К этому времени и в Ленинграде Зильбермана-Ливанова не оказалось: жена заявила, что он уехал, куда не знает, на службу он не выходил, в общем пропал. Тут уж оперативная работа помогла: Добрынину шепнули прячется Ливанов в больнице, в кардиологии. Пришлось Эдуарду сесть за телефон, обзванивать все больницы.
В одной сообщили, что в стационаре кардиологии у них лежит правда, не Ливанов, а Ливанова З. М. Вполне может оказаться, что совпадение и не более того. Но Эдуард решил проверить это и приехал в больницу. Вошел в указанную палату. Поздоровался с пожилым мужчиной, явно не Ливановым. Отметил, что остальные кровати в палате не заняты. Лишь на одной из них были разложены вещи, а на тумбочке выставлены продукты. Пожилой мужчина сообщил, что сосед его здесь, просто вышел куда-то. И тут появился сам Ливанов. Увидел Добрынина и сразу понял, что пришли за ним. Метнулся вон из палаты, на ходу сообщив, что его уже выписывают, а пока ему нужно сходить в туалет. Эдуард Добрынин выскочил из палаты вслед за Ливановым, направился к врачу и потребовал выписать пациента как можно скорее, потому что он необходим следственным органам. Но перед выпиской Ливанова нужно было осмотреть и результаты его состояния записать в карту. Измерив вернувшемуся Ливанову давление, врач увидел, что оно повышенное зашкаливает за 240. Невозможно выписать пациента в таком состоянии
Было понятно, что, если Ливанов действительно что-то принял, постепенно давление нормализуется. Прошел час. Измерение давления показало уже 190 на 150. Еще через час 160 на 120, а еще час стало 120 на 80. Потрясенный врач оформил выписку, и Ливанова повезли к следователю. Говорить он отказался: знать, мол, не знаю ничего. Но доказательств уже было достаточно: начальник РСУ к тому времени стал давать показания и водитель машины Сомов тоже во всем признался. Тогда следователь Сенокосов задержал Ливанова в качестве подозреваемого на трое суток. И выписал постановление на обыск по месту жительства. Приехавший туда Добрынин обнаружил, что в квартире пусто даже люстры сняли. Теперь уже точно стало понятно, что кто-то успел предупредить жену Ливанова. Вопрос только, откуда взялся тот, кто предупредил: из родного отдела или из Главка? Делать нечего, Добрынин вернулся ни с чем. Стал помогать Сенокосову в проведении допросов и очных ставок. Закрепили показания и пошли за арестом. Показания Ливанов так давать и не стал. Да и бог с ним, пока они и не были нужны. Прокурор района, ознакомившись с материалами уголовного дела, без всяких проблем арестовал Ливанова.
Воспользовавшись ревизией в магазине, сотрудники пятого отдела УБХСС выявили еще и «левые» поставки клея «Момент», который выпускается на одном из предприятий «Ленбытхим». По этому факту возбудили уголовное дело в Главном следственном управлении. И возглавил группу Анатолий Михайлович Олейников. Уголовное дело по магазину забрали из Октябрьского района в Главк, и началась кропотливая работа по выявлению всех расхитителей социалистической собственности, так тогда это называлось, и всех путей, куда народное добро уходило.
* * *
В кабинет заместителя начальника второго отдела Главного следственного управления майора милиции Анатолия Михайловича Олейникова свозили документы со всех отделов и складывали вдоль стенки. Он с тоской поглядывал на это хозяйство и думал о том, как организовать работу по расследованию дел. Бригада была большая, если считать с оперативниками, то около 20 человек. Но ведь их еще надо грамотно загрузить работой! Он решил разбить всех по учреждениям, но вначале надо было познакомиться с арестованными.
Начальник РСУ Ковригин все признал и давал правдивые показания, директор магазина Занин все признавал, но свою роль старался приуменьшить. А продавец магазина Ливанов по-прежнему ничего не признавал, ни про кого ничего не рассказывал, а ведь он был основное звено в этой цепочке.
Олейников еще раз побеседовал со всеми арестованными и решил, что надо браться за «Ленбытхим».
Чем больше он вчитывался в документы, тем больше убеждался, что перед ним хорошо замаскированная и разветвленная преступная сеть, совершенно обнаглевшая в своей безнаказанности. Уже прошли первые аресты по делу, а поставки в магазины «Ленхозторга» продолжались. Началась кропотливая работа по сбору доказательств, закрывали один магазин за другим и проводили ревизии, но теперь уже, наученный горьким опытом, ОБХСС тщательно проверял работников магазина перед тем, как впустить их в магазин, и точно так же тщательно перед тем, как выпустить. Те, заведомо зная, что в магазине будет недостача, тащили из других магазинов все, что попадет под руку: пакеты, инструменты, гвозди и прочую мелочь. Клей «Момент» завозили в тубах и тут же продавали, так как он пользовался спросом, а списывали клей, который завозили в бочках. Директор одного из магазинов стал утверждать, что клей «Момент» он продавал только в бочках. Выдавливал его из туб и продавал. Тогда Анатолий Михайлович решил провести следственный эксперимент: взяли бочку, усадили рядом с ней директора и принесли тубы с клеем «Момент», предложив выдавливать клей именно так, как он делал раньше. Директор выдавил чуть больше ста штук и затем отключился. Нанюхался клея. И, придя в себя, стал давать признательные показания.
По изъятым документам в «Ленбытхим» было видно, куда направляли товар, кто его списывал и кто его привозил, а наличие «левого» товара в магазинах свидетельствовало о том, куда он в действительности поступал. Все больше и больше учреждений попадали в поле зрения следствия: автотранспортное предприятие 32 Управления «Ленпромтранс», трест «Севзаппищеремстроймонтаж», СМУ 6 и 7 данного треста, фабрика 2 производственного объединения табачной промышленности им. Урицкого и так далее, всего 27 организаций и предприятий города Ленинграда, Днепропетровска, Днепродзержинска и других.
Надо было до конца разобраться и с полипленом. Данный материал был строго регламентирован, и в РСУ он просто не должен был поступать. Для этого и потребовалась связь Ливанова с Ястребовым. В январе 1981 года был заключен фиктивный договор между «Ленбытхимом» и РСУ 9 на выполнение отделочных работ на предприятиях «Ленбытхим».
Ястребов договорился с заместителем генерального директора объединения «Ленлесбумстройснабсбыт», который производил полиплен, о выделении из резерва материалов якобы для выполнения работ на заводе бытовой химии. Они оформили транзитную операцию на получение полиплена. Ливанов, который знал обо всех предпринимаемых действиях, договорился с начальником автоколонны 5 АТК-1 о выделении автомашины для перевозки. Водитель Сомов, получив по товарно-транспортной накладной полиплен, доставил его в магазин и сдал Ливанову. Блестящая операция! Только все спутал новый главный инженер, который не был посвящен в данную аферу и написал заявление в милицию.
Стали разбираться и с клеем «Момент». В феврале 1981 года Ястребов договорился с заместителем начальника РСУ 3 треста «Лифтреммонтаж» Чуриковым на фиктивное списание клея и реализацию его через магазин Ливанова и Занина. С этой целью Чуриков подготовил по предложению Ястребова гарантийное письмо с просьбой отпустить для РСУ клей «Момент» в количестве двух тонн. На этом гарантийном письме имелась рукописная резолюция Ястребова, которая обязывала директора завода отпустить указанное там количество клея. Получив по накладной клей «Момент» в количестве 15 984 тубы (296 коробок), люди Ястребова развезли все это по магазинам и пустили на реализацию.