Он остервенело кромсал бороду, пока ее могли захватить ножницы, потом безопасной, а оказалось, более чем опасной, скоблил тупым лезвием непослушные волосы, морщился и лил слезы, но до работы управился-таки.
Плита еще не протопилась, и он, налив полную кружку молока, и посолив изрядный кусок ржаного хлеба, сел перед дверью на низкой скамейке.
Все еще веселые языки огня пригрели, и Петруха начал отогреваться и душой и телом.
«Да, черт с ним, с позором-то. Переживу, как-нибудь и это».
Откуда-то вылезла кошка, налил молока и ей, но она поводила носом, и нырнула в погреб.
«Правильно. Лишку мышей развела. Зимой тут такого шухера наведут, что и тебя съедят».
Он снова успел задремать, и проснулся только, когда на шею бросились дети.
Тут Алена встретилась. Сказала, что на работу не идешь.
Петруха повернулся к жене:
Иду, почему не иду. Там без меня вся работа станет.
Есть будешь?
Не, я молока напился.
Чего, молока-то. Смотри, исхудал-то как, светишься весь. Сейчас картох быстро пожарю. Мне, все равно для ребят жарить.
Зинаида ничего не спросила про бороду, не заметила что ли?
А может, и другие так?
И потому на работу Петруха пошел с легким сердцем. Но, подходя к конторе, услышал громкий смех, и свое имя, Петруха отпрянул назад.
Рассказал-таки? Начала возвращаться остуда, но, сколько можно будет скрываться? и вышел к миру.
Федор, молча, глянул на него, и продолжил «наряд»:
Семен, тебе окорку последнего венца делать.
Это я вчера не закончил, мне и, Начал было Петруха, но Федор остановил. Это и Семен сделает, а за тобой стропила, если сможешь.
Нет, не справится. Возразил Николай Холкин, и даже не улыбнулся. Куда он теперь без бороды? Раньше-то как было? выдернул пару волосин Трах-тибидах! и готово. Видать, теперь заглохла наша стройка.
И никто ведь не спросил, почему это бороду решил сбрить?
Весь день Петруха думал: «Почему же Федька ничего не рассказал? Все ведь к тому шло».
А в обед вновь зашел разговор о гвоздях.
Потерпите, мужики, пару дней, на базу привезти обещали. Федька развел руки. Не моя тут вина.
*
Каково же было изумление плотников, когда Петруха выложил на верстак знакомый уже ящик.
А говорил, что не брал. Украл, получается? Хмыкнул «Всему затычка», но Федор возразил:
К коробке этой многие прикладывались, а вернул один. И я тоже хорош: бросил в крапиву, и запамятовал.
Все замерли от смущения, и только Николай крякнул:
Дык оно, конечно .
А жизнь продолжалась.
В садах падают яблоки, тронутые первым зимородком. И стелется дым от затопленных печек.
Ночью Петрухе приснятся звезды. Звезды, кои лишь сутки назад впервые разглядел. Это будет ночью, а пока .
Пока Петруха медленно идет по деревне и думает.
РОТОР
Прикладная фантастика
1.
Эт-то что еще за безобразие? Стыдно, товарищ. И это на самом интересном месте?! Молодой, а из ранних.
Молодой, но начальник, поэтому Сашка и вскочил, как ошпаренный, зацепив ногой ржавый подшипник под ногой стеллажа.
Вот где Загадка природы. Масла на полу, конечно, хватает, но подшипник-то ржавый, да еще и стеллажом придавлен, а он, как минимум, раз в неделю из-под ноги выскальзывает.
Все об этом знают, а потому стеллаж почти все время пуст. Пуст он и сейчас, но, все равно, легче не дать упасть, чем потом корячиться, его поднимая, что Сашка и сделал.
Помочь что ли? Давай, подсуну. Бросилась на помощь Валька Морозова.
«Тоже мне помощница!».
По довольному лицу Вальки никак нельзя не заметить, как ее прямо-таки распирает смех. Стало быть, подловила?
Ну, Морозова! Дура ты баба. Сашка, наконец, опустил стеллаж на подшипник. До инфаркта хочешь довести? Орешь, как оглашенная.
Ага, боишься? То-то же. Значит, уважаешь. Валька, наконец, «просыпала горох».
Тебя-то? Санька критически оглядел стеллаж. В следующий раз ловить не буду, пусть придавит тебя слегка, может, ума добавит.
Тебе и достанется. Еще прежний начальник говорил, ногу приварить.
