Они как раз входили в воду, когда Обжора что-то хрюкнул своему помощнику. В глазах Проглота вспыхнул недобрый огонек, но он в изысканных выражениях перевел:
Обжора невольно заметил, что вы используете старомодный ЖИР ТОЛСТОКРЫЛА он держит холод и вполовину не так хорошо, как масло темно-претемно-лилового мясоклыка, которым намазан Обжора Стоит нанести его на кожу, в жизни не замерзнешь. Держится до следующей зимы.
Клянусь обрезками Торовых ногтей! воскликнула Берта, окинув разочарованным взглядом свои лоснящиеся от зеленого жира телеса. Я-то думала, у меня последний писк моды!
Стоик с восхищением и завистью таращился на сияющую лиловую грудь Обжоры. Обжоре было так тепло под слоем масла темно-претемно-лилового мясоклыка, что от его татуированной груди поднимался легкий парок и уносился ветром.
Обжора хочет честной борьбы, угодливо улыбнулся Проглот. Почему бы вам не попробовать эту мазь, чтобы уравнять шансы? Мы оставили горшок как раз позади вас, у кромки воды Нам он больше не нужен, поскольку достаточно всего одного слоя
Ну, это невероятно любезно с твоей стороны, Обжора! просиял Стоик. Но погоди, как мы вернемся? Гонка ведь уже началась.
Проглот небрежно отмахнулся от этой мысли.
Да нет весело заверил он вождей. Нет, считается, что вы еще не начали Заплыв, если вы не плывете Вы разве не знали?
Стоик и Большегрудая Берта сказали: «Ах да, конечно!» и с умным видом закивали, как будто на самом деле всю дорогу знали о таком правиле. Они повернули назад и побрели к берегу за черным горшочком с маслом мясоклыка, стоявшим всего в паре шагов от кромки воды
Ну и жулик этот Обжора! Стоик неодобрительно поцокал языком. Вот уж действительно честная борьба! Глянь! Тут практически ничего не осталось.
Действительно, крохотной лиловой капли на самом донышке едва хватило бы намазать Стоику большой палец на ноге.
Но Обжора сжульничал не только в этом.
Стоик поднял глаза и обнаружил вокруг ахающую от изумления и разочарования толпу. Хулиганы в смятении рвали на себе бороды. А прямо перед Стоиком и Большегрудой Бертой стоял Главный Судья, с видом еще более подавленным, нежели обычно, с очками на кончике носа.
Мои соболезнования, произнес Главный Судья, мрачно царапая их имена на пергаменте перед ним. Вы Первые Вернувшиеся. Ноздря в ноздрю. Как пишется «Берта»?
Стоик рассмеялся и погладил Главного Судью по голове.
Да нет! Нет, мой добрый Шандарашка, думаю, ты подзабыл Правила. Заплыв начинается, только когда поплывешь
Разумеется, я помню правила, спокойно ответил Судья. Я Судья. Вышел из воды вышел из Заплыва.
Но но но мы ведь уже возвращаемся обратно в воду! От ужаса Большегрудая Берта начала заикаться.
Нет, не возвращаетесь, сказал Главный Судья. Мое решение окончательно.
Казалось, Берта со Стоиком сейчас взорвутся.
Старый Сморчок! задохнулся Стоик. Скажи ему! Мы же не можем ПРОИГРАТЬ Заплыв!
Старый Сморчок обозрел двадцать стоявших перед ним песочных часов.
Боюсь, вы таки проиграли, печально отозвался он. И ровно за три минуты двадцать две секунды. Новый рекорд состязаний.
Но я чемпионка архипелага по плаванию! вскричала Большегрудая Берта, вскидывая в воздух здоровенный кулак. Берта Непотопляемая!
И ОБЖОРА ДУШЕГУБ СКАЗАЛ, ЧТО ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ! крикнул Стоик.
И как только он произнес эти слова, до Стоика и Берты наконец дошло (увы, они были не самыми смышлеными вождями на архипелаге), что их провели.
Две минуты назад Берта и Стоик трусили по песку, все такие гордые и надутые, словно пара толстых петухов, такие уверенные в победе
И вот они уже сдулись, будто пара больших и красивых воздушных шариков, из которых выпустили воздух. Бертины буфера поникли, великолепные бицепсы Стоика опали.
Вот ведь гнилая, низкая, коварная душегубская вонючка! процедил Стоик сквозь стиснутые зубы. Взял и обманом выставил нас проигравшими в Заплыве!
3. Ну разве Сморкала не душка?
