Подруга вернулась с тарелкой, подоткнула Саше подушку и начала ее кормить.
Ложечку за маму
Саша скривилась.
Ну ладно, не хочешь за маму, давай за меня.
Меня уволили. Саша отпила глоток и поморщилась, очень болело горло. Я так и знала, дали работу той новенькой, ее взяли, меня уволили.
А как они это объяснили?
Сказали, что клиенты, для которых я делала тексты, ушли, и бюджета на мое содержание нет.
Саша запустила руки в короткие волосы и потрясла головой.
Я вся в долгах, за квартиру этот месяц заплачу, а дальше не знаю, помощи ждать не от кого. Написала друзьям, они у конкурентов работают, ответили, что сами на волоске держатся.
Саша съела еще ложку и поморщилась.
Дикая боль
Люба нежно погладила Сашу по голове и посмотрела на нее своими карими бархатными глазами.
У Саши глаза были серыми, и ей всегда казалось, что это самый некрасивый цвет на свете. В детстве у Саши была кукла Катя, немецкая, с белыми волосами, большими карими глазами и милым ротиком. Для Саши Катя была самой красивой на свете, и она несколько раз спрашивала у мамы, можно ли со временем поменять цвет ее глаз на куклин.
Нет, конечно, какой дали, такой и есть. Не самый удачный, но что сделать, объяснила мама.
Ты такая красивая, Любаша прошептала Саша.
Сашулечка, и ты красивая Люба убрала в хвост свои золотые, нежно струящиеся волосы.
Нет, я какая-то несуразная, и вся жизнь моя какая-то сложная, всклокоченная, как мои волосы.
Волосы у Саши и правда торчали в разные стороны.
А я люблю твою шевелюру, подруга потрепала ее по голове, и тебя люблю, моя Сашуля.
Она сильно обняла Сашу, а та, уткнувшись в ее руку, закрыла глаза.
Что, правда любишь?
Люба вздохнула.
Знаешь, Саш, самое главное, чтобы ты себя любила
А за что мне себя любить?
Подруга округлила глаза.
Как за что? Я себя люблю просто так. За то, что я это я. И хвалю себя за каждую ерунду. «Сделала отчет молодец». «Приготовила суп умница». «Позаботилась о Саше герой», она засмеялась.
Саша пожала плечами.
Ну я ничего такого не делаю, чтобы меня хвалить. Никем особо не стала, все проекты провалила, и еще уволили.
Саша, твоя ценность не зависит от твоих достижений. Ты всё время концентрируешься на неудачах, а я даже свои недостатки перевожу в достоинства. Вместо «ты ошиблась» говорю себе «ты сделала всё возможное, презентация прошла хорошо, ты оставила прекрасное впечатление. Ты молодец».
А если клиента в итоге не получили, какая же ты молодец?
Вот в этом всё и дело. Ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что клиент ушел, а я нет. Это решение клиента, я тут ни при чем. У него может быть куча своих причин.
Ну знаешь ли, так ты избегаешь ответственности. Саша легла и натянула одеяло до подбородка, ее знобило.
Нет, ты делишь ответственность со Вселенной. Мол, я сделала всё, что от меня зависит, а уж как получилось, я не виновата.
Не, я так не могу, я всегда ответственна за всё.
Ага, и загрязнение Тихого океана тоже ты, и снег в Риме в марте. О, идея! встрепенулась Люба. Сейчас мы устроим с тобой кинотерапию. Поставим итальянский фильм и будем балдеть, а?
Даже не знаю
Ну же, Саша, тебя уволили, у тебя ангина, и даже сейчас ты не можешь позволить себе немного расслабиться?
Хорошо, покорно согласилась Саша, только смотреть будем в оригинале
Удовольствие ничто! Польза наше всё, подруга нежно потрепала Сашу по волосам, которые и так стояли торчком.
Глава 3
Саша провалялась в кровати неделю. Спала, пила горячее, старалась, по совету Любы, не принимать таблетки. Подруга принесла несколько новых книг, и Саша, у которой в последний год не было ни минуты прочесть что-то кроме брифов и медицинских анализов, погрузилась в любимый с детства мир образов, метафор и хорошего слога. Как же она любила читать! Каждую неделю бабушка водила ее в библиотеку, и они выбирали книги для чтения. Записаны были в разные, и в ту, что ближе к дому, районную, и ту, что ближе к дому бабушки, и в центре, имени Маяковского.
