Михаил посмотрел на часы, поднял руку, все остановились и услышали негромкий голос командира: Всё! Привал, прием пищи и спать. Большой в караул. Два часа. Через два часа тебя сменит Малой, а я Малого. Ясно?
В группе было два Ивана один повыше ростом по прозвищу Большой, другой чуть пониже Малой.
Оба Ивана тихо ответили: Есть, Большой Иван с банкой тушенки в руках и ножом отошел к небольшому бугорку, устроился там на ранце, автомат пристроил на коленях.
Гюнтер, дай Большому часы, приказал Михаил.
Только у двоих из группы были немецкие часы. Гюнтер снял с руки часы, отнёс Большому, усмехнулся и со словами «Не проспи, доннерветтер, и не разбей, ферфлюхтен! Нельзя оберштурмфюреру СС без часов», вручил их Ивану. Тот тоже усмехнулся и шепотом ответил: Отвали, фашистская морда! Иди, иди!
Через полчаса все спали мертвым сном. Кто, привалившись к кочке, кто на прошлогодней сухой полегшей траве. И только Большой, борясь со сном, иногда вскакивал с места и делал небольшие пробежки вокруг своего бугорка.
Михаил, как только закрыл глаза, провалился в ощущение приятного свободного полета с радостным предвкушением чего-то хорошего, светлого, долгожданного. Это предвкушение скоро проявилась в слышимом где-то вдали:».. в парке Чаи-ир распускаются ро-озы», и тут же Михаил увидел себя на истринском пляже, а у кромки воды знакомую тонкую девичью фигурку. Он кричит ей: Маша! Маша! Но она не слышит его. Он бежит к ней, она оглядывается, узнает и со смехом пускается прочь. Вот пляж заканчивается, она выбегает на луг, они бегут по мягкой, теплой, напитавшейся солнцем зеленой траве. Наконец, он догоняет девушку, и оба падают в высокую, пахнущую цветами траву. Он целует ее волосы, лоб, нос, губы, его рука ласкает девичью грудь ии в этот сладкий момент сон улетает оттого, что Малой Иван теребит плечо спящего и шепотом говорит: Командир, время! Михаил садится и недовольно бормочет: Черт бы тебя.. не договаривает, окончательно просыпается, и увидев перед собой удивленно-обиженное лицо, хлопает Ивана по плечу и тихо говорит: Не бери в голову, это я со сна.
Михаил трясет головой и осматривается. Короткую летнюю ночь на востоке уже вытесняет пока еще робкое серое утро. Михаил вскочил на ноги и задрал голову. Небо было чистым, кое-где еще просматривались потускневшие звезды.
«С погодой повезло, подумал Михаил и развернул карту, всматриваясь в даль, где темнела полоса, «ага, вот она эта роща, до нее километра три. Но в общем вышли точно, а время? Время 4.20».
Подъем, подъем! Михаил стал обходить ребят, кого потрёпывая по плечу, а кого и поддергивая за ноги или, особенно крепко спящих, нежно пиная по заднице. Когда все встали Михаил коротко скомандовал: На прием пищи, сборы и всё остальное двадцать минут. Потом марш-бросок вон к той роще. Сергей и Малой передовая группа!
Михаил глянул на часы: Время! Все готовы? Вперед!
Роща была небольшой по площади, эллипсовидной и вытянутой с запада на восток.
Петр, подойди, достав карту, обратился Михаил к одному из пилотов планеров, вот, смотри. Мы вот здесь. А вот это Нойхаузен, вот от него дорога на юго-юго запад. Она примерно в пяти километрах от восточной оконечности этой рощи. Местность ровная. Вот здесь твой пост наблюдения за дорогой и восточным сектором. Ясно? Выполняй. Остальным готовить костры. Вот здесь и в ста метрах вон там. Хвойные ветки складываем отдельно их побросаем в костры для задымления в последний момент. Сначала ломаем сухие ветки и собираем валежник. За дело!
В ход пошли саперные лопатки и ножи. Большой Иван и пилот второго планера по имени Борис, тоже мужчина немалой силы, руками ломали толстые длинные ветви.
Всё, достаточно, крикнул Михаил, оценив размеры четырех куч веток, посмотрел на часы и объявил: Шесть пятьдесят! Пора! Сухой спирт! Костры медленно разгорались, выбрасывая клубы белесого дыма, тотчас сносимые ветром к югу. Ребята отдыхали подле одного из костров, а Михаил нервно ходил туда-сюда, то посматривая то на часы, то вглядываясь в небо.