Иккинг, Рыбьеног с Камикадзой не видели, что происходило на берегу у них за спиной.
Им было не до того.
Иккинг, сгорая от смущения из-за сцены на пляже, постарался отплыть от берега так быстро, как только мог.
Подожди, умолял Рыбьеног, неуклюже бултыхаясь по-собачьи следом за Камикадзой и Иккингом. В этих чертовых нарукавниках действительно трудно плыть. Нам же не надо заплывать слишком далеко, мы же не воины, мы так, забавы ради вздумали поучаствовать Если, конечно, считать забавной идеей отморозить себе рога в кишащих акулогадами водах
Оказавшись на глубине, Иккинг чуть не потонул вес щита и меча прямо дернул его ко дну. Чтобы просто удержать подбородок над водой, приходилось бешено работать ногами.
Даже от Камикадзы плавание в полной выкладке требовало изрядной сосредоточенности. Меч и кинжалы тянули ее вниз и вправо так сильно, что она невольно плыла кругами.
О БОГИ! сетовал Иккинг. Ну и как тут можно победить Сморкалу?
Все силы у них уходили на то, чтобы удержаться на плаву, и они так сосредоточились на этом, что не заметили подобравшихся со спины Сморкалу и Песьедуха Тугодума (хотя Песьедух шлепал лапищами по воде громче бегемота в ванне).
Два негодяя подслушали последнюю часть беседы, и Сморкала едва не захлебнулся от хохота.
Ты сам сказал это, Иккинг, неудачник несчастный! каркнул он. Чтобы кто-то из вашей троицы победил меня? В жизни не слышал ничего смешнее!
Гы-гы-гы! ржал Песьедух, фыркая морской водой.
Дело вот в чем, Иккинг, злорадно продолжал Сморкала. Ты же слышал, как все смеялись над вами на пляже вы, парни, просто позор племени.
Тут глаза Сморкалы вспыхнули нешуточной жаждой крови. Он оглянулся через плечо, не следит ли кто за ним.
Дам-ка я тебе, Иккинг, урок Викингского Героизма, а тебе, Рыбьеног, урок плавания без нарукавников
Нет! взвизгнул Рыбьеног, пытаясь уплыть.
Безнадежная затея. Сморкала и Песьедух, здоровенные и накачанные, легко поймали его, попутно увернувшись от Иккинга и Камикадзы. Сморкала проткнул кинжалом правый нарукавник, а Песьедух сдернул левый.
Так вот, Иккинг, промурлыкал Сморкала, ты еще как раз можешь добраться до берега в одиночку. Но если попытаешься вернуться, поддерживая Рыбьенога, то шансы у тебя невелики. Ну что будешь делать? Надеюсь, ты окажешь всем нам услугу и бросишь НЕУДАЧНИКА, но дело, разумеется, твое.
И два верзилы со смехом поплыли прочь.
Иккинг вынырнул, хватая ртом воздух, и изо всех сил поплыл к бедному Рыбьеногу, который уже второй раз уходил под воду. С помощью Беззубика, Буримухи и Рыбьеногова охотничьего дракона Жутьздоровы он привел друга в вертикальное положение, чтобы голова была над водой, но Рыбьеног с перепугу принялся биться и едва не утащил Иккинга с собой под воду.
ПРЕКРАТИ ПАНИКУ И РАССЛАБЬСЯ! рявкнул Иккинг.
РАССЛАБЬСЯ! КАК Я МОГУ РАССЛАБИТЬСЯ? заверещал Рыбьеног. Я ТОНУ! ТОНУТЬ НЕ САМОЕ РАССЛАБЛЯЮЩЕЕ ЗАНЯТИЕ!
Но биться он прекратил, заставил себя обмякнуть и всплыл на поверхность вместе с Иккингом и Камикадзой, поддерживавшими его за плечи.
Ладно, сказал Иккинг тоном «я-притворяюсь-спокойным-но-на-самом-деле-мне-хочется-бегать-кругами-и-орать». Вот теперь, сдается мне, у нас имеется небольшая проблема
Качаясь на волнах, он разглядел береговую линию, и ему вдруг показалось, что она очень далеко. Иккинг немного сомневался, что сумеет преодолеть это расстояние, всю дорогу таща на себе Рыбьенога, пусть Камикадза и будет ему помогать.
В том-то и беда с Настоящим Викингским Заплывом. В этой игре одинаково важны стойкость и расчет. Нельзя забывать об осторожности, а то рискуешь заплыть слишком далеко, и на возвращение не хватит сил.