Ну, как сказать Конечно, версия следователя выглядит логичнее, особенно с этой найденной курткой.
Я же говорю.
Они молча сидели друг напротив друга. Стемнело, в траве за окном кто-то оглушительно стрекотал. Тонкие ладони Лиды лежали на столе, одна на другой. Кожа у неё была совсем бледная.
Давайте, я напою вас чаем, неожиданно для себя предложил Щукарёв. И накормлю чем-нибудь. А то вы выглядите так, как будто месяц ничего не ели.
Не месяц, поправила она. Двенадцать дней. Но нет. Спасибо. Я лучше пойду.
Подождите, сказал Виктор, я же не говорю, что совсем вам не верю. Просто их версия пока выглядит лучше.
Он помолчал, подумал, потом заговорил с ней совсем другим тоном:
Вы знаете, когда Вероника утром пропала, я чего только не передумал. Мне голову снесло начисто. И это при том что мы с ней разводимся и ничего хорошего я к ней уже не чувствую. Я очень сильно испугался. А у вас ребёнок Это даже представить страшно. Я вообще не знаю, как вы держитесь.
Я её ищу, просто сказала Лида.
Я вам помогу.
А если я ищу не там?
В любом случае, с этой клиникой что-то не так. И поскольку у них сейчас моя жена, мне это не нравится. Давайте поедим. Поговорим. Подумаем.
Лида согласилась. Щукарёву она доверяла больше, чем Асе.
27.
Вероника пришла в себя ночью, облизнула пересохшие, словно с похмелья, губы, откашлялась и, оторвав от подушки тяжёлую после наркоза голову, осмотрелась. Она была в больничной палате и боли в сломанной ноге не чувствовала.
Вероника поискала у изголовья кнопку вызова медсестры и не нашла её. Увидела рядом на тумбочке пустой металлический лоток, оставленный ей на случай тошноты, взяла его и начала бить им о стену. Звук получился что надо. В коридоре раздались торопливые шаги, в палате появилась медсестра.
Вероника потребовала врача.
Через полчаса, несмотря на то, что была уже половина первого ночи, врач появилась. К её приходу Вероника уже успела понять, что, несмотря на минималистичность, интерьер в палате не дешёвый, аппаратура новенькая, с иголочки, и очень навороченная. Даже постельное бельё было как в хорошем отеле.
Пришедшая врач оказалась под стать обстановке: худая стервозная блондинка без единой лишней побрякушки, но в адски дорогих туфлях и с безупречным маникюром.
Добрый вечер, вежливо, как администратор в шикарном отеле, сказала блондинка. Меня зовут Мария Валерьевна Шахова. Как вы себя чувствуете, Вероника Юрьевна?
Вы делали мне операцию? Вероникин голос всё ещё звучал хрипло: давал о себе знать оставленный шарфом синяк.
Нет. Операцию делал хирург, Рафаэль Гамлетович, а я дежурный врач, психиатр-нарколог. Вы находитесь в филиале наркологического центра
Да знаю я, где я нахожусь, перебила её Вероника. Лицо Шаховой дрогнуло такого ответа она не ожидала.
Операция прошла успешно. У вас был открытый перелом голени, полученный, видимо
Машина меня сбила на шоссе, ядовито сказала Вероника. Чёрный "Вольво ХС", на номере была девятка и буква "к". Уехал, даже не притормозил.
Вы, оказывается, многое помните, осторожно сказала Шахова.
Я всё помню, прохрипела Вероника. Принесите мне телефон. Я должна позвонить мужу. Он, наверное, волнуется.
Нет, не волнуется, ответила Шахова. Лицо её осталось бесстрастным, но внутренне она упивалась чувством мести. Щукарёв с другом избили Олега, и сведение счётов с его женой было только началом. Мы ему уже позвонили.
Он приедет? нетерпеливо спросила Вероника. Утром?
Она заговорила чуть торопливее, чем прежде, и Шахова поняла, что хотя Вероника и разыгрывает уверенность в том, что муж кинется к ней по первому зову, но всё же сомневается.
