О бездарности все мы, конечно, слышали. В детстве обзывались тупица, раззява, бездарный Не особо задумываясь, что это означает. Потом родители объяснили: «бездарный» человек без магии. То-то недоумения было! Без магии это как? Когда мы с ней рождаемся? Я мучила отца вопросами до тех пор, пока не пошла в школу. Там учителя́ быстро растолковали и закон Вечной Энергии, и теорию Сбоев. А на уроках истории нам поведали о древних временах, когда на месте Скандье существовало множество мелких независимых государств, раздираемых бесконечными войнами. О страшных заклинаниях и магических эпидемиях, стирающих города. И о частой бездарности, как следствии не вовремя проведённых или пропущенных ритуалов Обретения, без углубления, правда, в подробности самого явления.
Скандье с честью вышло из испытаний. Во́йны остались в прошлом, государства объединились. Старшие, избираемая десятка магов исключительной силы, обуздали ретивых и несознательных. Для упрощения процедуры Обретения создали сложнейшее устройство, названное «Камнем», тысячи лет безотказно помогающее юным магам выявить свой дар. Но выяснилось, что бездарные всё равно появляются, несмотря на все прилагаемые усилия. Тогда я не придала значения скупой фразе преподавателя «Старшие принимают все меры, чтобы этого не происходило». Сейчас понимаю, что за ней скрывались тысячи разрушенных судеб. Запреты на деторождение, распавшиеся семьи, растоптанное счастье.
Легко судить со стороны, соглашаться на меньшее зло, когда мучаешься не ты. Не твой двадцатичетырёхлетний брат разрывается между состраданием к сестре и любовью к девушке. Я стиснула пальцы.
В моём распоряжении год, даже больше. Я целитель должна была им стать. С пятнадцати лет увлекаюсь изучением свитков. У меня необходимый склад ума холодный и отстранённый.
Если кто-то и разберётся с проблемой бездарности лучшей кандидатуры не найти.
***
В комнате я всё же не усидела. Завтра Золин покажет мне Хранилище, а сегодня захотелось просто побродить по огромному мрачному, но не страшному, скорее, таинственному зданию.
Раньше Хранилища называли библиотеками. С момента, когда на смену книгам пришли свитки, сокровищницы знаний переименовали. Книги, разумеется, остались в длинных нижних залах, ровными рядами на стеллажах или особо ценные в застеклённых шкафах. Глядя на них, я понимала, откуда появилось выражение «пыль библиотек». Сейчас книги огромная редкость, сто́ят они бешеных денег, и не магоединиц, а настоящих золотых кружков, о которых в Скандье почти забыли.
Свиток в шкаф не поставишь. Свёрнутое заклинание выглядит как сгусток энергии, небольшой светящийся шарик, для удобства заключённый в оболочку. Хранят их в ячейках, прилепляют ярлычок, заносят в реестр. Год три тысячи сорок второй, запись Коршэ Авинье, воспоминания о первом полёте. Или год тысяча девятьсот пятьдесят третий, запись Шенха Нокорьи, разработка теории Сознания. Много информации, мало на внешний вид свитка это не влияет. Небольшие сквозные залы, отведённые под их хранение, не требуют дополнительного освещения записи сияют собственным светом, неярко, загадочно.
Я прошла сквозь миллионы мерцающих огоньков и оказалась (надо же!) в саду, защищённом от дождя и ветра невидимой преградой. Здесь вовсю цвели кустарники и благоухали клумбы; развешанные между деревьев фонари расцвечивали полумрак маленькими радугами. Сад террасами спускался с высоты второго этажа и до уровня земли, а в его дальнем конце бурлила река. Да-да, самая настоящая! Я знала, что Деньзэ́ протекает через Танрэ, но что она окажется так замечательно вписана во внутренний сад не ожидала. Воображение рисовало мрачный глубокий ров со стоячей водой а тут ничем не огороженный стремительный поток, весело скачущий через небольшие пороги. Здорово!
