А духовник все не выходил. Вика думала: «Вот бы вышел седовласый старец, умудренный годами, которому легко открыться». Но тут же себя одернула: «Опять ты торгуешься! Ты же в церковь пришла. Стой и жди смиренно». И будто в ответ на ее мысли вышел он седой, как лунь, старый, как праотец, с выражением вселенского спокойствия и мудрости на лице. Вика поразилась, ведь она именно так и представляла себе священника, который принимает исповедь. Собравшимся вокруг него страждущим очищения он начал говорить самые обыкновенные слова. О том, что в погоне за своими страстями, мы порой забываем о более важном. О том, что мы озлобляемся, становимся высокомерными и считаем себя выше других. О том, что иногда забываем истины, дающие покой и гармонию нашей душе. В его простой, но искренней речи не было ни пропаганды, ни призывов. Он как бы выкладывал свои знания и давал возможность всем присутствующим самим сделать выводы.
Каешься ли ты в грехах своих?
Каюсь, батюшка, ответила просветленная его речью Вика, когда дошла ее очередь исповедоваться. Ей важно было рассказать о мучавших ее переживаниях, о том, что не усыновила ребенка, хотя давала такое обещание. Но ком в горле и накатившие слезы делали ее речь бессвязной.
Грех ведь Всевышнему обещала, не кому-нибудь, взять и воспитать Лишь бы мой мальчик родился. А сейчас вот Операция Не знаю, перенесу ли Как же быть то
Исповедник терпеливо слушал, переминаясь с ноги на ногу, немного хмурился и искоса поглядывал на Вику. По всему было видно, что он растерян ее всхлипываниями и набором слов, никак не проясняющих ситуацию.
А малец то выжил? Святой отец решился все же перебить, потому что никак не мог уловить сути из потока рыданий Вики и смотрел на нее с жалостью и подозрением уж не тронулась умом то баба?
Да, выжил и вырос. Но я ведь обещания своего не исполнила.
Поняв, наконец, в чем дело, старец пожурил ее, что не сдержала слово, но грех этот отпустил, спросив напоследок:
Врагов и обидчиков своих прощаешь?
Врагов у Вики не было, но осталась у нее одна досада. Совсем недавно на работе пересматривали кадровый резерв, и на повышение в должности претендовали два кандидата она сама и начальник другого отдела, Рустам. Несмотря на то, что достижений в работе у Вики было больше, повысили в итоге Рустама, тем самым подчеркнув оставшееся с незапамятных времен гендерное неравенство в продвижении по карьерной лестнице. Это событие еще сидело занозой в сердце Вики. Резонно решив, что на тот свет новую должность не утащишь, Вика, мысленно отпустив эту ситуацию, ответила:
Прощаю.
Как имя то?
Казалось, эта не самая обыденная исповедь наконец вышла на финишную прямую и вот-вот должна закончиться, но не тут-то было. Почему-то Вика подумала, что у нее спрашивают имя обидчика. Рустам с таким именем явно не мог являться христианином, а имена, не перечисленные в Святцах, нельзя было как будто в церкви произносить. Поэтому, вытерев слезы, она решила уточнить:
А нерусские имена можно называть?
Святой отец совсем растерялся: мало того, что кающаяся долго не могла как следует объяснить, в чем кается, так еще и имя у ней нерусское? Он устремил на нее взгляд своих светлых глаз, полных изумления и неверия, будто полагая, что сам искуситель явился в ее облике в храм и сейчас пред ликом святых испытывает старца.
Да ты крещеная ли? произнес он с испугом и оторопью.
Вика поняла, что спрашивали ее имя, а не имя обидчиков, и от стыда была готова провалиться сквозь землю. Объяснив все божьему человеку, она получила заветное отпущение и еще долго себя корила. «Дурочка какая! Со своей работой совсем мозги потеряла, не слышишь и не видишь ничего. Напугала батюшку. Надолго он меня запомнит, будто нехристь какую».