Нет, ответила она. Мы пообщались по телефону. Виктор Алексеевич сообщил, что вы разводитесь и, по сути, уже являетесь чужими людьми. Приезжать он отказался. Организовывать ваш перевод в областную больницу тоже. Сказал, что у вас достаточно денег, чтобы самой оплатить пребывание в нашей клинике.
Вот сука! Вероника выпалила это и закашлялась. Горло саднило немилосердно, и она была рада, что выступившие на глаза слёзы можно списать на травму. Витька с ней разводился, но она никогда не думала, что он на самом деле её бросит.
Вы знаете, с удовольствием продолжила Шахова, возможно, это к лучшему. Ногу мы вам собрали, а вот с вашей головой ещё предстоит поработать.
С моей головой всё в порядке, сказала Вероника, уставившись в потолок. Я всё прекрасно помню. Вы даже сами удивились.
То есть, вы были адекватной? И, будучи совершенно адекватной, шли по обочине шоссе и попали под машину? А потом вскочили и побежали, невзирая на сломанную ногу? И дрались с санитарами? Вы делали это, полностью отдавая себе отчёт в том, что и зачем делаете?
Нет, Вероника начала заводиться. Я вела себя неадекватно. Но я при этом всё понимала. Просто контролировать себя не могла. Была, как водитель в машине, где руль не крутится, тормоза не работают и двери не открываются.
И вы считаете, что это нормально?
Я Я Да. Нет. Я не знаю.
Шахова это сделала. Она выбила стерву из колеи, выцарапала из панциря, добралась до мягкого брюшка. Она достала из кармана блокнот и ручку и расположилась записывать.
Раз уж вы расположены к ночным разговорам, Вероника Юрьевна, сказала она, давайте с вами подробно вспомним всё, что сегодня произошло. По свежим следам, пока вы всё так хорошо и отчётливо помните. Для того, чтобы завтра мы могли начать приводить вашу голову в порядок.
28.
Шахова вышла на крыльцо главного корпуса и села на ступеньки, подставив лицо тёплому ночному ветру. Она была довольна: Вероника дала много новой информации, хотя далеко не всегда с уверенностью восстанавливала логику и последовательность событий.
Она описывала своё состояние как внезапный приступ паники, и причиной этого приступа считала Асю. С самого начала до самого конца приступа она ощущала с Асей странную связь. По большей части, это была мешанина из не связанных друг с другом мыслей и образов, но в ней постоянно мелькало имя "Стася", и всё тянулось к этому имени, как к магниту. Вероника сказала, что чувствовала себя стрелкой компаса, направленной на "Стасю". Она шла к ней по шоссе, она бежала к ней по коридору больницы, но "Стася" оказалась галлюцинацией, потому что когда Вероника заглянула в смотровое окошко палаты, она увидела там всё ту же самую бледную невыразительную Асю с длинными тонкими волосами мышиного цвета.
Шахова не сказала Веронике, что это была не галлюцинация: она видела то, что видела Станиславу Фишер, сестру Анастасии Фишер, её близнеца.
Они упустили Анастасию полгода назад, Гирич до сих пор не мог простить этого Шаховой, особенно когда выяснилось, что Станислава с её болезнью сердца для исследования практически бесполезна. Она выдавала сердечные приступы каждый раз, когда получала препарат. Весь смысл Стаси состоял в том, что она сестра-близнец, и без Аси она была им не нужна.
Теперь Ася Фишер нашлась, её можно было брать, и Шахова знала, как не упустить её снова.
Шахова обняла себя за плечи, стараясь унять нервную дрожь, поднялась со ступенек и пошла к Кириллу. Ей нужен был человек, способный за неё порадоваться.
Они все жили в посёлке на территории клиники. Врачи в домах побогаче, стоящих особняком, отделённых друг от друга широкими лужайками. Медсёстры и рабочий персонал в таунхаусах.
Дом у Кирилла был большой, с высоким холлом, из которого вела наверх широкая причудливо изогнутая лестница. Когда посёлок только строился, он выбрал себе самый дорогой и пафосный проект: Кирилл считал, что от жизни нужно брать по максимумум. Он нравился Шаховой своей грубой вещественностью. Он был понятен, с ним не нужно было играть в кошки-мышки.