Да нет, Ань, не выспался просто, зачитался, поздно лег.
Ну да, нужно повторить это еще тремя способами, и тогда этот разговор будет вообще ни капли не странным.
А книжка интересная? А как называется?
Да что же ты будешь делать? Даниль, продолжая мысленно, да и не мысленно тоже обливаться потом, едва не начал нервно прищелкивать пальцами, визуализируя процесс придумывания названия книжки. Как же все-таки легко это дается Андрею врать, глядя людям любого пола и возраста прямо в глаза. Хорошо это или плохо? Во всяком случае, полезно. Ему бы сейчас пригодилось. Почему за все годы, проведенные рядом с напарником, Даниль так и не смог впитать в себя его образ мыслей, научиться этому? Может потому, что восхищался им и не понимал его в равной степени? Трудно учиться тому, что не можешь проанализировать. Трудно анализировать то, о чем не спрашиваешь. Трудно спрашивать, когда боишься не соответствовать.
«На странных волнах», про пиратов. Тебе такое еще рано. Слушай, мне тут нужно за солнышком присмотреть, давай, если захочешь, забегай вечером поговорим о книжках, хорошо? А лучше завтра.
Даниль не стал дожидаться новых вопросов, ласково потрепал девочку по волосам и, решительно обогнув ее, быстрым шагом направился к высокому голубому куполу Центра, надеясь, что Аня удовлетворила свое детское любопытство и как минимум до вечера забудет о его обещании, а лучше вообще забудет. Ну не умел он общаться с детьми, и не очень хотел учиться. Даже замечал, что говорит с ними иначе. Андрей периодически делал комментарии по поводу того, что при его уровне интеллекта, речь Даниля слишком пересыпана грубыми сокращениями и просторечиями. Что же, возможно, Данилю стоило стать воспитателем, ведь при детях он автоматически начинал говорить почти литературным слогом по сравнению с обычным своим уровнем. Впрочем, ни ему, ни окружающим это, кажется, не мешало.
Уже стоя на невысоком пороге Центра, он инстинктивно обернулся и заметил, что в этот же момент девочка отвела глаза в сторону. По спине Даниля пробежал холодок. Уж больно не вязался этот настороженно-пристальный, совсем недетский взгляд с общим видом Ани. Она что-то почувствовала? Данилю некоторое время назад начало казаться, что дети в Долине взрослели быстрее, возможно, из-за особенностей местной системы обучения. Надо будет поговорить на досуге с Антониной Михайловной. Она, кажется, как раз должна заканчивать долгосрочный проект по психологическому профилированию своих подопечных, должный пролить свет на то, как повлияли на них события Исхода и то, как изменилась жизнь вокруг них. Многие вряд ли уже даже помнили базовую реальность. Он бы тоже предпочел ее забыть, и даже не из-за Раскола. Там он был чужим. Куда более чужим, чем здесь.
Время поджимало. Даниль поднял и приложил свою кисть с тонким, похожим на узкий черный обруч переносным интерфейсом к считывателю, промазал мимо него и резко ткнул браслетом в черную квадратную панель еще раз, ощутив на миг прилив такой черной злобы, что под волной удивления этому чувству, оно отступило само собой. Промедлив еще секунду, Даниль ужом проскользнул в дверь еще до того, как она открылась полностью, тут же заперев ее за собой и немедленно заблокировав еще одним касанием интерфейса. Секреты, секреты, секреты! А ведь когда они только пришли сюда, в Поселке вообще отсутствовали какие-либо замки или системы блокировки.
Конечно, на программном уровне они существовали, но, почему-то, не применялись. Просто невероятный уровень доверия, учитывая колоссальный технологический отрыв Хозяев и потенциальную опасность их технологий в плохих руках. Или достаточно безрассудных. Или просто тупых. Самая настоящая идиллия, даже не единой банальной защелки или цепочки на двери.
