Я же встал и двинулся туда же, но пошел не за Людмилой, которая отправилась куда-то по хозяйственным делам, а к комнате, где устроили боярича Никиту. Стонов и криков оттуда слышно уже не было, поэтому можно было надеться, что Никита уже натешился и готов идти по делам.
Решив, что врываться в комнату будет уже слишком, я легонько постучал костяшками пальцев по двери.
Кто там идет, Чернобог тебя задери? послышался из-за плотно прикрытой створки голос боярича.
Олег это, боярич, ответил я. Ну что ты, закончил там? Можем уже к нашим отправляться.
Подожди минуту, Олег, из-за дверей послышалась возня, а потом она открылась, и наружу вышла молодая девчонка, на ходу оправляя одежду.
Я заглянул в комнату и увидел, что вторая из служанок помогает одеться самому бояричу: они как раз общими усилиями справились с рубахой и штанами, и теперь девушка помогала ему разобраться с обувью. Причем, девушка смотрела на Никиту с обожанием.
А ты никак оказался хорош? спросил я, усмехнувшись в уже успевшие отрасти усы.
Это точно, боярич усмехнулся в ответ и подмигнул. Хотя, судя по дому, как к тебе в шатер бегала та девчонка из воронежских, ты тоже в этом деле неплох.
Вы бывали в Воронежских землях? подняла на меня взгляд девушка, как раз закончившая со шнуровкой правого сапога и перешедшая к левому.
Мы много где бывали, милая, не дал мне ответить Никита. Не забивай этим свою прекрасную головку.
Так, может быть, это было потому, что я помог зарубить человека-медведя, которому ее обещали отдать?
Если бы она хотела бы просто отблагодарить тебя, то пришла бы всего один раз, боярин пожал плечами и погладил девушку по голове. Погладил, будто любимую борзую собаку, это сразу же бросилось мне в глаза. Уж я-то в таких вещах разбираюсь, можешь мне поверить
С обувью они разобрались, и теперь девушка помогала ему надеть такую же воинскую куртку, как у меня, только выкрашенную черно-желтыми полосками. Выглядела она, кстати, гораздо наряднее, чем моя, но ведь на ней любая грязь будет видна. А мы не всегда в городах сидим.
Не боишься ублюдков наделать, боярич? задал я вопрос, который, если честно, и мне не давал покоя.
Сколько раз я был вместе с той девчонкой, которую обещали отдать в жены человеку-медведю, и которую я спас от этой незавидной в общем-то участи? Пять, шесть? Что, если я все-таки умудрился заделать ей при этом ребенка?
Вот, представим, что получится у нас все задуманное, что получу я власть, если не во всех Пяти Княжествах, то хотя бы в Брянске, пусть пока что я даже не представляю, как именно это провернуть. Естественно, что я позабочусь о том, чтобы у меня остались наследники, дело это нехитрое в самом деле.
Не попытается ли кто-нибудь потом использовать моего внебрачного сына, чтобы отобрать власть у законного наследника? Все-таки, как не крути, княжеская кровь не водица.
Не боюсь, усмехнулся боярич и принялся надевать воинский пояс с притороченными к нему ножнами. Если заделаю, то в дружину его возьму, как в Польше делают. Наследных прав это ему не даст, но жить будет при моем боярском дворе, ходить под моим началом. Да и почет кое-какой это ему обеспечит, Никита задумался на секунду и добавил. Если, конечно, уверен буду, что это мой сын.
Это-то как раз самое трудное, усмехнулся я.
Ладно, пойдём, боярич поднялся на ноги, снова погладил по голове девушку и добавил, обратившись уже к ней. Если Николай нас искать будет, то пусть на постоялый двор приходит.
Он взял меч, спрятал его в ножнах и вместе мы двинулись прочь из комнаты, спустились по лестнице, вышли на улицу, оказавшись под лучами местного ласкового солнца.
Возьмем лошадей? спросил у меня боярич.
Не, мотнул я головой. Пешком пройдемся, погода-то хорошая. Да и недалеко тут идти.
