Диана Волхонская
Последний Лучафэр
Лучафэр (от латинского Lucifer «несущий свет») румынское народное название "вечерней звезды" Венеры и других ярких звезд
Пролог
Затмение
11 августа 1999 года
Детский дом «Святая Мария»
5-й сектор Бухареста, Румыния
Почему дети до сих пор на прогулке?! дрожал от гнева голос заведующей. Я ведь приказала закрыть детей в игровых под наблюдением!
Шагая по обшарпанному темному коридору, она открывала одну за другой игровые комнаты и находила их пустыми. Воспитателей тоже нигде не было. Лишь психолог, ленивая тучная дама, только что застигнутая на кухне в обществе поваров за поглощением детского мороженого, семенила позади начальницы и виновато бормотала:
Не сердитесь, доамна (госпожа) Юлиана. Все ушли наблюдать затмение.
Сложенные на груди словно для молитвы пухлые ладони дамы трепетали. Сама она едва дышала от быстрой ходьбы и заискивающе смотрела на начальницу снизу вверх. Кто же знал, что Юлиана так быстро вернется, да еще и войдет в корпус через кухню? Глупо терять работу из-за мороженого! Не попасться на краже новых учебников и одежды, но погореть на такой мелочи! А тут еще, как на грех, дети остались во дворе любоваться затмением.
Вы нарушили приказ! продолжила Юлиана. Я ненадолго отлучилась в департамент, а вы пустили дела на самотек!
Никакого самотека, доамна Юлиана! Дети во дворе под присмотром воспитателей. Это затмение
Затмение, затмение! Только и слышу о затмении!
Недовольство заведующей нарастало, и подчиненная поспешила оправдаться:
Я лишь хотела сказать, заговорила она чуть более уверенным голосом, что полное солнечное затмение происходит крайне редко. Вернее, наблюдать его у нас можно крайне редко: один раз в двести, а то и в триста лет. Нельзя было пропустить такое событие! Дети его очень ждали! Старшие изготовили смотровые стекла.
Что изготовили? не поняла Юлиана.
Смотровые стекла из бутылочных осколков. Кому не хватило темного стекла, закоптили прозрачное.
Как закоптили?
Дама замялась:
Простите, я неправильно выражаюсь, но Она набрала полную грудь воздуха и выпалила: Я и не знала, что можно подержать над горящей спичкой осколок и, когда он покроется сажей, смотреть через него на солнце без страха обжечь глаза.
Что вы зубы мне заговариваете? У детей спички и бутылочные осколки! Вы в своем уме?!
Юлиана с такой силой захлопнула двери игровой, что нерадивая подчиненная вздрогнула и слегка попятилась. В ее маленьких, спрятанных за пухлыми щеками глазах мелькнуло удивление. Никогда прежде интеллигентная заведующая не позволяла себе повышать голос, не говоря уже о гневном хлопанье дверью. Может быть, на совещании в департаменте пригрозили проверкой или даже увольнением?
Какая безответственность, доамна Вайолка! брови Юлианы сдвинулись. Вам выговор! Верните детей в комнаты, если хотите сохранить работу. Сегодня дети должны быть под замком.
Торопливо перебирая короткими ногами, дама направилась к выходу.
Конечно, конечно! заверила она. Сейчас же верну! Не думала, что это так важно.
Это очень важно! крикнула ей вслед Юлиана.
***
Во дворе приюта суетилась детвора. Малыши вперемешку с подростками бродили вдоль высокого кирпичного забора и, запрокинув головы, наблюдали затмение. Обзору мешали разросшиеся кроны деревьев они загораживали небо. Но выходить на открытую площадку у входа в корпус никто из обычных сирот не решался там уже шныряла стайка цыган. От них лучше держаться подальше.
Опасаясь ненароком стереть сажу с осколков, дети брали их за острые края, и, поднеся к лицу, смотрели на небо сквозь мутные черные разводы.
Какое удивительное зрелище! Сначала солнечный диск напоминал головку сыра с засиженного мухами плаката в столовой, потом похудел до размеров дынной дольки. Хищная тень наползала на солнце и жадно глотала его. Совсем скоро от дольки осталась лишь тонкая кожура, да и та стремительно таяла, источая все меньше света и тепла.