Самой большой радостью были покупные книги. Иногда бабушка приносила сверток грубой крафтовой бумаги, и Саша заранее понимала, что внутри. Подскакивая, выхватывала сверток, тащила бабушку на диван, забиралась на него с ногами и раскрывала. Внутри оказывалась новая книга. Новая, с запахом типографской краски, твердой обложкой, иногда с золотым тиснением на корешке, и обязательными иллюстрациями. Чаще красочными, реже черно-белыми. Перед тем как листать, Саша соскакивала с дивана, шла мыть руки и вновь брала книгу. Сначала нюхала, потом бережно листала страницы это был целый ритуал, пропустить который было сродни отказу от половины удовольствия.
Удовольствие ведь когда-то были в ее жизни такие моменты. Куда это всё подевалось?
Они читали книгу вместе с бабушкой, читали медленно, всегда помечая место, где остановились, самодельной закладкой. Картонной полоской с аппликациями. Книги всегда оборачивали в газетную бумагу, чтобы не испачкать, а однажды бабушка даже смастерила обложку из остатков золотой и голубой кожи, оставшейся ей в наследство от отца. Прадедушка Саши был сапожником. Когда книгу дочитывали, ее освобождали от обложки, ставили на полку и заносили в каталог. Саша вела учет с карточками, как в настоящей библиотеке.
Валяясь в кровати и зачитываясь романами, Саша взяла листок и начеркала маленький рассказ.
После работы Люба принесла свежие булочки и опять бульон.
В последний раз. Вижу, идешь на поправку.
Подруга села рядом с кроватью и начала кормить Сашу.
Давай я сама. Саша взяла пиалу, отложила ложку и начала пить.
Люба увидела рядом с Сашей исписанный листок, протянула к нему руку.
Это что?
Да так, писала в бреду ерунду разную. Саша попыталась засмеяться, но издала лишь хрип.
Люба взяла листок и принялась вчитываться.
Саша, как здорово, это же шедевр!
Тоже скажешь, шедевр, не преувеличивай, хмыкнула Саша.
Да ладно тебе, красиво же очень, Люба перечитала строки вслух, так поэтично
Саша прищурилась.
Ты спрашивала меня о мечтах?
Саша молча встала, подошла к серванту, достала из верхнего ящика небольшую коричневую тетрадку. Грустно улыбаясь, положила к себе на колени.
Когда я дочитала всю француженку Саган, то записала в своем дневнике то, как хочу жить. Саша замолчала.
Ну и что? Что ты там написала? торопила Люба.
Саша открыла на первой странице и протянула дневник. Подруга зачитала вслух:
Я писатель, и я живу у моря.
Люба удивленно посмотрела на Сашу.
Как видишь, это просто глупые детские мечты, я не писатель и живу не у моря.
Саша замолчала, натянула одеяло и продолжила:
В детстве я писала стихи, рассказы, и единственная, кому давала их читать, была бабушка «Талантливая моя кошечка», говорила она.
Саша села на диван, обхватив ноги.
Я начала ходить в литературный кружок, учительница хвалила мои рассказы, публиковалась в школьной газете, потом районной, потом городской, потом в литературном журнале, даже выиграла конкурс юного писателя, написала школьную пьесу А потом
Саша нахмурилась. Она держала бульон, пытаясь согреться, но он порядком остыл, и Саше стало еще холодней.
А потом не стало бабушки И хранитель моего таланта ушел Я хотела поступать в Литературный институт, но мама сказала, что писатель не профессия.
«Надо заниматься чем-то, что приносит результат, причем материальный. Нужна конкретная профессия. Пиши себе спокойно после работы и в свободное время», сымитировала Саша мамин голос.
Я выбрала иняз, потому что это престижней, языки и так далее. Первое время продолжала писать какие-то рассказы, заметки, но потом оставила: не было ни сил, ни времени. А позже улетучилось и желание.
Саша поставила пиалу на тумбочку и легла в кровать.
Стала рекламным копирайтером. Концепции, слоганы, довольствовалась креативом в рамках брифа. Тексты на английском и итальянском