Нет, мне бы нужно переговорить с вашим заведующим.
Разумеется. Я и есть заведующая. Меня зовут Доура.
Удивление, отразившееся на лице Хюльды при этих словах, было очевидно, и она даже слегка смутилась, коря себя за предрассудки.
Вот как? Хюльда никогда бы не подумала, что такая молодая женщина может быть заведующей. Мы можем где-нибудь присесть и поговорить с глазу на глаз?
Конечно. Мой кабинет в конце коридора, без промедления ответила Доура и бодро зашагала вдоль стен.
Хюльде не оставалось ничего иного, как последовать за ней. Кабинет оказался маленьким и довольно холодным. Окна были занавешены темными шторами, а с потолка свисала единственная лампочка, безжалостно освещавшая скудную обстановку. Кабинет был практически пуст: там не оказалось ни книг, ни газет только письменный стол, на котором одиноко лежал ноутбук.
Доура молчала в ожидании того, что Хюльда прояснит цель своего визита. Они обе сели, и Хюльда заговорила, тщательно подбирая слова:
Мне нужно расспросить вас Я как раз расследую гибель женщины, проживавшей здесь у вас прошлой зимой.
Гибель?
Ее звали Елена. Она подавала прошение о статусе беженки.
Ах да. Разумеется. Но Лицо Доуры приобрело озадаченное выражение. Я думала, что дело закрыто. Он мне звонил полицейский, я имею в виду. Не помню, как зовут.
Александер, подсказала ей Хюльда, мысленно представляя своего увальня-коллегу с вечно пустым взглядом, который так действовал ей на нервы.
Да-да, Александер. Так вот, он мне позвонил и сказал, что закрывает дело, потому что расследование не дало никаких результатов, по его мнению, это был всего лишь несчастный случай. Или, может, самоубийство. Елена долго ждала ответа на свое прошение.
Она ждала нетипично долго? Как я понимаю, она находилась здесь всего четыре месяца.
Да нет, это обычная практика. Но ожидание, как я полагаю, сказывается на людях по-разному. Оно может быть очень изматывающим.
А вы придерживаетесь того же мнения?
Я?
Вы думаете, что она утопилась?
Я не специалист. Не знаю, что и думать. Я ведь не занималась расследованием дела. Возможно, он, этот
Александер.
Да, Александер. Возможно, он обнаружил какие-то неизвестные мне факты, пожала плечами Доура.
«Вот уж в этом я сильно сомневаюсь», подумала Хюльда, но от соблазна произнести эти слова вслух удержалась.
Но ведь у вас, должно быть, сформировалось какое-то мнение вы же были с ней знакомы.
И да и нет. Здесь много работы кто-то приезжает, а кто-то уезжает. Так же случилось и с ней. А у меня просто нет времени думать о каждом конкретном человеке.
То есть вы ею не интересовались?
Не до такой степени Не больше, чем остальными нашими жильцами. Это мой бизнес, вы же понимаете. Я зарабатываю этим на жизнь. Для тех, кто здесь проживает, речь зачастую идет о жизни и смерти, а я всего лишь заведую общежитием и стараюсь делать это насколько возможно хорошо.
Есть ли здесь кто-то другой, кто знал Елену лучше?
Было видно, что Доура задумалась.
Вряд ли. По крайней мере, сейчас. Как я и говорила, здесь никто надолго не задерживается.
Значит, никого, кто проживал бы у вас в один период с Еленой, уже не осталось?
Ну почему же? Вероятно, кто-то и остался
Это можно выяснить?
Полагаю, что да.
Доура включила ноутбук и застучала пальцами по клавишам. Некоторое время спустя она наконец сказала:
Двое мужчин из Ирака они пока здесь. Вы можете с ними переговорить. И еще одна сирийка.
Я могу переговорить и с ней?
Не думаю.
Почему?
Ее сейчас нет. Утром они куда-то уехали с адвокатом. Наверное, в Рейкьявик. В ее деле что-то сдвинулось, слава богу. А так она сидит целый день взаперти у себя в комнате даже поесть редко спускается. Подробностей я не знаю адвокат не будет же мне докладывать. Просто, глядя на них, я подумала, что забрезжила какая-то надежда. Хотя полной уверенности тут быть не может.
А Елена? Как она себя вела? Как продвигалось ее дело?
Понятия не имею.
С ней работал адвокат?
Полагаю, да, но сейчас я уже и не припомню, кто это был. Если я вообще это знала.
