Что-то случилось? спросил парашютиста Клим. Ты весь напрягся.
Там кто-то в кустах, ответил диверсант.
Николай понял, что засада обнаружена. Он передернул затвор пистолета.
Сдавайтесь, вы окружены! выкрикнул Говоров. Сопротивление бесполезно!
Утреннюю тишину леса разорвала автоматная очередь, затем другая. Мужчина, направлявшийся в их сторону, взмахнул руками и повалился на землю, пропахшую разноцветьем трав. Бандиты открыли беспорядочный огонь по кустам. Рядом с Николаем зарокотал ручной пулемет, прижавший бандитов к земле.
С каждой минутой на поляне становилось все светлей и светлей. Под прикрытием огня националистов, парашютист начал медленно отползать в сторону хутора. Огонь пулемета отсек его от дома. В какой-то момент стрельба стихла. Каждая из сторон ждала, что предпримет противник.
Сдавайтесь, вы окружены! Сопротивление бесполезно! снова закричал Говоров.
Диверсант и бандиты молчали. Они хорошо понимали, что пройдет еще полчаса и станет совсем светло. И это было равносильно смерти, ведь они находились на открытом пространстве, простреливаемом со всех сторон.
Сдавайтесь! громко выкрикнул Смирнов.
В ответ прозвучала автоматная очередь. Пули впились в ствол вековой сосны, за которой укрылся Николай, так, что несколько крупных щепок отлетели в сторону.
Вавилов, возьмите трех бойцов и обойдите их слева! приказал сержанту Говоров.
Укрывшись за кустами, бойцы начали обходить диверсантов с фланга. Время шло, а диверсанты молчали. Николай терялся в догадках, с чем это было связано и кто кого обходит по флангам. Он посмотрел на часы: оказывается, прошло чуть больше пяти минут, а ему они показались вечностью! Наконец с фланга по диверсантам снова ударил пулемет
Не стреляйте, послышался голос Клима. Мы сдаемся!
Бросайте оружие и медленно поднимайтесь!
С земли поднялись трое и подняли вверх руки.
Отделение, взять всех на прицел! приказал Говоров и направился в сторону диверсантов.
Вавилов, соберите оружие! скомандовал сержанту Смирнов.
Погрузив в подводу убитых бандитов и оружие, бойцы направились в сторону леса, где их ожидала полуторка.
***
Подвода медленно ползла по дороге.
Лейтенант, обратился к Николаю парашютист. Я хочу поговорить с твоим начальником.
Доставим вас в часть, там и поговорите.
Смирнов! Ты это о чем шепчешься с диверсантом? спросил Николая Говоров. Ты знаешь, что вести разговоры с арестованными запрещено!
Не знаю, Геннадий Степанович, я в конвойных войсках не служил! Он с вами хочет поговорить.
Говоров подошел к диверсанту.
Так о чем вы хотели со мной говорить?
Тот бросил взгляд на Смирнова, как бы прося его отойти в сторону.
Я офицер немецкой армии Ханс Хозер. Я лейтенант, служу в Абвере.
И что?
Я военнопленный, а не диверсант. Вы должны относиться ко мне иначе, чем к ним!
Если это так, то почему вы оказались на нашей территории, ведь мы не воюем друг с другом? А, как же Пакт о ненападении?!
Диверсант засмеялся, посмотрев на Говорова, как педагог на школьника.
Похоже, вы никогда не служили в разведке и не представляете, для чего подписываются подобные документы. Для победы многого не нужно, главное, чтобы враг поверил, что ты ему друг!
Говоров усмехнулся. Он начинал службу, как контрразведчик, и хорошо понимал, для кого и зачем был подписан этот межправительственный договор.
На эту тему мы с вами поговорим в другом месте, ответил Говоров
Смирнов сидел в палатке и подшивал свежий подворотничок к гимнастерке.
Давай, заканчивай! поторопил его заглянувший в палатку Говоров. Нас с тобой командир полка вызывает!
