Да уж, не часто балуешь нас, Григорий Ильич, согласилась Марфа.
Но гость на нее не смотрел: сверлил своими недобрыми глазами Таисию. Та, прищурившись, отвечала кривоватой, но манящей улыбкой.
Взять и забавы ради приворожить барского прихвостня? Пусть знают тетки, что и Алена уже совсем не девчонка.
Как живете, сестрицы? гость уселся на лавку, наконец-то снял шапку, устроил рядом с собой. Волосы на его темени не особо частые. Мог бы снадобье купить для их густоты, ведь не стар.
Живем-можем. Ты по той просьбе барина? Отсыпем сейчас тебе зелья, сестра как раз приготовила. Да только не будет проку. На роду его так написано, сказала Марфа.
Не выйдет ничего. Другой за него будет жить, поддакнула Таисия.
Что это значит? не понял гость.
Карты так говорили, ответила тетка, не внеся ясности.
Но уточнять он не стал:
Нет, не из-за этого я тут сегодня. Только, может, сначала угостите с дороги?
Алена тоже хотела привлечь мужское внимание и поспешила к бутыли с настойкой, но Таисия опередила: вынула из-под стола другую. Плеснула гостю полную кружку.
Эх, крепка! Но и вкусна. Из чего же вы ее гоните? Признайтесь хоть раз.
Таисия, наливая и себе тоже, улыбалась.
Вишня. Можжевельник. Белый гриб. Березовая кора. А еще кое о чем тебе и знать не надо.
Алена уселась рядом с приезжим на лавку, но он по-прежнему не обращал на нее внимания как и тетки, помогавшие справиться с настойкой. Ей-то и не наливали, по привычке считая маленькой.
Так вот что я приехал, сестрицы, поглаживая под столом колено Таисии так, что Марфа не замечала но зато отлично видела Алена начал барский управляющий. Барыня-то, Ольга Михайловна наша, совсем рассудком померкла. Слыхали наверняка: младенца, в усадьбу подброшенного, ночью вчера на лопате в печи зажарить пыталась.
Алена округлила глаза. Младенца? В печи? Вот история! Удавленная Пелагея с ее супом тут же померкла.
Однако тетки интереса не проявили.
Было дело слыхали. Ветер надул, Марфа подбросила поленьев в очаг.
Вот как? Но почему же о столь необычном случае и словом не обмолвились за весь день?
И то верно: ветер, говорят, вчера расшалился. Стало быть, худо барыне. Многие думают не жилица. Тело хоть и хворает, а все еще здесь, но душа не пойми где. Мучается оттого, что и объединиться, и расстаться они не могут. Уже бы или то, или то.
А ты, значит, барыне решил помочь, занемогшую душу разделить с недужным телом? Таисия наклонилась к гостю так, что явно виднелась ямка, разделяющая высокую грудь.
Он хмыкнул, отхлебывая настойку.
Можно сказать. Да только не нужна мне порча. Не должна барыня взять и умереть.
То есть, ты хочешь, чтобы осталось только тело, но без души?
Вечер продолжал поражать открытиями: о таком способе Алене прежде даже не слышала. Да и на что ему это? Увы, но о причинах, которые привели в лесной дом, гостей не принято спрашивать.
Да Дело тут непростое, задумчиво отозвалась старшая тетка.
Но если поможете уж не обижу.
Душу барыни мы от тела отгоним, размышляла Марфа. Но место ее на время, пока дорога назад не забудется, надо кем-то занять.
И обе тетки посмотрели на Алену.
Глава 4. Непонимание
Брайс решила больше не понимать по-русски. Чем больше она узнавала новых слов, тем менее ясным становилось происходящее.
Сначала она не могла взять в толк, почему прислуга миссис Орлов называет существо, которое хозяйка сунула в печь, малышом? Не иначе, как очередное жуткое верование, которыми так богаты эти странные земли. Дрожь охватывала при мысли, чьим ребенком тут считают такое создание и Брайс быстрее перебирала четки, прося Деву Марию избавить ее от знания этой легенды.
Но дальше стало еще более непонятно. И Брайс, хотя была уверена, что значение слова, которое повторялось вокруг беспрестанно, ей ясно, на всякий случай сверилась со словарем, захваченным из Гилфорда и стоившим ей пять пенсов. Книга уверенно подтвердила: прислуга с необъятной, недоступной для определения наглостью убеждала мистера, что не чудовище пыталась сжечь хозяйка, а живого человеческого младенца.
