– Значит, ты хочешь непременно знать?
– Да, только без обмана.
– Ну хорошо. Могу сказать, что я пока еще не решил. Думаю.
– Понятно, – сочувственно сказал стервятник. – У тебя что, проблемы?
– Еще какие.
– Обидел кто?
– Хуже.
– Это как?
– Птицу я потерял. Птицу‑лоцмана.
– Что значит потерял? – удивился стервятник. – Птица – не кошелек, какая бы завалящая она ни была. Вы что, разругались?
– Да нет, убили ее.
– Вот и я думаю, что не должны вы были разругаться. Человек ты хороший, только мог бы быть поупитаннее. Кто ее убил?
– Змора, – вздохнул я. – Попался я ей по‑дурному. Не посмотрел толком, куда попал. А она сразу меня заметила и, выбрав подходящий момент, напала. Конечно же, первым делом она убила птицу‑лоцмана. А куда я без нее?
– Вот оно что! Я давно хотел узнать одну штуку, да все никак не решался спросить. А у тебя можно, ты не серый рыцарь, и вообще, как я понял, дела твои обстоят плохо, так что ты не станешь надо мной смеяться. Скажи‑ка, а как становятся такими, как змора, как получают свои собственные миры? Ну, ведь не родилась же она владелицей стольких снов? Где‑то она их достала. Наверняка придумала. Я, может, тоже хочу быть таким и владеть снами. Я бы тогда целыми днями сидел на золотом насесте, ел бы только тухлых, не меньше недели назад убитых рябчиков и развлекался бы, ух как бы я развлекался. Ну так скажи, где она эти сны достала? Потом, когда обзаведусь своим миром, я тебя отблагодарю. Хочешь, будешь сидеть лишь чуть‑чуть ниже меня, на серебряном насесте и каждые три дня будешь получать тухлого кролика?
Я пожал плечами.
– Нет, боюсь, к такой роскоши я не привык. А со зморой все очень просто. Она украла свои сны. Сделала она только один, но, правда, такой большой, что он смог вместить в себя все остальные, которые она, конечно же, наворовала из мира снов. Сделать это было просто. Кстати, а ты умеешь воровать сны?
– Где уж мне, – признался стервятник. – Я даже передвигаться из сна в сон не могу.
– Ну вот видишь, – с некоторой долей злорадства сказал я. – Не быть тебе владельцем собственного мира.
– А ты, ты можешь? – зло спросил стервятник.
– По крайней мере сейчас не могу, – вынужден признать я. – Понимаешь, когда змора убила птицу‑лоцмана, она отняла у меня часть моего умения управлять снами. Птица‑лоцман – это не просто товарищ, это часть инспектора снов. Именно часть, такая же, как рука или нога, она позволяет ему путешествовать по снам и повелевать ими. Конечно, кое‑что во мне осталось, некое умение, потому что птица отвечала больше за передвижения, но, чтобы сразиться со зморой или же от нее удрать, этого недостаточно.
– Ладно, – примирительным тоном сказал стервятник. – Ты не сердись. И вообще зря я этот разговор завел. Ведь и без того знал, что ничего путного из меня не получится. Ладно, давай забудем.
Он помолчал и вдруг сказал:
– А змора, стало быть, эти сны наворовала... Вот как... А мне она даже нравилась. По крайней мере в ее мире время от времени можно поживиться. Это, знаешь ли, большое дело – иметь возможность время от времени поживиться и, таким образом, не умереть с голоду. С голоду умирать противно. Хотя у меня к ней тоже есть кое‑какой счет. Понимаешь, нас тут поначалу было двое, я и мой приятель. Мы вдвоем промышляли. По правде сказать, именно он умел передвигаться по снам и меня сюда затащил. Ну так вот. Мой приятель по неосторожности оказался к городу ближе, чем нужно. Вернее, он влетел в него. Есть хотел почему‑то сильнее обычного.