Взметнулось жадное, разогнанное бензином пламя. Затрещали дрова и человеческая плоть. И в тот же миг, расшвыривая покойников и горящие ветки, из костра вылетело огненное существо. Оно подмяло старуху со спичками, по-обезьяньи ударило сразу двумя руками, ломая кости черепа, как тонкий пластик, и тут же скакнуло дальше. А Виктор запоздало вспомнил, что в камере Морозов сидел, и пуля, пробившая стену, никак не могла попасть ему в живот. И это почему-то казалось важнее даже того, что мертвый, объятый пламенем Морозов прямо сейчас носился по поляне, сея смерть и панику.
Тварь взвилась в затяжном прыжке, настигая разбегающихся старух. Самая медленная свалилась под ее весом и умерла, должно быть, прежде, чем коснулась земли. Сорвав с убитой платок, тварь набросила его на голову, сбивая пламя, покатилась по земле, спасая тело. Эти доли секунды дали общине возможность собраться, прийти в себя. Готовые дать отпор, люди растянулись полукольцом. Раздались выстрелы, пока еще редкие, стрелки опасались задеть своих. Виктор никак не мог взять в толк, почему они не бегут в ужасе? Откуда черпают мужество, чтобы сражаться? Сам он не бежал лишь потому, что страх придавил его к месту куда сильнее двухпудовой гири.