Не подбежала подлетела. От восторга чуть не шлёпнулась, поскользнувшись на мокрой траве, перепады рождали искрящуюся водяную пыль. Сама себе сделала втык: чему радуюсь? Мне этой красотой недолго любоваться. Только за денницу не перестроишься, люблю я воду, особенно такую безудержную, яростную, ревущую. Маги всегда тянутся к своей стихии. Присела на корточки, обмакнула ладони, замерла и совсем рядом заметила парня.
Он сидел всего в паре локтей от меня, прямо на земле, подтянув колени к груди и уткнувшись в них носом. Грива светлых волос спадала на сцепленные до побелевших костяшек пальцы такие длинные и тонкие, что бывают лишь у сильнейших магов. Глаза прикрыты, пушистые ресницы отбрасывают тень на кожу необычного, тёмно-золотого цвета. В памяти всплыла легенда о древних временах и дарах Богов, магах, созданных из песка и солнца, и великих героях Глупо, да? В Скандье давно не появляется новых преданий, и подвиги никто не совершает, но было что-то в этом неподвижном юноше, заставившее меня дрогнуть, прежде чем окликнуть его:
Привет.
Он не сразу ответил. У меня успела возникнуть мысль, что он не расслышал или же не пожелал разговаривать. Я уже хотела незаметно уйти и оставить его одного, как услышала тихое, безжизненное:
Привет.
Парень повернул ко мне голову и разглядывал меня без интереса, просто пытаясь понять, кто нарушил его уединение. Я же рассматривала его с любопытством, поскольку никогда не встречала такой приметной внешности. Про кожу я упомянула, теперь, когда он убрал руки, стали видны высокие скулы, прямой нос, упрямый подбородок. Особенно выделялись глаза яркие, янтарные, с голубыми крапинками. Не такой красавец, как Кавэйр, тем не менее он приковал мой взгляд намертво.
Я Эльвикэ, поспешила представиться. Все зовут меня Викэ, а мне нравится Эль.
Мне тоже, голос звучал бесстрастно, но не враждебно. Что ты делаешь в Хранилище в такое время?
Живу, мотнула головой в ту сторону, откуда пришла. Я буду помогать Смотрителю и заодно изучать свитки, разбираясь со своими проблемами.
Это хорошо, безучастно согласился со мной юноша, Золину давно требуется помощник. А что у тебя за проблемы? Я могу помочь?
Вряд ли, я пересела поближе к нему, тоже на траву, видишь ли, я бездарная.
Что?!
Его глаза, и без того огромные, распахнулись на половину лица. И вспыхнул в них настоящий неистовый гнев.
Ты поиздеваться пришла, да?! Тебя Крэйль подослала?!
Я отшатнулась, поспешила подняться, дрожа и недоумевая.
Не знаю, о ком ты говоришь, но я не вру. Моё имя Эльвикэ Сэнье, денницу назад Камень признал меня бездарной. Если я как-то обидела тебя, извини, пожалуйста, я не хотела. Славного вечера, я пойду к себе.
Развернулась и была остановлена мёртвой хваткой вцепившихся пальцев.
Эль, прости!
На ноги он вскочил столь стремительно, что движение напомнило смазанную картинку.
Я не хотел тебя напугать!
И не напугал. Тогда. А сейчас очень даже! Потому как, выпрямившись, возвышался надо мной больше чем на локоть, плечи, не сведённые горем, выглядели весьма внушительно, смуглая кожа по контрасту с моей белоснежной казалась слишком тёмной, а глаза пылали ярким огнём. И опять я невольно вспомнила легенду о великих магах, закалённых в пламени.
Лучший способ успокоиться заговорить о чём-то незначительном. Что я и сделала.
У тебя штаны намокли. Смотри, даже в ботинки капает.
Он перевёл взгляд вниз, оценил состояние потемневших от влаги штанин, нахмурился, и от ткани повалил пар, а сама она приняла сухой и чистый вид. Я завистливо вздохнула. Мне бытовые заклинания не давались, слишком тонкие, филигранные плетения. Притом эти чары предпочитают «сухие» стихии, я же водник была бы.
Ты маг огня? спросила, заранее уверенная в ответе.