Николай перекусил зубами нитку и быстро натянул на себя гимнастерку. Надев ремень, он направился вслед за Геннадием Степановичем. Командир полка подполковник Истомин сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. На большом столе, покрытом зеленым сукном, лежала развернутая карта. Лицо подполковника было сосредоточенным, похоже, он разговаривал с кем-то из больших начальников. Бросив взгляд на вошедших командиров, он, молча, указал им рукой на стулья. Наконец он закончил говорить и положил трубку на рычаг телефона.
Штаб дивизии, словно оправдываясь перед ними, произнес Истомин. Я только что передал им показания задержанного вами диверсанта. Не буду лукавить, в штабе очень озабочены складывающейся оперативной обстановкой. Несколько часов назад, пограничники задержали немецкого перебежчика, который утверждает, что немцы завтра утром начнут наступление.
Он замолчал и внимательно посмотрел на Говорова.
А что, если это провокация? не согласился чекист. Не могут же они напасть на нас без объявления войны! Завтра воскресенье, значит, если и начнут, то в любой другой день. Воскресенье и у немцев, воскресенье!
Вот и я так подумал. Директивы из Москвы нет, а инициатива сейчас наказуема. Отдашь приказ и уедешь надолго валить лес в Магадане!
Правильно рассуждаете, товарищ подполковник. Коли нет приказа, так и не нужно дергаться!
Командир полка перевел взгляд с Говорова на Смирнова.
Как новенький?
Хороший командир, ответил Говоров. Оставьте его у меня, товарищ подполковник, мне нужны люди!
Ничем помочь не могу! У меня свои планы на этого лейтенанта.
Он посмотрел на Николая. Тот поднялся и вытянулся по стойке смирно.
Готов служить там, где прикажите, голос Николая дрогнул от напряжения.
Примете роту старшего лейтенанта Гацука. Он в понедельник уезжает в Москву. А, сейчас, отдыхайте, вы свободны.
Есть принять роту, счастливым голосом ответил Смирнов.
Николай вышел из кабинета подполковника и направился к палаткам.
***
Смирнов проснулся от нарастающего гула, который доносился с запада. Звук был таким мощным, что на столе завибрировала кружка. Николай вылез из палатки и невольно посмотрел на небо, в котором волна за волной летели немецкие бомбардировщики в сопровождении юрких истребителей. Где-то на востоке загрохотало; Смирнов не сразу понял, что это рвались бомбы.
Кто-то ударил в кусок металлического рельса, висевшего у столовой.
Тревога! Тревога! В ружье!
Но было уже поздно. Немецкие самолеты, выстроившись в боевой порядок, устремились на военный городок. Взрывная волна, отбросила Николая в сторону. Он упал и потерял сознание. Очнулся он, оттого что кто-то тряс его за плечи.
Товарищ лейтенант! Поднимайтесь! услыхал он голос Вавилова.
Голос сержанта был неузнаваемо глухим и доносился как бы из-под земли. Николай пошевелил руками, затем ногами и лишь после этого поднялся с земли. Метрах в тридцати от него догорала палатка командира полка, возле которой зияла большая глубокая воронка
Вавилов, собери всех, кто остался в живых. Не могли же все погибнуть!
Сержант козырнул и побежал в сторону клуба. Смирнов с трудом, шатаясь, словно пьяный, направился к уцелевшей палатке. Спавший на койке напротив старший лейтенант Гацук, был мертв. Осколок авиабомбы снес ему половину черепа. Николай натянул на себя гимнастерку, проверил в карманах документы и, прихватив с собой полевую сумку убитого ротного командира, вышел из палатки.
Перед палаткой стояли красноармейцы, их было около сотни.
Вавилов, а где командиры? Не могли же они все погибнуть от налета?!
Товарищ лейтенант, многие из них вчера уехали в город. Два командира ранены. Остальные убиты!
Выходит, я остался один! Раз так, стройся! скомандовал Смирнов.
Через минуту бойцы построились на изрытом воронками плацу.
Вскрыть склад с оружием и боеприпасами! приказал Николай. Бойцам получить оружие!
Извините, товарищ лейтенант, но я не могу вскрыть склад без приказа командира полка, запротестовал командир хозяйственного взвода.