приказам, пусть даже нестройным,
убийству гражданских, девиц, молодцов,
способным насильничать и мародёрить,
крушить города, неприятельский скоп,
нести разрушенья, угрозы и горе,
сшибать даже крыши и каски с голов,
взрывать их заводы, мосты и постройки,
сносить до руин склады, сёла, жильё,
сбивать фонари и высокие стойки,
вкушать пищевое, земное сырьё,
врываться в соборы, сараи и парки,
бомбить поселенья, посевы средь дней,