Полуденный зной угас.
Изнуренные духотой дети с облегчением вздохнули. Чудо! Будто наступил поздний вечер, и сейчас позовут на второй ужин пить кефир с куском подсохшего серого хлеба. Через десять-пятнадцать минут тень полностью закроет светило, и город погрузится во тьму. Хочется своими глазами увидеть эту странную короткую ночь. Только бы воспитатели не вернули в корпус.
Шеи с непривычки затекли и начали болеть. Дети опустили головы.
На сухом, вытоптанном газоне и на теплом, покрытом трещинами асфальте заиграли серповидные тени.
Сироты восторженно уставились под ноги. Нужно ловить момент: запоминать каждую деталь, каждую мелочь, чтобы было о чем шептаться в спальнях по ночам долгие месяцы, а, может, и годы детдомовская жизнь скупа на яркие события.
У ворот тени казались ярче. Подростки бросились туда и невольно увлекли за собой худую девчонку лет пяти. Она неслась по газону, вереща от восторга и зажав в руке осколок, выпрошенный часом раньше у этих же подростков. Смотреть на солнце ребенку ее возраста оказалось делом скучным. Куда интереснее бегать за старшими.
Подростки с легкостью перепрыгивали бордюры и маленькие клумбы. Девочка не отставала. Растрепанная, в застиранном платье и давно потерявших форму летних сандалиях, она будто летела: отталкивалась тонкими длинными ногами и, устремившись вперед, как кузнечик, зависала в воздухе.
Куда?! крикнул охранник у ворот, и возбужденная толпа резко остановилась.
Только девочка продолжала «лететь». Врезалась, взвизгнув, в одного из ребят и упала на левую руку. Осколок рассек ладонь.
Ну вот! рассердился охранник. Доигрались?!
Он подошел к девочке, поднял ее за плечо, отряхнул и только потом заметил бурый ручеек на грязных детских пальцах.
Напуганная, она терпела боль, пока вид крови не заставил забыть обо всем. Она разрыдалась и некрасиво вывернула нижнюю губу.
Охранник поморщился.
Нечего реветь! Сама виновата! Он глянул на предводителя подростковой «стаи». Эй, ты! Отведи ее в медпункт.
Смотрите! Смотрите! закричали дети, показывая в небо.
Солнце совсем исчезло.
***
Юлиана открыла дверь медпункта и замерла в темноте. Здесь кто-то был. Кто-то, но не человек. Ее руки задрожали и принялись искать выключатель. Где же он? Всегда был справа от двери, а теперь его нет. Странно Проводя раз за разом ладонями по холодной шершавой стене, она краем глаза уловила движение в дальнем углу кабинета. И охнуть не успела, как яркая фиолетовая вспышка ослепила ее, сковала, до боли сдавив горло, и подняла над полом.
Дверь захлопнулась.
Сестра-а, долетел из мрака тягучий мужской голос.
О, этот голос! Это характерное растягивание звуков, свойственное жителям Токилетеша! В другое время и при других обстоятельствах Юлиана была бы счастлива услышать родную речь. Но не сейчас. Не в темноте медпункта, плененная и обездвиженная. По ее телу пошла волна ужаса: отвратительные ледяные иголки впились в мышцы и заставили их болезненно скрючиться.
«Только не это!» кричали распахнутые глаза Юлианы.
Свечение усилилось. В нем показалась фигура гостя тот сидел на продавленном старом диване у шкафа с медикаментами и мрачно смотрел на пленницу.
Не ждала-а усмехнулся он. Но разве мог я упустить такой случай. Затмение. Твои силы слабеют, а мои расту-ут.
Юлиана всхлипнула.
Гость откинул со лба прядь волос, расправил плечи, прикрытые темной бархатной мантией, и с обличительной торжественностью прокурора спросил:
Юлиа-ана, принцесса Лучезарного мира Токилетеш, узнала ли ты меня-я, своего брата-близнеца Эледа Перворожденного?
Узнала! Конечно узнала! Его взгляд прожигал насквозь, и она инстинктивно закрыла глаза.