Ты зачем на колени то повалилась? Я только настроилась на нужный лад, а тут ты такой номер выкинула. Я еле сдержалась, чтобы в голос не рассмеяться, спросила Вика у Лели, когда они вышли из церкви.
Ты тоже, оказывается, не очень-то в церковных делах разбираешься, поддела Леля Вику. Так что, один-один.
Представляю, если бы я не уточнила у него насчет имени, а на вопрос «Как имя то?», сразу ответила «Рустам!».
Он бы тогда решил, что мир окончательно сошел с ума.
Вика с Лелей долго смеялись и подшучивали друг над другом. Каждая из них, по незнанию, вела себя в храме нелепо, и это вызывало смех. Но у обеих появилась надежда, а на душе стало легче. Если бы в тот момент они только знали, сколько раз им еще предстоит надеяться на чудо и волю провидения.
Доход не бывает без хлопот
Вениамин Павлович сидел за рабочим столом в кабинете и пытался разобраться в настройках своего нового дорогого телефона. Он вдруг вспомнил, как когда-то давно купил свой самый первый мобильный телефон. К тому времени у всех его коллег такие игрушки уже были, у кого-то даже модные тогда «раскладушки». А он все почему-то тянул, полагая, что эта вещь не стоит таких огромных трат. Зарабатывал в те годы он очень мало, и ему едва удавалось сводить концы с концами, как говорится, от зарплаты до зарплаты. Да и те кутарки постоянно задерживали. Как-то раз выплатили все задолженности, и он купил себе кнопочную «Нокиа». Надежный аппарат прослужил ему до тех времен, когда он начал подниматься по карьерной лестнице, а потом осознал, что пользоваться таким старьем просто несолидно. Кстати именно из-за того первого телефона он так и не женился. Ему тогда нравилась одна молоденькая женщина, тоже врач. Очень сильно нравилась, но он никак не решался с ней завязать отношения. А когда купил «Нокиа», вдруг сразу осмелел и пригласил ее на свидание, поигрывая в руке, будто невзначай, своей новинкой. Конечно, он выглядел тогда глупо. И, разумеется, не его неуместная гордость не самым крутым телефоном послужила тому, что женщина ему отказала. Но у него с тех пор четко засело в голове, что все женщины меркантильны, поэтому он не заводил серьезных отношений, перебиваясь случайными связями да мимолетными романами.
В дверь постучали.
Входите, сообщил Вениамин Павлович, откладывая телефон и вопрос с его настройками в сторону.
Вошла моложавая женщина, и Вениамин Павлович вмиг сменил маску занятого руководителя на гостеприимного хозяина, расплылся в радушной улыбке и распростер в стороны руки, выйдя из-за стола навстречу посетительнице.
Тамара Николаевна, дорогая моя, я вас заждался, запричитал Вениамин Павлович, беря ее холеную ручку в свои ладони.
Продолжая излучать флюиды обаятельности и добродушия, он пригласил даму присаживаться в кресло.
Я свою малютку припарковала у входа, на инвалидном месте, это ничего? спросила Тамара Николаевна, снимая шубку из рыси и вручая ее на попечение Вениамина Павловича.
Вениамин Павлович повесил шубку на плечики и выглянул в окно красный «Мерседес» его посетительницы занял два парковочных места, безусловно опровергая слова своей хозяйки о собственных размерах.
Ничего-ничего, Вениамин Павлович отмахнулся от такого пустяка руками. Это совсем ничего. Вам можно, улыбнувшись, добавил он. И потом, уже совсем скоро вы будете пользоваться такими парковочными местами абсолютно на законных основаниях. И многим еще чем другим. Вениамин Павлович опустился в рабочее кресло и уставился на нее с деликатной улыбкой.
Тамара Николаевна оценила момент верно и точеными пальчиками с наманикюренными ноготками открыла свою лакированную сумочку, достала оттуда пухлый конверт и положила его на стол перед Вениамином Павловичем. На секунду она оторопела конверт молниеносно исчез со стола, оставив комплименты проворности Вениамина Павловича да замешательство своей бывшей владелице.