В общем, гайку могло сорвать в любом месте.
Тимур Гайдар после первого, Ленинградского военно-морского училища окончил еще одно училище военно-политическое, факультет журналистики, и начал новый этап своей службы в военной прессе. Своя газета была в каждом военном округе, на каждом флоте. На Северном, где Тимур продолжал служить, это была газета «Советский флот».
В 1955 году (ему было около тридцати) вышла первая книжечка Тимура «Поход Невы вокруг Европы». Официально издательство называлось «Военное издательство Министерства обороны Союза ССР», в дальнейшем просто Воениздат.
Сегодня эта тоненькая брошюрка стала библиографической редкостью. Крошечный формат, пожелтевшие листы газетной бумаги. Наивный рисунок на обложке морские волны, подлодка, какой-то крейсер с пушками, рыбаки смотрят на военный корабль (наверное, с ужасом), в левом верхнем углу синенький логотип «Библиотечка журнала Советский воин». То есть издание подписное и в обязательном порядке поступало на стол командному составу.
В этой самой первой книжечке уже обозначился фирменный стиль Тимура сквозь жесткую военную терминологию, устав и секретность, сквозь советский приподнятый (хотя и очень лаконичный, крепко сделанный) литературный язык ярко проступает то, что ему ближе всего, сильная человеческая эмоция, вольный дух открытия, а главное восторг первопроходца.
Откуда он взялся, этот восторг первопроходца, понять несложно на военном корабле военный журналист мог посетить страны, абсолютно недоступные простому советскому гражданину.
«Босфор узок. В древности римлянин Плиний Старший писал: С одного берега на другой доносится пение птиц, лай собак и разговор людей. Здесь между двумя частями света можно поддерживать беседу, если только ветер не уносит слова».
«Стамбул начинается длинным белым зданием, в архитектуре которого довольно причудливо и забавно переплелись и перепутались самые различные стили: и мавританский, и барокко Это дворец Долма-Бахче последняя резиденция султана. А за дворцом, на северной стороне бухты Золотой Рог, глубоко врезавшейся в сушу, расположились два района Стамбула: Пера и Галата».
Ах, как тяжело, как сладко ложатся на язык эти незнакомые слова, эти названия.
Турция, Греция, Средиземное море. Поход «учебного корабля» (а на самом деле, вполне боевого) вдруг оборачивается цветной кинопленкой, бездной деталей, вовсе не знакомых обычному советскому человеку, который, может быть, и в Москве-то бывал пару раз, да и то, если повезет.
Конкретной и прагматичной военной тематике, причем довольно суровой, Тимур сумел придать не то чтобы какой-то флер, а именно непонятно откуда взявшуюся радость, эмоциональную приподнятость.
Радость от узнавания другой, неведомой нам жизни. И это сыграло свою роль, возможно, когда редакция газеты выбирала, кого именно ей посылать на Кубу.
Между выходом первой книжки в Воениздате и первой длительной командировкой на Кубу лежит дистанция в шесть лет. За эти шесть лет Тимур успел стать внештатным, а потом и собственным корреспондентом газеты «Правда».
Этот эпизод стал ключевым в его биографии, да и в целом в биографии всей семьи.
Официально его должность называлась так: «собственный корреспондент газеты Правда по странам Латинской Америки». Корпункт находился в Гаване: это был номер в недавно построенном прибрежном отеле (отнятом у американцев), с рабочим кабинетом.
Ариадна Павловна, жена Тимура и мама Егора, работала секретарем корпункта, то есть у нее были свои обязанности она проверяла корреспонденцию, читала газеты, делала обзоры.
Были у секретаря корпункта и другие, не менее важные обязанности Тимур имел широчайший круг общения, он должен был контактировать со множеством людей. Встречи, приемы, домашние ужины, «идем в гости, приглашаем гостей» все это имело для «собственного корреспондента» и для его работы важное политическое значение.
Ариадна Павловна вспоминает в документальном фильме «Долгое время» забавный эпизод друзья Тимура (а это были, на секундочку, Рауль Кастро и его жена Вильна Эспан) пришли к ним в гости. В кубинском магазине нельзя было купить ничего мясного: мясные и молочные изделия на Кубе если и были, то уже тогда по скуднейшим карточкам.
Зато в Гаване была рыба: морская, свежайшая и вкуснейшая, и ее было много. «Секретарь корпункта» принял важное решение: готовить рыбный стол тунец в маринаде, рыбный пирог, плюс овощи и фрукты. В Москве бы позавидовали
Однако красивая женщина, жена Рауля, есть рыбу наотрез отказалась. Аллергия на рыбу, бывает же такое.
Возникла легкая паника.
В гостинице жили и другие советские люди. Ариадна вихрем помчалась по соседям, у кого-то нашлось граммов триста московской колбасы, у кого-то московские конфеты, кто-то выдал несколько соленых огурцов.
Ну в общем, все как-то обошлось.
Прелести кубинского социализма людям, пережившим войну и послевоенные годы в СССР с их карточной системой, хлебом из отрубей, постоянным недоеданием, не казались чем-то из ряда вон выходящим.
Запомнились, конечно, Гайдарам вовсе не отсутствие тех или иных продуктов в магазинах, а яркое синее небо, океанский горизонт в окне, серый песок на пляже, бесконечной полосой уходящий куда-то вдаль; запомнились мраморные полы в номере отеля, где они жили (колониальная архитектура!), узкие незастекленные ниши в стене, поразившие Ариадну Павловну: слышать и чувствовать океан можно было постоянно, ведь это был отель, построенный для отпускников, в основном из Штатов; запомнились долетавшие во время шторма даже до отеля брызги пены; запомнились гигантские океанские рыбы на рынке, мелкие противные крокодилы в болотах, стадами окружавшие холмики и мостики, на которых стояли люди, хохочущие и визжащие от страха и восторга.
Кстати, есть домашнее видео, снятое на восьмимиллиметровую кинокамеру: фильм о путешествии двумя семьями на джипе английского друга английского коммуниста Брайана Поллита. Ехали сквозь самые непроходимые кубинские места в далекую сельскую глубинку (хотелось поговорить с крестьянами, узнать их настроения насчет колхозов ну и заодно пережить приключение). И на этой домашней пленке и мужчины, и женщины выглядят удивительно модно: бриджи, косынки, черные очки, соломенные корзинки в руках, белые ковбойки, ослепительные улыбки, всё изящно, легко, радостно, красиво, действительно как в кино; они смеются и полны счастья, молодого счастья, предчувствия чего-то хорошего, несмотря на тревожность ситуации, несмотря на грядущий Карибский кризис, на нехватку продовольствия на Кубе, даже несмотря на этих мелких противных крокодилов. Несмотря ни на что!
Вообще казалось, что эта нехватка продовольствия временное явление. Во-первых, поможет, чем может, великий Советский Союз. Во-вторых, на Кубе полно ресурсов тростниковый сахар, мощное сельское хозяйство, тот же табак, стоит только развернуть молодые силы социализма. В-третьих, эти самые нехватки объяснялись торговой блокадой со стороны враждебных США.
Но прошли годы, и выяснилось, что «нехватки» объясняются совсем другим: самой природой социализма, неспособного к гибкому мобильному ответу на экономические проблемы, отсутствием частного интереса у мелких торговцев и крестьян, отсутствием инвестиций в инфраструктуру. Ну и блокадой, конечно, тоже.
Книга Тимура «Из Гаваны по телефону», выпущенная в издательстве «Молодая гвардия» в 1967 году, конечно, не дает ответа на вопрос: чем плох или чем хорош кубинский социализм? У нее, как сказали бы сейчас, другой контекст.