Слышу, я слышу, Иван Малой резво поднялся с земли и замер, ну, слышите? Теперь уже все уловили наплывающий с северо-востока гул множества моторов.
Вижу! Вон они! воскликнул Большой Иван и выкинул в сторону и вверх руку.
Все увидели вдалеке на северо-востоке группу всем показалось как бы висящих в воздухе неторопливых самолетов, а чуть позади и над ними небольшой рой мелких мошек истребителей сопровождения.
Командир, почему они летят не на нас, а мимо? спросил кто-то из ребят.
Ветер! Они учитывают ветер! ответил Михаил. Все одновременно посмотрели на дым от костров, гонимый резвым морским ветерком к югу.
Костры! крикнул Михаил, подскочил и бросил охапку хвойных веток в костер, все тотчас последовали его примеру. Повалил густой желтовато-коричневый дым.
Сержант Колдасов достал ракетницу, вопросительно посмотрел на командира, запустил в небо две красные ракеты и выкинул ненужную теперь ракетницу в костер.
Уходим! За мной! Бегом! Михаил рванул, по ходу выкрикивая: Если не успеем уйти, нам конец. Свои перестреляют, никто разбираться не будет.
Михаил бежал и слышал за спиной тяжелое дыхание и хруст веток под сапогами. Роща такая небольшая на карте наяву оказалась не такой уж маленькой. Но вот, наконец, впереди появились просветы, и группа выскочила на открытое пространство. Вдали, и теперь уже за рощей, виднелась россыпь парашютных куполов.
Надо же! Похоже точно к нашим планерам присоседятся, предположил Гюнтер. Да, глядя на карту, согласился Михаил, а нам надо присоседиться вот к этой ферме. Километра три будет. Петр, ты замыкаешь! Вперед! и все цепью скорым шагом последовали за командиром.
Приближение фермы все определили не только зрительно, но и обонятельно по запашку. Большой Иван потянул носом: Свинюшки где-то рядом. Говнецо рядом, уточнил Борис-планерист, воняет мерзко.
Бекон любишь? обращаясь к нему спросил Гюнтер.
Чего-о? не понял тот.
Я говорю: сало любишь? уточнил Гюнтер.
Сало? Сало люблю, расплылся в улыбке Борис.
Гюнтер ухмыльнулся и хотел сказать что-то, но не успел.
Тихо! прервал разговорчики и остановил всех командир.
Впереди метрах в двухстах все увидели низкое, длинное, покрытое черепицей деревянное строение с узкими окнами и воротами по торцам. За строением раскинулся большой сад с ровными рядами невысоких, но раскидистых с сочными зелеными листьями деревьев. За деревьями сада просматривались несколько аккуратных кирпичных домов с островерхими крышами.
Из правых торцевых ворот несколько молодых мужчин вывозили груженые тачки, закатывали на деревянный помост и с него опорожняли их в большой, стоящий на телеге под помостом короб.
Заметив ребят, рабочие побросали тачки, сбились в кучку, немного потоптались, что-то оживленно обсуждая, успокоились и продолжили работу.
Тихо! сказал кто-то из ребят, и все замерли, вслушиваясь. Из-за домов послышался далекий шум моторов.
Ложись! скомандовал Михаил. Все попадали в траву, а Михаил пристроился между невысоких кустиков с биноклем, вглядываясь в ландшафт.
Что там? тихо спросил кто-то из ребят.
Колонна. Следует на юго-запад. Логично. Они хотят и прикрыть Кенигсберг с востока, и блокировать десант, Михаил глянул на часы, девять часов. Хм, быстро фрицы собрались, но все равно опоздают. Хрен им, а не десант. Ищите ветра в поле.
Гул моторов приблизился и теперь уже невооруженным глазом была видна колонна из пяти тяжелых тентованых грузовиков в сопровождении колесно-гусеничной бронированной разведывательной машины.
П дуйте, господа! Вы на юг, а мы рванем на север! Гюнтер, Малой, ко мне. Видите, от крайнего дома вправо уходят столбы. Михаил передал бинокль Гюнтеру со словами: Взгляни, по-моему, там на столбах не только электрические провода, но и телефонный кабель.