А труп вскрывать будете?
Можно было бы обойтись и без вскрытия причина смерти очевидна, но наш прокурор требует вскрывать трупы по всем делам. Желаете присутствовать?
Если вы не возражаете. А из какого именно револьвера она застрелилась?
Из дамского «Браунинга»[3], калибра две с половиной линии[4].
А выстрел кто-нибудь слышал?
Нет. Вы, например, слыхали?
Кунцевич отрицательно покрутил головой:
Но я сплю очень крепко. «Да и устал вчера, добавил он мысленно, обессилел».
Очевидно, другие постояльцы тоже. Вас всего четверо во всей гостинице жило. А коридорный, собака, пьян напился, его едва добудились. Если вопросов больше нет, тогда прошу следовать за мной в земскую больницу, доктор заждался уже, наверное.
В прозекторской Кунцевич долго не задержался он осмотрел труп и, не дожидаясь, пока врач начнет пилить черепную коробку помещицы, вышел на свежий воздух. «Все-таки убийство, подумал он. Рассказать или промолчать? Уж больно неохота возвращать себе статус подозреваемого». Подумав с минуту, Мечислав Николаевич принял решение, и, протиснувшись через толпу ожидавших приема мужиков и баб, зашагал к гостинице.
Во сколько поезд на Москву, любезный? поинтересовался он у портье.
Без четверти четыре.
Черт, на этот я уже не успеваю, расстроился титулярный советник, взглянув на часы. А следующий?
Тоже без четверти четыре, только завтра. Он один у нас.
Пошлите кого-нибудь за билетом во второй класс.
Слушаюсь.
Я смотрю, немного у вас постояльцев.
Не сезон-с. Когда ярманка или съезд какой, раскладные кровати в номера ставим, а по эту пору если трое-четверо господ живут, уже хорошо. Вот дороги подсохнут, поедет помещик в город по делам али по магазинам веселее станет.
Сейчас тоже четыре человека живет?
Поутру четверо жило, а сейчас двое осталось вы да господин землемер. Он уже вторую неделю живет, конца распутицы дожидается.
А четвертый гость, стало быть, съехал?
Съехали-с, на вокзал его извозчик повез.
А кто таков был?
Немец какой-то. Портье открыл толстенную книгу и прочитал: Карл Иванович Кречмер из Москвы. Вчера приехали-с.
Что же это он так быстро восвояси собрался?
Портье только пожал плечами.
Кречмер, Кречмер Знавал я одного Кречмера. Невысокий такой, светлый, бороду бреет
Никак нет, напротив, росту вершков девять[5], брюнет-с, а вот насчет бороды угадали, бреют-с. Зато усы, портье посмотрел на Кунцевича, почти как у вас, роскошь, а не усы!
Нет, такого Кречмера я не знаю. Спасибо, братец!
Отблагодарив служащего полтинником, сыщик пошел было в номер, но быстро вернулся:
Скажи, а убитая барыня ни за чем не посылала?
Письмецо велели отнести-с, а более никаких приказаний не было.
Письмо? А когда?
Почти сразу, как только приехали.
А по какому адресу следовало письмо отправить?
Не знаю, адрес не читал-с.
А кто его на почту снес?
Митька, рассыльный наш.
Позови его, может, он адрес вспомнит.
Позвать, конечно, можно, только толку от этого не будет неграмотен он.
Номер, занимаемый землемером, находился в противоположном от «генеральского» конце коридора. Постоялец открыл дверь, даже не поинтересовавшись, кто стучит. Всклокоченная шевелюра, застрявшие в бороде крошки, жилетка на голое тело, а главное стоявший в номере запах однозначно говорили о том, что жилец так долго не покидает своего временного пристанища отнюдь не из-за распутицы. Чиновник межевого ведомства с трудом сфокусировал взгляд на госте и задиристо сказал:
Вы кто? А, понятно кто. Из второго?
Да, удивился титулярный советник.
Что, претензии предъявлять явились?
Претензии? непонимающе переспросил Кунцевич. С чего бы это мне предъявлять вам претензии?
Ну как же! Ведь это я сообщил полиции о вашем ночном визите к покойной. Но это мой долг, и потому вины за собой никакой не чувствую. А если хотите стреляться, то будем стреляться. Только Послушайте, а нет ли у вас водки? Очень, знаете ли, хочется выпить. Буквально рюмашку-две, и я буду готов.
