Кэрол.
Это имя запрещено произносить.
Не знаю, Бет Вполне возможно. Ну, а ты что думаешь? Лучше ничего не предпринимать, верно? Пусть сама решает.
Я молчу дольше прежнего, прижимаю трубку к щеке, слушаю дыхание Салли и стук крови в ушах все громче и громче.
Кэрол.
Закрываю глаза в надежде приглушить стук и дыхание. Не помогает.
Думаешь, прочтет?
Не знаю не знаю. Есть же соцсети Возможно. Ты согласна, да? Не будем ничего делать? Да?
Я сажусь. Боже мой
Кэрол.
Сколько лет прошло!
Бет, умоляю, скажи что-нибудь
Проходит три дня, прежде чем мы с Салли решаемся посмотреть друг другу в глаза три дня я живу словно во сне. Совершаю необходимые действия на автопилоте. Покормить детей завтраком. Загрузить посудомойку. Обед. Разгрузить посудомойку. И так далее.
Вечером смотрю новости и поглядываю на Адама. Представляю, как на экране роют землю экскаваторы, а затем диктор объявляет: «Было найдено тело».
Бет, ты хорошо себя чувствуешь? Белая, как полотно
Все в порядке, Адам.
Ложь. Сколько лжи!
Я совершенно измотана не сплю ночами. Салли наконец готова увидеться. Предлагает встречу в баре «У Джулио» на Хай-стрит, и я понимаю почему. Мы с Салли там завсегдатаи, «У Джулио» будет, как обычно, шумно и людно, словно ничего и не произошло, что совершенно не сочетается с тем, как мне сейчас плохо.
«У Джулио» лучший в мире бар, старенький и уютный, оплывающие свечи в пустых бутылках из-под вина «Фраскати», на стенах потертые виды Италии в дешевых рамках. Много фотографий Джулио с членами семьи и любимыми клиентами. Попадаются фото полузабытых знаменитостей, которые на закате актерской карьеры иногда заскакивают после детских рождественских представлений в местном театре. В самом центре мы с Салли с розовыми от вспышки глазами сияем улыбками над именинным тортом тоже розовым.
Салли на фотографии радуется и смеется. Сегодняшняя Салли опаздывает на встречу и ведет себя странно: машет рукой через окно, а в глаза не смотрит, нервно стряхивает воду с зонта, долго обменивается любезностями у бара, прежде чем сесть ко мне за стол.
Я коротаю время, заливая в себя изрядное количество джина с тоником и перечитывая письмо, которое нашла среди паутин за батареей. Орден святого Колмана пришел в упадок, не хватает денег и монахинь. Изначально орден появился в Бельгии, несколько десятков лет назад была основана школа в окрестностях города Рай. Сейчас желающих вступить в орден все меньше, как и воспитанниц. Содержать пансион стало невыгодно, следовательно, среднее звено придется закрыть. Все кончено. Останутся только младшие классы в здании поменьше на другом конце города, а среднюю школу закроют. Как и пансион. Территорию продают.
Монахини грустят, однако обещают устроить большой прощальный праздник. Не рядовую встречу выпускниц, а именно прощание.
Салли сжимает в руках объявление, распечатанное с сайта монастыря, а Джулио наливает ей вина про заказ пока не спрашивает.
Конечно, монахинь не хватает! замечает Салли, заправляя волосы за уши. Кто согласится жить без секса?
Вообще-то, последние три года Салли сама обходится практически без него, но я молчу.
Послушай, все еще с напускной веселостью начинает Салли, теребя волосы. Послушай, я много думала
Она переходит на шепот:
Ничего ведь не изменилось, правда? Мы поклялись, Бет. Закрытие школы никак не влияет на клятву. Никак!
Я внимательно смотрю ей в лицо. По глазам видно, что Салли измождена не меньше меня.
Послушай, я понимаю, что тебе еще тяжелей, чем мне, но
Не надо, Бет! Пожалуйста! восклицает Салли.
Пара в дальнем конце зала оборачивается.
Прости понижает голос Салли.
Она перебирает приборы выравнивает ножи, затем ложки. Отодвигает хлебную корзинку.
Давай не будем об этом говорить, Бет! Я, конечно, тоже переживаю. Но говорить об этом не хочу.
А я хочу. Безумно. Я бы рассказала ей, как сильно боюсь, что нас разоблачат и любимый муж меня бросит. Семья разрушится.