Волос длинен ум короток. Усмехнулся Сашка. Тут же масло кругом. Полыхнет так, что всем мало не покажется. А ты чего сюда приперлась?
Начальник твой храп могучий услышал, вот, и велел мне воспитательную работу провести. Валька поискала глазами пепельницу, не нашла, и стряхнула пепел на пол.
Тебе? Обиделся Сашка, и тут же отыгрался. Я ей то же самое, Иван Николаевич, говорю. Масло кругом, а она курит тут постоянно, и окурки везде раскладывает.
Валька деловито зажала сигарету в рукаве халата, и преданными глазами посмотрела наверх. Я ничего.
То-то же, воспитательница. Сашка торжествовал. Будешь знать, как над людьми измываться. Горишь ведь.
Оно и правда. Дым от халата шел еще робкий, но дыру уже пуговицей не закроешь.
Опять на ухо давишь? Валька выглянула, ловко увернулась от «летающей голицы». Чуть не забыла, зачем сюда приходила. Баламут-то где затаился?
А тебе какая забота? Сашка вышел к двери. Аль соскучилась?
Ваш начальник попросил его найти. На вторую смену хочет задержать.
«Ваш». Начальник электроремонтного цеха над уборщицами начальник постольку поскольку. Но это как сказать.
Опять жучишь? На той неделе он клялся, что больше вторых смен не будет, и по одному работать не будем.
А сегодня форс-мажор. На кочегарке двигатель у дымососа сгорел. Не придумывала, кажется, Валька, но начальник .
У них еще два запасных движка были. Отчетливо вспомнил Сашка.
Чего не знаю, того не знаю. Если Валька и прикалывалась, то очень убедительно. Сам Баламута найдешь, или его лежку подскажешь?
У печки была?
Нет еще. Твой храп даже начальник услышал, только не понял. Радуйся, что телефон зазвонил, а иначе сам бы пришел. По маяку. Валька, все же, сдержанно хохотнула. Так, как? Сам сходишь, или мне идти?
Иду уже. Вскинулся Сашка, и, и едва не упал в масляную лужицу. Давно она тут. Не подскажешь случайно, где уборщицу найти?
2
Подожди, не гаси. Отменил начальник свое обещание. И недели не прошло. Издали прокричал Санька, увидев, что Леха уже начал гасить печь.
Где ты с ним пересечься умудрился? Леха все еще держался за газовый вентиль. А если у меня планы на вечер?
У меня тоже. Валька приходила.
А, эта? Развела тебя она, как . Алексей хотел, было сказать: «лоха», но вовремя прикусил язык.
Похоже, не врет. И движок уже на «рогатом» привезли.
Это еще ничего не значит. Леха выглянул в дверь. На средний котел перешли. Подожди, у них же еще мотор есть?
Два у них еще есть, но оба к большому дымососу не подходят. Я с котельскими электриками разговаривал. А у третьего гнезда размолотило вомелы.
Ладно. Леха, наконец, оставил вентиль в покое Пошли что ли? Не отстанут ведь.
3.
Так, чего? Остаемся? Леха уже поставил ногу на ступеньку, но резко остановился. Если совсем не можешь, то оба не сможем. Оба.
Ну, как сказать ? Сашка неуверенно почесал загривок. Больше, скажут, некому.
Скажут, конево дело. А я сегодня даже не обедал. Леха, все же, поднялся на следующую ступеньку.
Столовая же работает. Искренне удивился Начальник. Или денег нет?
Не в деньгах дело. Я в столовую давно не хожу.
Это же плохо. Начальник, скорее, спрашивал, нежели, убеждал. Можно желудок испортить. Без обеда.
Почему без обеда? Пришел на помощь Санька. Почти все «тормозки» с собой носят. А Леха из-за столовой гастрит заработал.
Так, нельзя же без обеда. Начальник что-то быстро черкнул в настольном календаре.
Нельзя. Согласился Леха. Сегодня так получилось.
А если дома перекусить? Начальник явно растерялся. Молодой. С институтской скамьи, поди-ка, только что? «Экспериментальный», как объявили.
Мне до дома через весь город ехать. И, как ни странно, Леха неожиданно для себя вдруг застыдился.
А я уже обмотчиц уговорил.
Не хотел бы Леха оказаться на месте начальника, но учить надо. Уже месяц работает, а не знает, что «быстро только кошки рожают», а тут пока выжжешь, пока выковыряешь старую обмотку. На пазы, бывает, полсмены ухайдакаешь. А потом жди, когда «железо» остынет, обмотчицам холодное надобно.