- Ну, разумеется, -сказалснеудовольствиемПресто.Иносего
неожиданно зашевелился, как маленький хобот.
Мальчик снова не удержался и взвизгнул от смеха. Хорошо, чтовэтот
момент лифт остановился, а то Престо рассердился бы на него.
Антонио выскочил из кабины,прошелширокийкоридориоказалсяв
большой круглой комнате, освещеннойсильнымифонарями.Послегорячего,
несмотря на утренний час, солнца здесь было прохладно, и Престо вздохнул с
облегчением. Он быстро пересек круглую комнату и открыл дверьвсоседнее
помещение. Как будто "машина времени" сразу перенеслаегоиздвадцатого
века в немецкое средневековье.
Перед ним был огромный зал, потолок которого замыкался вверхуузкими
сводами. Узкие и высокие окна и дверки, узкие и высокие стулья. Через окно
падал свет, оставляянаширокихкаменныхплитахполачеткийрисунок
готического оконного переплета. Престо вошел в полосу света и остановился.
Среди этой высокой и узкоймебелифигураегоказаласьособенномала,
неуклюжа, нелепа. И это было не случайно: втакомконтрастебылстрого
продуманный расчет режиссера.
Старый немецкий замок был сделан из фанеры, клея, холста и красокпо
чертежам, этюдам и макетам выдающегося архитектора, который могсчестью
строить настоящие замки и дворцы.НомистерПитч,-"ПитчиКь",-
владелец киностудии, платилархитекторугораздобольше,чеммоглибы
уплатитьемутитулованныеособызапостройкунастоящихзамков,и
архитектор предпочитал строить бутафорские замки из холста и фанеры.
В средневековом замке, вернее в углу зала и за его фанерными стенами,
шла суета. Рабочие, маляры, художники и плотники подруководствомсамого
архитекторазаканчивалиустановкудекораций.Необходимаямебель-
настоящая, а не бутафорская - уже стояла в "замке". Инженер-электрик и его
помощник возились с юпитерами - огромными лампами вомноготысячсвечей
каждая. Главное в кинофильме - свет. Немудрено, что он составляет основную
заботу постановщиков. Мистер Питч и Кь могли позволить себе такую роскошь:
устроить огромный павильон под землей, чтобы яркоекалифорнийскоесолнце
не мешало эффектам искусственного освещения при павильонных съемках.
Из-за декораций выглядывали статисты и статистки,уженаряженныев
средневековые костюмы и загримированные. Все они с любопытством, почтением
и в то жевремясневольнойулыбкойсмотрелинамолодогочеловека,
стоящего в "солнечном" луче посредине залы. Статисты шептались:
- Сам...
- Антонио Престо...
- Боже, какой смешной! Он даже в жизни не может постоять спокойнони
одной минуты.
Да, это был "сам" - Антонио Престо, неподражаемый комическийартист,
затмивший славу былых корифеев экрана:Чаплиных,Китонов,Бэнксов.Его
артистический псевдонимчрезвычайнометкоопределялегостремительную
сущность.