А они притащили в это безукоризненно чистое место с собой все свои страхи и предрассудки, щеколды, запоры и ключи, вместе с прочим психотравмирующим багажом из их прошлого. Приспособили интерфейсы под блокираторы, ввели логины и пароли. Хотя, например, те же Андрей с Ириной, да и некоторые другие жители Поселка так и не поставили замков. Сам Даниль, ловя себя на мысли о подражательстве старшему партнеру и сгорая от стыда, лишь последовал их примеру, и еще очень долго привыкал к тому, что входная дверь не закрыта. Из-за этого он ощущал себя голым, и даже какое-то время испытывал проблемы со сном, дергаясь на каждый посторонний звук, хотя и понимал прекрасно, что ничего страшного с ним произойти не могло, да и не стал бы никто в Поселке забираться в чужой дом. Так уж вышло, что ни один из таких не добрался до Долины.
Уловив его присутствие, система управления Центра включила мягкое освещение и кондиционирование по заранее заданным Данилем параметрам. Из-за быстро охладившегося пота он моментально начал мерзнуть и неуютно поежился. Теперь, оказавшись в одиночестве, Даниль немедленно развернул голографическое окно наручного интерфейса в воздухе перед собой и набрал Андрея по защищенному каналу для экстренной связи, продолжая при этом шагать по широкому главному коридору Центра к гаражу с глайдерами.
Получил сигнал?
Слегка заспанный голос Андрея, большого любителем вздремнуть днем, откликнулся на его вопрос с секундной задержкой.
Да, уже почти на второй станции, подрубился к Леднику напрямую, читаю.
Значит, Андрей, получив тревожный сигнал, решил не идти в Центр, а сразу выскользнул за пределы Поселка с его западной границы, просматривая по дороге данные с датчиков, и двинул к одной из их четырех секретных станций. В каждой стояло по два легких одноместных глайдера, а также имелось в наличии все необходимое снаряжение для «теплого» приема визитеров. В свое время, они провернули операцию по их созданию всего за две ночи, спасибо самоходным Творцам и общей расслабленности населения Поселка, жители которого не слишком активничали по ночам.
Доложись, как выдвинешься.
Андрей даже не стал отвечать. Возможно, уже переодевался и проверял оружие. Впрочем, он и так все сделает так же, как и всегда. Это впиталось в их плоть, мысли и инстинкты. Будто они были солдатами на войне и даже если долго не находились под обстрелом, все равно знали, что при свисте снаряда всегда поймут, с какой стороны он летит, куда упадет и как лучше всего попытаться от него спастись. И знали, что сделают все раньше, чем успеют до конца осознать сделанное. Осознание всегда приходит с запозданием, и всегда дорого берет.
Даниль добрался до дальнего угла гаража, пройдя мимо массивных металлических стеллажей с электроникой и запасными частями для трех грузовых глайдеров, которые здесь размещались, занимая своими округлыми серебристыми тушами почти все свободное пространство, и остановился у пульта управления ремонтным блоком.
Порывшись в кармане, он достал небольшой прямоугольный кусочек пластика, длиной примерно с мизинец, с золотистым напылением на одной стороне и, немного повозившись из-за дрожащих пальцев, вставил его в едва заметное маленькое отверстие на стыке приборной панели и основного корпуса пульта. Прошла секунда, что-то внутри пульта щелкнуло, и в ремонтной яме под ближайшим грузовиком сдвинулась в сторону одна из панелей на стене, открывая за собой небольшую полутемную комнату, освещенную только благодаря свету, падавшему в нее из гаража. В ее глубине смутно виднелась уходящая вниз узкая винтовая лестница, на которой едва бы смогли разойтись два человека.
Даниль аккуратно спрятал кусочек пластика обратно в карман, едва не уронив его в процессе, машинально застегнул его, и быстро спустился в яму по приставной лестнице, проскользнув в тайник. Дверь за собой он опять закрыл командой с интерфейса, с него же включил освещение и спустился вниз на три оборота, оказавшись в итоге примерно метрах в семи-восьми ниже уровня фундамента.