Плащ колыхался волнами. Силуэт склонившейся над люком нянюшки Ягг четко вырисовывался на световом фоне.
– Привет, господин Призрак, – не поворачиваясь, поздоровалась она. – Ты ведь за напильником вернулся?
После чего метнулась за канат. Теперь ее лицо было обращено к тени.
– Миллионы людей знают, что я здесь! Ты же не причинишь вред слабой пожилой женщине? О боги… мое бедное старое сердечко!
И нянюшка опрокинулась на спину, при этом ударившись о пол достаточно сильно, чтобы заставить канат раскачиваться.
Фигура в замешательстве замерла. Затем человек достал из кармана обрезок тонкой веревки и осторожно двинулся к лежащей на полу ведьме. Опустившись на колени, он привязал концы веревки к ее рукам и наклонился вперед.
Нянюшка резко выбросила колени.
– Стало гораздо лучше, господин, – произнесла она, когда он отпрянул.
Поднявшись на ноги, она схватила напильник.
– Вернулся, чтобы закончить дело, а? – спросила она, размахивая инструментом. – Интересно, как ты собирался свалить это на Уолтера? Тебе доставило бы удовольствие смотреть, как все здесь полыхает?
Она надвигалась. Человек неуклюже отступал. Потом повернулся, пробежал по раскачивающимся и извивающимся мосткам и растворился во мраке.
Нянюшка затопала следом. Вскоре она увидела человека опять. Тот спускался по веревочной лестнице. Она быстро оглянулась и схватила веревку, чтобы на ней последовать за беглецом. Откуда-то сверху послышался стук – это завращался блок.
С раздувающимися юбками нянюшка Ягг опускалась вниз. Примерно на середине спуска мимо нее быстро взлетела вверх связка мешков с песком.
Под аккомпанемент блочного стука она продолжала спускаться. Глянув вниз, она увидела – где-то между башмаками, – как кто-то пытается открыть подвальный люк.
Она приземлилась в нескольких футах от беглеца, все еще цепляясь за веревку.
– Господин Зальцелла?
Сунув два пальца в рот, нянюшка издала свист, способный расплавить ушную серу.
И отпустила веревку.
Уже открывая дверцу люка, Зальцелла поднял глаза. И увидел, как из-под крыши на него несутся какие-то мешки.
Сто восемьдесят фунтов песка ударились в люк и захлопнули его.
– Осторожно! – бодро предупредила нянюшка.
Бадья, нервничая, ждал за кулисами. Нервничать, разумеется, не стоило. Призрак мертв. Беспокоиться не о чем. Люди утверждают, что видели,как его убили, – хотя, когда доходило до конкретных подробностей, повествование становилось немного сбивчивым.
Беспокоиться не о чем.
Абсолютно не о чем.
Все прекрасно.
Дела обстоят так, что беспокоиться абсолютно не о чем и все прекрасно.
Он прошелся пальцем по внутренней стороне воротничка. Когда господин Бадья занимался оптовой продажей сыра, жизнь была не так уж плоха. Ну, попали пуговицы от штанов Рега Множа в «Аромат Деревни». Ну, угодил палец юного Вивинса в мешалку – все равно они в это время делали клубничный йогурт. Разве ж это неприятности?
Рядом с ним замаячила фигура. Чтобы не упасть, господин Бадья вцепился в занавес. Когда же он наконец нашел в себе силы повернуться, его взору предстало величественное и успокаивающее зрелище: живот Энрико Базилики. В своем огромном костюме петуха, дополненном огромным клювом, гребешком и бородкой, сеньор Базилика смотрелся великолепно.
– А, сеньор, – выдохнул Бадья. – Очень впечатляюще, смею заметить.
– Си, – послышался приглушенный голос откуда-то из-под клюва.
Тем временем на сцену уже начали стекаться другие актеры.
– Позвольте выразить глубочайшие извинения по поводу всей этой суматохи. Уверяю, такое случается не каждый вечер, а-ха-ха…
– Си?
– Не обращайте внимания, просто хорошее настроение, а-ха-ха…
Клюв повернулся в его сторону.