Зря ты так, усмехнулся Никита. Если человек важный, то он всегда верхом должен быть так положено, задери его медведь. Тогда все вокруг увидят, что непростой человек едет. А пешком пускай смерды и челядины ходят, им не зазорно говно ногами месить.
Я и сам из смердов, я рассмеялся, но тут озвучил основную причину, почему не хотел ехать верхом. Да и неудобно мне одной рукой лошадью править. Так что пройдемся, нечего тут лениться.
Как будто тут в лени дело, буркнул боярич, но больше настаивать на том, чтобы взять лошадей, не стал.
Мы вышли за ворота и двинулись по оживленной улице в сторону постоялого двора, где расположились мои воины. Никита шел чуть впереди, потому что он там уже бывал, и дорогу знал, а я сам вышел из комнаты впервые.
Посмотреть на Киев хотелось жуть, потому что, когда приехали, было не до того: я еле держался в седле, да и вообще чудом выдержал длительную скачку. Поэтому шли мы медленно, и я с любопытством разглядывал дома и лица идущих рядом людей.
Местные горожане внешне были похожи на брянских, разве что темные волосы тут встречались гораздо чаще, чем у меня на Родине. А вот дома были почти такими же, разве что стояли реже. Зато вокруг них всегда были дворы с хозяйственными постройками, огороженные высокими частоколами. Жили тут большей частью такие же купцы, как Николай, так что им и товары хранить нужно было, и слуг где-то содержать.
Скоро мы миновали ряд купеческих подворий и оказались на большой площади, на которой то тут, то там стояли лотки. Гвалт здесь стоял просто невыносимый: кто-то ругался из-за цен, кто-то упорно торговался. Свою долю в этот шум вносили и какие-то странные люди, обряженные в цветастые одежды, распевавшие песни и игравшие на дудках.
А за морем за широким, да на острове большом, целый день без перерыва пляшут девки голышом! разобрал я слова этой песни и усмехнулся.
Ну да, кто о чем, а эти о бабах. А люди ничего, собрались вокруг, да слушают. Кто-то периодически даже выходит вперед и бросает в специально разложенный на земле холщовый мешок обрезок серебра, или пару медных монеток.
Что-то слышал я о бродячих артистах, они никак циркусом зовутся? Боярин Ян рассказывал, когда мы шли за головой человека-медведя о бродячих артистах, которые кочуют между городами, показывая разные представления.
Это что, циркус что ли? спросил я у Никиты, поравнявшись с ним.
Да какой это циркус, презрительно хмыкнул боярич. Так, певцы бродячие, иметь их в рот. Распевают чушь всякую, да потом меняют то, что заработали на тарелку похлебок. Циркус там и трюкачи всякие, и животные прирученные. Сейчас, жаль, его нет в Киеве, видимо где-то в других землях кочуют, а то сходили бы, да посмотрели. Может, задержимся тут еще, и придет.
Я бы не стал задерживаться, заметил я. Может ведь не циркус прийти, а брянские пожаловать. Тогда не до веселья будет, повяжут, да в Брянск увезут.
Если им киевские дадут, Никита пожал плечами. Но вообще, местные люди такие, что везде выгоду свою ищут. Поэтому, кстати, и живут богато. Они и не воюют сами почти, всегда где-то на стороне помощь находят. Отец говорит, за них деньги воюют, а самим им людей терять без надобности.
И что, думаешь, увидят местные в нашей ватаге выгоду? задал я вопрос, которые беспокоил меня уже некоторое время.
Как знать, Олег, как знать. С одной стороны они могут хорошую и крепкую дружину получить, сыгранную и сработавшуюся между собой. А с другой могут и сменять нас на услугу какую-то от наместников. Пока мэр тебя к себе не позовет для разговора, и не узнаем.
Один из торговцев настолько азартно расхваливал свой товар, что даже попытался схватить меня за руку. Но встретился взглядом с Никитой и тут же отстал. Может быть оценил его богатый внешний вид и меч на поясе, а может быть испугался взгляда. Все-таки спутник мой был жестоким человеком, конечно вряд ли купцу грозила смерть, но вот побить его он вполне мог. Несильно, все-таки мы в чужом городе.