Но предположить вы можете?
Зачастую это одни и те же люди, сказала Доура и продиктовала Хюльде три имени.
Вы не могли бы показать мне комнату Елены? спросила Хюльда.
А почему вы вообще снова взялись за это дело? Его же закрыли.
Не совсем.
Что вы имеете в виду? Разве это не самоубийство?
Расследование не завершено. Покажите мне комнату Елены, если вас это не затруднит.
Окей, сказала Доура, настроение которой портилось на глазах. Можно и повежливее. Кому хочется быть замешанным в таком деле?
А вы в нем замешаны?
Ну вы же понимаете, о чем я. Комната на втором этаже, но там сейчас другой жилец. Мы не можем просто так туда заявиться.
Вы не могли бы проверить, там ли он сейчас.
С надменным выражением лица Доура вышла из кабинета и быстрым шагом направилась вдоль коридора к лестнице. Хюльда последовала за ней. Поднявшись на второй этаж, они остановились перед одной из дверей, и Доура постучала в нее. Им открыл молодой человек. Доура объяснила ему по-английски, что полиции нужно осмотреть комнату. Мужчина явно встревожился и спросил на ломаном английском:
Меня хотят отправить домой?
Он повторил вопрос несколько раз, пока Доуре наконец не удалось заверить его, что никто его домой отправлять не собирается и визит полиции не имеет к нему никакого отношения. Молодой человек чуть не прослезился от радости и облегчения. Потом он с долей сомнения позволил им войти, хотя Хюльда и понимала, что он совсем не обязан этого делать. Ей даже стало слегка неловко мужчина находился в Исландии на птичьих правах и вряд ли посмел бы отказать представителю полиции, даже имея на это все основания. Но цель оправдывает средства времени у Хюльды было не так уж и много.
Она говорила по-английски? спросила Хюльда, когда они наконец оказались в комнате.
Иностранец стоял в коридоре, в смущении наблюдая за ними.
Что, простите? Доура окинула комнату взглядом.
Я имею в виду Елену.
Нет, она ни слова не знала по-английски. Только по-русски разговаривала.
Поэтому вы и недостаточно хорошо ее знали?
Улыбнувшись, Доура покачала головой:
Нет, не поэтому. Я вообще здесь никого не знаю достаточно хорошо. Не важно, на каком языке люди говорят.
Комнатка совсем маленькая.
Ну, здесь ведь не пятизвездочный отель, парировала Доура.
Она тут одна жила?
Да. Она была тише воды ниже травы, как мне помнится.
Тише воды ниже травы?
Ну да. Спокойная, понимаете? Не все такие на некоторых это ожидание отражается нелучшим образом.
В комнате стояла кровать, стол и что-то похожее на шкаф. Там были и некоторые предметы личного пользования. На кровати лежали тренировочные брюки, а на столе недоеденный сэндвич.
Телевизора нет? спросила Хюльда.
Я же говорила: это не пятизвездочный отель. У нас есть телевизор внизу, в общей комнате.
Здесь не могло остаться каких-то ее личных вещей?
Ой, этого уж я не вспомню. Вообще, если люди куда-то пропадают, я выбрасываю их вещи.
Или если люди умирают.
Ну да.
Осмотр комнаты никак не продвинул Хюльду в ее расследовании по крайней мере, ей так показалось. Она еще раз обвела помещение глазами, силясь найти хоть какую-то зацепку, чтобы получить представление о том, как тут жилось несчастной девушке в последние месяцы до гибели. Каково ей было в этой холодной казенной комнате, в чужой стране, где никто не понимает ее языка? Хюльда на короткое мгновение закрыла глаза в попытке проникнуться этой атмосферой, но уловила лишь запах супа, который расплывался из кухни по всему зданию.
VII
Перед тем как уехать, Хюльда побеседовала с двумя иракцами. Один из них сносно говорил по-английски, так что диалог в основном велся с ним. Мужчины находились в Исландии уже больше года и были явно рады пообщаться с инспектором полиции, вероятно, в их глазах Хюльда воплощала все органы власти. Прежде чем перейти к делу, ей пришлось выслушать поток критики и жалоб на судопроизводство и на то, как несправедливо обращаются с людьми в их положении. Выяснилось, что они помнят Елену, но в основном по причине того, что она так внезапно умерла. Они с ней никогда не разговаривали, поскольку не знали ни слова по-русски, так что вести беседы с Еленой просто не могли.