Однако мы сидим и молчим. Салли сжала губы и закрыла глаза, а я размышляю, что же делать дальше. Думаю о ящике Пандоры. О верности слову. О клятве. Я теперь жалею о ней всем существом
О луже крови. О девочке с посиневшими губами.
И больше всего я думаю о Кэрол.
Вот уже три ночи я лежу в постели без сна с мыслями о ней. Пытаюсь вообразить ее в совершенно другой нормальной жизни ее картины, дом, дети рисуют акварельными красками.
Выуживаю из джина с тоником кусочек лимона, кладу в рот и яростно высасываю сок.
Ты же знаешь я никому не скажу, Салли! Столько лет прошло
Значит, оставим все как есть?
Нельзя! Теперь уже не получится. Риск слишком велик сама понимаешь.
Сначала я запаниковала. А потом все обдумала. Она бы не хотела ворошить прошлое. Вдруг пронесет, вдруг обойдется?
Я отвожу глаза в сторону кухни. Представляю, как сносят монастырь. Бульдозеры выгребают слипшуюся землю.
То, что я сейчас скажу, Салли не понравится. Я набираюсь храбрости и, зажмурившись, чтобы не видеть ее лица, выпаливаю:
Салли, решать ей. Значит, и спрашивать нужно у нее.
Салли реагирует так, как я ожидала. Долго сидит, уставившись в стол, затем поднимает глаза а в них не грусть и не растерянность, а бездна отчаяния.
Я только однажды видела ее такой
Глава 3
Бет, прошлое
Мне было одиннадцать. Тогда я в первый раз побывала в обители Святого Колмана, и разочарование помню по сей день. Это было хуже, чем узнать, что Санта-Клауса не существует. Еще одна детская мечта разбилась вдребезги.
Дело в том, что я начиталась Энид Блайтон[1] и, пока мы ехали по холмистой местности среди садов графства Кент в Сассекс, рисовала в воображении сцены из «Мэлори Тауэрс» веселые проделки и полночные пиры. Мне представлялось величавое здание кремового цвета (разумеется, часть охраняемого Национальным фондом исторического наследия), пастельные розы у парадного крыльца, пони в загончике.
Родители буквально лопались от гордости при мысли, что дочка отправляется в пансион, и две недели каждый день твердили, какие большие надежды возлагают на школу. Оказалось, что школа вот-вот развалится, и мы совершенно растерялись как на нее что-то возлагать?
Когда, завернув за угол, мы въехали на маленькую парковку перед монастырем, мама не меньше меня была разочарована обшарпанным фасадом. Я поняла по взгляду, которым она обменялась с отцом, и по тому, как она откашливалась, подбирая слова.
Однако мама была прекрасным специалистом по раскрутке еще до появления пиара в его нынешнем виде. У нее худо никогда не обходилось без добра вот и тогда наметанный глаз нашел, за что зацепиться.
Смотри, какой чудесный сад, Бет! произнесла она и выразительно изогнула брови, подавая знак отцу, чтобы тот подключился и помог поднять мне настроение. Я с нежностью смотрела, как мама указывает на растения и восхищается видами, а под ложечкой сосало от тоски по дому и страха как же я тут одна, без маминого несокрушимого оптимизма?
Я не раз с большой благодарностью вспомню этот момент, потому что мама, как обычно, оказалась права. Сад был главным достоинством обители Святого Колмана, и со временем я очень полюбила его причудливые заросли, где розы всевозможных оттенков сражались за место под солнцем с садовыми растениями. Лужайки, где мы часто лежали на траве с Салли и Кэрол, готовясь к экзаменам или наблюдая, как бабочки перелетают с одной сиреневой грозди на другую. Нам было хорошо и спокойно.
Однако в первый день я не оценила чудесного сада. Ничто на свете не могло отвлечь меня от уродливого здания пансиона.
Обитель Святого Колмана оказалась развалиной. Из стен выпадали камни. И пахло там отвратительно
Для начала расскажу о запахе, потому что именно он стал главным впечатлением от первого визита. Школа состояла из большого нового здания, соединенного полуразвалившейся оранжереей со старым особняком, где располагались жилые помещения. Наш тур начался именно там в доме георгианской эпохи[2] с плоским фасадом и штукатуркой странного оранжево-розового цвета. Уже в просторном главном вестибюле бил в нос сладковато-едкий душок. Позже мне рассказали популярную среди обитателей легенду о происхождении запаха якобы когда-то давно одна из монахинь нарушила обет и забеременела, и в наказание ее заживо замуровали.