Джес вздохнул.
Если мои жена и дочь
А мы еще одно письмецо-то и отправим.
Какое?
Что захватили тут графа Иртон. Пока живого. Без принцессы.
Хм
Джес задумался, и кивнул.
Да, при таком раскладе его прикажут привезти к самозванцу. А то и пришлют за ним, еще рассредоточив силы. Это хорошо.
А еще, если Лиля и Мири у Альсина, если они живы, их убивать подождут. Это ж рычаг воздействия на Джерисона!
Спасибо, лэйр.
Кровью на войне сочтемся.
Джес улыбнулся. Старая воинская поговорка. Но приятно. Его приняли, не просто как чужого графа, его считают своим. С чужими так не шутят, ведь завтра ты можешь оказаться с ними на разных сторонах.
Скоро уже.
Очень скоро. Пойдем, напишем письмо
***
Альдон Петерс не удивился, услышав от секретаря о визите герцога Альсина. Нет, совсем не удивился.
Этим все и должно было кончиться. После вчерашнего-то
Сам альдон на приеме не присутствовал, но в любом дворце есть ворота, и есть слуги. И нет никакой возможности удержать информацию за стенами дворца.
По каплям просочится.
Сказать, что альдон горевал о смерти Гардвейга?
Да вы, господа, шутить изволите?
Горевать о смерти человека, который в любую минуту мог отправить тебя на плаху? И заменить на другого, более послушного альдона?
Никогда!
Настолько благородство Петерса не простиралось
А вот опасения были. Мало ли Альсин и с ним может поступить столь же решительно. Запросто.
Поэтому герцога Петерс принял со всей любезностью, распорядился подать вина, и доброжелательно указал гостю на удобное кресло.
Рад видеть вас в добром здравии, герцог.
Благодарю вас, альдон. Вашими молитвами, не иначе
Последовал неизбежный обмен любезностями, но собеседники были слишком возбуждены, чтобы его затягивать. И Альсин переел к делу.
Завтра к вечеру должны состояться похороны его величества Гардвейга.
Что ж все мы смертны. Уэльстер постигло великое горе, но жизнь продолжается, герцог. Не так ли?
Альсин покивал своим мыслям. Этого он от Петерса и ожидал. Примерно этого. Не будет альдон душой радеть ни за Гардвейга, ни за его детей.
Я надеюсь, альдон, вы не откажетесь отслужить службу, по ушедшим от нас?
Это мой священный долг. Надеюсь, ее величество Альбита будет присутствовать на церемонии?
Да, конечно.
Я сделаю все, от меня зависящее.
Робер кивнул. И перешел к более сложному делу.
Через некоторое время приедет сын его величества. И ее величества.
Я буду рад знакомству с молодым человеком, дружелюбно улыбнулся Петерс.
И его надо будет короновать.
Разумеется, герцог. Страна не может быть без короля. Но вы же понимаете, что в стране не может быть и смуты?
Робер понимал.
Первого и единственного сына короля.
И новый кивок.
Фактически, альдон назвал свою цену.
Он будет участвовать в этой афере, только если будет полностью уверен в выигрыше. То есть ее величество и их высочества должны умереть. Но это не расходилось с планами Робера, так что герцог кивнул.
Да похороны в королевской семье, особенно когда их несколько это так затратно!
Такое горе
Два подонка отлично поняли друг друга.
Осталось только поймать приговоренных. Но это уж точно дело Альсина.
***
Альдон Петерс не был бы спокоен, если бы узнал еще об одном факте.
Доверять храмовным крысам?
Да Гардвейгу и в голову такое бы не пришло. Доверять тем, кого ты регулярно травишь? И заставляешь делать, что хочется тебе, а вовсе не им?
И надеяться, что тебя не ударят в спину?
Это уж вовсе солнечная наивность.
Ей не отличался Гардвейг, ей не отличался Альтрес Лорт. А потому
Секретарь альдона давно был завербован. И прилежно и радостно стучал на своего начальника так, что дятлы в лесу грустно вздыхали от зависти.
Сейчас сигнализировать было некому. Но секретарь все равно прилежно записал весь разговор. Как говорится, был бы компромат, а кому его слить
Найдем.
Рано или поздно обязательно найдем.
