Я подтянула к себе ноги. Села, придерживая одеяло под грудью. Что за тайны такие?! Просидела минут десять, мысленно подпинывая себя к ванной, хоть никакого толка от пинков не было.
Неожиданно Алекс снова появился в спальне. Уж не знаю, куда он дел футболку, с которой вышел, на нём её не было. Вместо неё он держал поднос.
Подумал тут поставил его на постель и сам сел рядом. Пять минут у меня ещё есть. Он подал мне чашку с кофе и кусок мясного пирога.
И всё-таки, что за Глеб, Алекс? спросила с подозрением, беря чашку. Я его знаю?
Возможно, отозвался он и отхватил от своего куска. Чёрт, ты меня укатала сегодня, схватил ногу и положил к себе на колени. Погладил лодыжку вначале с нажимом, потом нежно и скинул обратно на постель, процедив сквозь зубы «от греха подальше».
Вместо того, чтобы принять душ, я наполнила ванную. Добавила несколько капель эфирных масел и, забравшись в воду, блаженно откинула голову на удобный бортик.
Перестань, Стэлла, сказала вслух, поймав себя на том, что опять пялюсь в потолок. На этот раз самый обычный. Если, конечно, можно считать обычным потолок ванной, зеркало над раковиной в которой украшено бриллиантами.
Согнула в колене ногу, и душистая вода колыхнулась у груди. Коснулась ключиц, провела вниз до живота и плавно обрисовала пупок. Погладила ещё ниже. Закрыла глаза и вдруг чётко представила себе момент, когда скажу Алексу. Как, где и когда. На берегу Средиземного моря, в лучах закатного солнца. Представила парящих над водой чаек, дожидающиеся нас в стороне байки и песок под ногами. Шепчущие о вечном волны и поигрывающий с волосами ветер Майорки. Но самое главное взгляд Алекса. Его молчание и прикосновение рук. Его поцелуи и гортанное рычание у себя над ухом. Рокот в его груди
Сама не заметила, как ладонь с живота опустилась к лобку. Облизнув губы, я коснулась себя. Раздвинула складки плоти, погладила у самого входа и тронула клитор. Второй ладонью обхватила ноющую грудь и потихоньку сжала. Погладила сосок. Мягко ласкала себя и представляла, как муж смотрит на меня, как серебристую сталь его глаз пронизывают тёмные всполохи.
М-м-м, застонала, шире разводя ноги.
Алекс не просто починил меня. До него я могла доставить удовольствие любому мужчине, знала об этом всё, но, что оно в сущности такое, не имела даже слабого представления. Прикосновения вызывали отвращение, собственное тело было источником боли и унижений, сама я инструментом ублажения тех, кому меня швырнут в ноги. А теперь
Сильнее откинула голову. Маленькие лампочки превратились в звёзды, с каждым прикосновением живот стягивало всё сильнее. Вода плескалась у локтя, у груди, запах эфирных масел будоражил сознание. Коленки ныли, соски стали совсем твёрдыми. Я надавила на клитор, и удовольствие зашкалило за грань разумного. Ещё немного
Да, слетело с моих губ. Да
На смену достигшему апогею напряжению пришла чувственная агония, за ней расслабленность. Я порывисто выдохнула и, не сдвигая ног, погрузилась в воду по самую шею.
Лучше могло быть, только если бы мы сделали это вместе с Алексом. Если бы сейчас я сидела, откинув голову ему на плечо. Но раз уж у него с самого утра такие важные дела Что бы он там от меня не скрывал, мне это было не по душе. Но я заставила себя отбросить всё это.
Какая разница, повернувшись на бок, я нашла своё отражение в зеркале над раковиной, в уголке которого бриллиантами переливалась окружённая вензелями буква «А». Когда-то в нём отражалась отчаянно хватающаяся за жизнь тень без прошлого и будущего. Мечтающая быть хоть кому-то нужной и боящаяся признаться в этом даже самой себе дворняга. Я никогда не боялась зеркал, потому что зачастую они были правдивее людей. Изменилось ли во мне что-то? Да. Но перемены эти произошли только благодаря Алексу. Если бы не он, я бы так и осталась всего лишь сломанной игрушкой, пусть даже знали бы об этом одни только зеркала.
Зайдя в кухню, я наткнулась на Киру. В её распахнутых глазах читался откровенный испуг. Не так уж Алекс был далёк от истины, сравнив её с лемуром.