Водки нет, но можно позвонить, и ее вам доставят.
Не доставят. Капитон Андреевич запретили-с.
Капитон Андреевич? Кто такой Капитон Андреевич?
О! Это страшный человек! Потомственный помещик, дух крепостничества впитал с молоком матери и потому ведет себя, как деспот. Явился сегодня, хотел силой меня к себе в именье отвезти, еле я от него отбился Теперь за доктором побежал!
Я ничего не понимаю! Какой деспот? Какое имение? Какой доктор?
Что здесь может быть непонятного? Я должен отмежевать у него несколько участков он их продавать собирается. Я приехал, дорог нет, лошадей нет, пришлось ждать. Скучно, ни дам, ни общества. Ну, я и запил. И вот пью-с. Он не дождался, сам за мной приехал, и давай права качать! Можно подумать, что я у него в услужении. А не угадал, братец, не угадал! Я чиновник губернского правления, я среднее образование имею! У меня чин! Стреляться! неожиданно землемер утратил пыл, прошел в номер и сел на кровать. Впрочем, доктор должен помочь. Говорят, сейчас есть капли, выпил вмиг похмелье проходит. Мне, признаться, и самому пить надоело. Но не могу-с, боюсь, умру, если не выпью. Послушайте, голубчик, не сочтите за оскорбление, но Не будете ли вы столь любезны сходить в ресторан и принести мне сороковочку[6], а?
Хорошо, принесу.
Век благодарен буду! Только лично принесите, никому не поручайте прислуга не понесет, Капитона Андреевича забоятся.
Получив водку, землемер зубами разгрыз сургучную пробку и ополовинил бутылку прямо из горлышка. На лице у него заиграла блаженная улыбка.
Прошу простить, я вам не представился Зенон Юлианович Чернявский, коллежский регистратор, младший землемерный помощник.
Мечислав Николаевич Кунцевич, титулярный советник.
Очень приятно-с. Да что же это я! Будете? он протянул сыщику бутылку.
Нет, благодарю.
Ну как хотите, сказал Чернявский и сделал еще один большой глоток.
Полегчало? поинтересовался сыщик.
О! Да! Премного благодарен!
Тогда в благодарность ответьте, пожалуйста, на несколько моих вопросов.
Полностью к вашим услугам!
Скажите, а при каких обстоятельствах вы видели, как я наносил визит убиенной?
Сон алкоголика краток и чуток, милостивый государь, язык у землемера начал заплетаться. Я в тот вечер крепко поддал, а когда ночью проснулся, понял, что выпить у меня ничегошеньки не осталось. До коридорного не дозвонился, самому идти искать водки невмоготу было, вот и лежал бессонно, утра ждал. Потом и лежать не мог стал по номеру ходить. Слышу дверь скрипнула, я свою чуть-чуть отворил, так, из интереса, гляжу вы от барыни вышли.
А почему вы решили, что это я? Хорошо меня разглядели?
Вовсе я вас не разглядел. Увидел только мужской силуэт, и все. А когда поутру пристав ко мне пришел, я ему и сказал, что мужчина от Натальи Романовны уходил. Портье с приставом был, так тот и указал на вас не иначе, говорит, как жилец это из второго номера, он весь вечер в ресторане за барыней ухлестывал.
Понятно. А выстрела вы не слышали?
А что, был выстрел? Мамочка моя!
С утра Мечислав Николаевич посетил нотариуса, с его помощью нашел ходатая по делам, который взялся продать дом и землю за пятипроцентное вознаграждение. Выдав комиссионеру доверенность, Кунцевич вернулся в гостиницу, пообедал, собрал вещи и велел кликнуть извозчика. Подписав счет и расплатившись, он направился к пролетке.
Ключик отдать забыли! окликнул его портье.
Ах, да. Титулярный советник порылся в карманах и, вытащив небольшой ключ от дверного замка, протянул его служащему.
А что, часто постояльцы с ключами уезжают? поинтересовался сыщик.
Ох, частенько. Раньше у нас тульские замки стояли, так там ключи были такие, что не во всякий карман влезут. Их никто с собой не увозил, а как хозяин новые замки поставил, французской фирмы, с маленькими ключами, так только и успеваем, что слесарю дубликаты заказывать. А платить из своего кармана приходится. Вот и следим во все глаза за господами постояльцами, когда они выезжать изволят.