***
Почему ты не хочешь к нам, в Ивернею?
Не то, чтобы Лидия была против Уэльстера. Но насолить Ричарду она не отказалась бы. Ирония ситуации он предпочел ей другую девушку, а брат Лидии увел у Ричарда невесту. Разве это не изящно?
С точки зрения Лидии весьма и весьма. Вот она и старалась, капала на уши Марии.
Получалось плохо.
Принцесса невозмутимо расчесывала волосы и убеждаться не хотела.
Я слово дала.
Твой отец. А знай он, как жизнь повернется, может, и выдал бы тебя замуж за Мигеля.
Сейчас об этом говорить смысла нет, отмахнулась Мария. И не стоит меня уговаривать. Я никогда ни на что подобное не соглашусь. Это подлость.
Это военный маневр! возмутилась Лидия.
Увы, безуспешно. Мария вздохнула
Лидия, я признаюсь честно, хорошо?
Да?
Мне просто Мигель жутко не нравится. Он совершенно не в моем вкусе.
Лидия едва не возмутилась, но вовремя заметила веселые искорки в карих глазах. Ах, ты еще шутить изволишь?
В браке один любит, а второй позволяет себя любить. Лучше быть той стороной, которая позволяет.
Кто это сказал? заинтересовалась Мария.
Лилиан Иртон, моя подруга.
Принцесса резко помрачнела.
Граф так и не знает, что с ней, с ума сходит от беспокойства он жену любит.
Он? Да Джерисон Иртон не умеет любить!
Ты на него посмотри, весь черный.
Это он умыться позабыл.
Мария невольно хихикнула.
Да, яда у милых дам хватило бы на отряд королевских кобр. Жаль, нельзя было поменяться, кобры сейчас оказались бы как нельзя более к месту.
***
Дамы и господа, позвольте представить вам ее величество Альбиту.
Дворянское собрание.
То, что есть везде и всегда. Просто иногда короли забивают на него большой гвоздь кувалдой и правят сами, а иногда дворянское собрание умудряется подмять под себя короля. А уж как оно там называется
Сейм, палата пэров, парламент
Это уже никому не нужные детали. Но в Уэльстере не морочили себе голову.
Дворяне собрались для решения вопросов?
Отлично. Быть дворянскому собранию.
Сказать честно, при Гардвейге господа собравшиеся играли чисто декоративную функцию, дружно аплодируя любым королевским словам и одобряя любые решения его величества. И попробовали бы они что-то вякнуть.
Особо умных Гардвейг моментально укорачивал на голову или развешивал в художественном беспорядке. Его это не спасло, но Альсин, кстати, в дворянском собрании и не числился. Оно ему и даром не надо было.
Отняли привилегию?
Подавитесь!
Сейчас он тоже не входил в собрание, он им руководил.
Именно он дал приказ собрать всех по домам. Именно он распорядился доставить вежливо, а не бить ногами. А мог бы приказать и обратное. И исполнили бы, и никто не посмел бы пискнуть. Робер почти физически ощущал вкус власти на языке. Острый, пряный, чуть горчащий и невообразимо пьянящий.
Именно он остаток ночи сортировал бумаги, разыскивая компромат на тех, на кого у него еще ничего не было. И копии отдельных бумаг вручались сейчас дворянам при входе в зал.
А зачем приставлять к горлу нож?
Проще пообещать отнять кошелек или извалять в грязи репутацию. Иногда это ничуть не хуже, но куда как доходчивее. Если уж на то пошло
Признать-то они могут и из-под палки. Но потом ими еще и править!
Альсин хотел усесться надолго. Навсегда.
Это будет достойная месть Гардвейгу. И следа его в Уэльстере не останется, твари!
Аристократы входили, занимали свои места, переглядывались и перешептывались. Потом на возвышение, на котором стоял королевский трон, медленно вышел Робер Альсин.
Под руку он вел женщину в алом и белом.
Королевский пурпур и белая, как снег, ткань.
И бриллианты.
На голове Альбиты сияла королевская корона. Запястья, шея, пальцы все было унизано бриллиантами так, что новогодняя елка застыдилась бы своей бедности.
Альбита вознаграждала себя за годы и годы в шкурке загнанной крысы.
И ее узнавали.