Доброе утро, Стэлла Эдуардовна, она засуетилась. Включила кофемашину. Поправила и без того идеально отглаженный фартук. Надия позавтракала. Съела почти всю кашку и
Что случилось, Кира? заметив, как у неё подрагивают руки, перебила я.
Насколько мне известно, в питомнике с ней не успели сделать ничего страшного. Только несколько раз показывали клиентам. Что это могли быть за показы, я знала на собственном опыте. Для того, чтобы вывернуть душу, не всегда нужна сила.
В самый первый вечер Кира, захлёбываясь слезами, призналась, что её заставили голой танцевать на столе перед стаей зажравшихся ублюдков. Дальше дело не зашло, но, что она пережила, догадаться было не трудно. Я только и могла стискивать зубы. Моя бы воля, взяла бы ствол и, не колеблясь, выстрелила бы в каждого.
Девчонка застыла. Из пальцев её выскользнула серебряная ложечка и со звоном упала на поднос. Я проследила за её взглядом.
Кто приехал к моему мужу? спросила резко.
Вы Вы разве не знаете? Там
Из коридора послышались голоса. Один из них принадлежал Алексу, второй был мне не знаком. Горничная стала совсем бледной. Мелькнувшая догадка мне не понравилась.
Это кто-то из тех, кому тебя показывали в питомнике? я подошла к ней и, взяв за руку, заставила посмотреть на себя.
Она отрицательно качнула головой.
Неужели Александр Викторович Вам не говорил? Там прежде, чем она успела ответить, задняя дверь приоткрылась. Медленно, поцокивая по кафелю когтями, в кухню вошёл огромный чёрный доберман. Широко зевнув, он приблизился ко мне и, обнюхав ногу, прижался боком. Ткнулся носом в ладонь и лизнул пальцы. Кира сжалась.
Его надо убрать, затараторила она.
Бонду можно гулять, Кира. Я же тебе говорила.
Нет, Вы не
Голоса стали ближе. Я обернулась как раз в тот момент, когда Алекс и его гость появились в кухне.
Вот чёрт! Само собой я схватила пса за шипастый ошейник. Бонд был единственным из пяти доберманов, которому разрешалось свободно ходить по территории в любое время. И всё-таки Кира была права. Вряд ли кому-то понравилось бы, если бы это адское отродье сожрало нашего президента.
Кира, сделай два крепких кофе и принеси в кабинет, распорядился Алекс и вернулся к прерванному разговору.
Вид натянувшегося при виде чужака пса президента не смутил. Поздоровавшись со мной сдержанным кивком, он ответил моему мужу, и они пошли дальше.
Что ему тут нужно? спросила я скорее саму себя. Кто-кто, а девочка из питомника ответа на этот вопрос дать не могла.
Чашки зазвенели у неё в руках. Родом Кира была из крохотного посёлка. Всё, что она видела в своей жизни, коровьи хвосты и пропитую рожу собственной мачехи.
Давай я помогу, забрала я у неё кофе. Кира, Глеб Акулевский такой же человек, как и все остальные.
Ничего себе такой же с придыханием отозвалась она. Я как увидела его, думала, умру.
Вряд ли ему бы это польстило, я заправила кофемашину.
Бонд так и крутился рядом, дожидаясь ласки. Я погладила его ещё раз и жестом велела лечь в углу. С улицы донёсся голос Надии, а ещё через секунду дочь влетела в кухню.
Кира расслабилась. Наконец я увидела на её губах улыбку. Видимо, представила, как замертво падает к ногам Акулевского. Я улыбнулась в ответ. Она одна из. Сколько ещё таких напуганных, беззащитных девочек. Сколько было и сколько будет? И когда всё это закончится?! Когда сдохнет последняя гнида, промышляющая жизнями слабых? Сколько бы я ни успокаивала себя тем, что спасти всех невозможно, не помогало. Когда-нибудь эта грязная система похоронит сама себя. Когда-нибудь каждый из грязной смрадной цепочки получит своё. И я сделаю всё, чтобы этот день наступил как можно скорее. В память о своём отце. В память о своей матери и о девочке со светлыми волосами, чей мёртвый взгляд навсегда остался в моём подсознании. Я смогла получить свободу, она нет. Ей было всего двенадцать