Явно заранее сговорившись, они гнусно оклеветали миссис и причины столь подлой лжи также оказались недоступны пониманию Брайс. Что хотели с ее помощью выгадать эти низкие люди?
А что же сам мистер Орлов? Перед тем, как лишиться чувств в кухне, Брайс четко слышала его голос. Значит, он видел все собственными глазами но тогда зачем расспрашивать слуг?
Нет. Больше ничего из того, о чем говорили в усадьбе, Брайс понимать не желала.
Однако и миссис Орлов внезапно перестала понимать Брайс. Раньше она говорила с экономкой по-русски, а та отвечала ей по-английски. Теперь же, услышав британскую речь, она сказала:
Я тебя не понимаю.
Это произошло через несколько дней после того, как проклятое любопытство толкнуло Брайс заглянуть в траву. Миссис Орлов, очевидно, потрясенная реакцией супруга, поверившего наветам слуг, наверняка получила нервное расстройство и потому не покидала своей спальни. А затем вышла оттуда ранним утром, едва рассвело.
Сама Брайс только-только проснулась и направлялась в кухню. Хотя и экономка, и управляющий обычно трапезничали в столовой, лгунья кухарка еще ни разу не смогла приготовить правильную глазунью. Брайс сейчас совсем не хотела заниматься ее обучением и собралась поджарить пару яиц на завтрак сама. И по пути из своей коморки на третьем полуэтаже здесь его называли словом «чердак» едва не столкнулась с неожиданно вышедшей из спальни миссис Орлов.
Гуд монинг, мэм! Итс ту сун, приветливо поздоровалась Брайс. И в ответ услышала ту самую фразу, которую никак не ожидала.
Но дальше стало хуже.
Кто ты? спросила миссис Орлов.
Душевное спокойствие, очевидно, к ней еще не вернулось.
Брайс, мэм. Энн Брайс. Ер хаускипэр.
Брайс, повторила миссис. И вдруг глаза ее помутнели: их как будто заволокло изнутри дымом. Ошарашенная Брайс непроизвольно сделала шаг назад, но взгляд миссис Орлов снова стал обычным.
Нюта, сказала она.
Экономка с облегчением несколько раз кивнула. Как видно, расшатались от ужасного зрелища в кухне и жизни в непривычной среде и нервы Брайс: она стала слишком впечатлительной.
Миссис Орлов направилась к узкой лестнице, ведущей наверх. И зачем хозяйке с утра пораньше лично идти в комнаты прислуги, тем более, когда в доме, как и положено, появились колокольчики? Брайс невесело отметила, что обитатели имения не торопятся к ним привыкнуть, и предложила помощь миссис Орлов. Но та скривила губы и проследовала дальше.
К полудню Брайс вполне убедила себя, что поведение миссис показалось ей странным лишь из-за игр собственной фантазии. Но после произошла очередная непостижимая вещь: миссис Орлов призналась мистеру в том, чего не делала.
Когда мистер Орлов бывал дома, он любил совместные ланчи (тут их называли обедами), потому все хозяева, экономка и управляющий с непроизносимой фамилией собрались в столовой. Брайс не слишком нравились эти общие приемы пищи: она ощущала себя не вполне на своем месте и стеснялась общества мистера и его помощника. Брайс охотно бы поела у себя в комнате, заодно оценив ее взглядом хозяйки: какой предстала перед нею экономка?
Подавали на стол не по правилам. С самого прибытия Брайс пыталась обучать прислугу, но та упрямо ссылалась на непонимание и продолжала делать все по-своему. Экономка в очередной раз отметила про себя с глубоким неудовольствием, что исключительно неверно первым блюдом подавать пироги, и только за ними столовые приборы, да еще и охапкой, а следом суп.
До супа говорил управляющий. Если Брайс верно разобрала его речь, которую некультурно затрудняло жевание, он жаловался хозяину на помещение для хранения продуктов. Расположенное в деревне, оно было сломано. Хмурый мистер Орлов слушал явно невнимательно. Но когда кухарка за столом в таком большом доме прислуживала кухарка! принесла суп в общем блюде, миссис Орлов прервала управляющего.