Путь до университетского медицинского центра был слишком уж длинным. Лиза кричала как запертое в клетку животное в течение всего полета, а когда мы приземлились на крыше больницы, врач распорядился вколоть ей успокоительное, пока сестры везли ее на каталке под лучами солнца.
Лиза продолжала кричать.
Когда рядом с отделением карантина я встретилась с доктором Дженкинс специалистом по ожогам она только раздраженно пожала плечами.
Понятия не имею, что это такое. Ее кровь обладает странными свойствами, но это не моя сфера. Похоже, у нее проявилась сильная аллергическая реакция на воздействие солнца, но для уточнения необходимо провести молекулярную диагностику.
Ей уже лучше?
Ее состояние стабилизировалось. Мы поместили ее в палату без окон со щадящим освещением. Разумеется, присутствие полиции не способствует разрядке обстановки, но сейчас она проходит интенсивную терапию. Нам остается только ждать.
Я пожала плечами.
Мне нужен образец ее крови.
Мы предоставим вам его.
Когда я села в кафетерии, чтобы позвонить в Техасский университет в Эль-Пасо насчет проведения анализов, в окно я увидела репортеров и операторов, спускавшихся со ступенек. Мой телефон зажужжал, извещая о получении целого шквала электронных писем: за последние несколько дней резко возросло количество тел с похожими круглыми ранами на шее. Судя по всему, Центр по контролю и профилактике заболеваемости наконец-то сосредоточил свое внимание на вирусе НОЗК.
Но это не означало, что все мои старания были оценены по достоинству и вознаграждены. Данные моих исследований подверглись детальному рассмотрению и обсуждению. Некоторые ученые настаивали на том, что следы укусов на самом деле были отметинами от иголки шприца. Другие что никакого нового вируса не существовало, что состояние пострадавших было результатом стечения обстоятельств, а раны получены вследствие различных нападений. Третьи считали, что действие вируса имело настолько ограниченное распространение, что его изучение не требовало особых расходов и финансирования.
Я допивала уже третью чашку кофе, когда Гектор, шаркая ногами, вошел в кафетерий. Выглядел он еще хуже меня. Мой телефон зажужжал, я посмотрела на экран очередное сообщение. На этот раз от моего руководителя в ПКЗ. Я прочитала его три раза подряд, прежде чем Гектор добрался до стола.
Он тяжело опустился на пластиковый стул напротив меня.
И каков вердикт?
Мне хотелось рассмеяться. Это письмо словно подтверждало мои безумные мысли. Я не знала, хорошо это или плохо, но была уверена, что это навсегда изменит мою жизнь.
Так и случилось. Отец любил говорить: «Я бы уже давно смог вырваться вперед, если бы перестал отставать». Я часто думала об этом в те годы, когда искала вакцину от ногалесского органического заболевания крови. Мы так и не узнаем, как и почему Лиза Соул оказалась в том массовом захоронении на границе. Никому не известно, куда подевались тела или кто забрал их. Но я всегда подозревала, что их каким-то образом возродили. И хотя многие обвиняют меня в том, что моя работа неэтична, я считаю, что она была и до сих пор остается очень важной.
В тот день в кафетерии больницы я лишь грустно улыбнулась на вопрос Гектора.
Я передала ему мой телефон, чтобы он тоже мог прочитать письмо.
Кажется, мы нашли первого вампира, сказала я.
* * *
Я должна была еще раз увидеть Лизу Соул, прежде чем вернуться в Атланту. Мне хотелось проверить ее состояние и понаблюдать за ней, но еще больше я хотела проверить, смогу ли заглянуть ей в глаза и побеседовать с ней так, чтобы не повредиться при этом рассудком. Мне, как ученому, нужно было провести больше времени с пациенткой самым главным носителем вируса.
Я поднялась на лифте на третий этаж, но когда открыла дверь, по коридору эхом прокатился вопль и ужасный грохот. Я стала протискиваться сквозь поток людей, убегавших от развернувшейся на этаже драмы. Добравшись до палаты, я увидела, как Лиза Соул кинулась на закрытое окно и вылетела через него вместе с градом осколков стекла на тротуар внизу.
Думаю, мне повезло, что я оказалась здесь через несколько мгновений после захода солнца. Потому что именно в этот момент Лиза Соул освободилась из смирительной рубашки, убила двух федеральных агентов и одну медсестру, после чего разбила окно и, не проронив ни звука, выпрыгнула с третьего этажа.
С тех пор ее никто не видел, и она до сих пор числится среди особо разыскиваемых преступников в списках ФБР.
Зато у меня был образец ее крови.
«Бостон Геральд». 19 июля[3]: Сегодня рано утром на юго-западе исторического района произошло ограбление в «Эллисон корпорейшн» независимой компании-дистрибьютере золота. Были похищены золотые слитки на общую сумму 5 миллионов долларов. «Эллисон корпорейшн» торговала и другими драгоценными металлами, но они в основном хранились на первом этаже, и только золото находилось в подвале. ФБР установило, что система наблюдения в здании была выведена из строя, другие камеры наблюдения на прилегавших улицах также не работали, поэтому записи с места преступления получить не удалось. Двое охранников были нейтрализованы неизвестным методом, оба находились без сознания. ФБР не располагает никакими данными о возможных виновниках преступления.
Глава 2
Отец Джон РейлиКатолический священник, иезуит
Директива Министерства обороны
ТЕМА: Допрос отца Джона Рейли, проводимый группой по допросу особо важных задержанных.
Арестованный был задержан в ВЫМАРАНО агентами Федерального бюро расследований. Арестованного доставили в изолятор временного содержания в ВЫМАРАНО. Четыре дня спустя его допросили представители группы для допросов особо важных задержанных.
Перед допросом с заключенным не оговаривались особые условия его проведения.
Расшифровка допроса по видеозаписи.
Допрос ведет молодой человек в тренировочных штанах «Гуччи», золотистой куртке-бомбере и черной бейсболке. Он курит сигарету и в перерывах между затяжками энергично жует жвачку.
Допрашиваемый мужчина тридцати с небольшим лет не проявляет никаких признаком волнения.
Дознаватель: Вам ничего не нужно? Может быть, хотите кофе? Скажите, если во время допроса вам понадобится выйти в туалет. Мы не собираемся вас пытать, топить и тому подобное. Это не самое веселое занятие, правда? Пауза. Громче: Обратите внимание, что допрашиваемый отрицательно покачал головой.
Дознаватель пьет воду.
Отец Рейли: Вообще-то, если вам особо нечем заняться, можете завести от моего имени страничку на GoFundMe[4]. Напишите что-нибудь вроде: «Спасите меня от пыток американских правительственных агентов!»
Дознаватель: Очень смешно. Так как вы себя чувствуете?
Отец Рейли: Скажем так, если в каждой шекспировской трагедии обычно бывает по пять актов, то сейчас я как раз нахожусь в пятом. Раньше я думал, что в пьесах Шекспира даже больше божественного, чем в Библии, но потом понял, что его произведения просто лучше написаны.
Дознаватель хлопает в ладоши.
Дознаватель: Целиком и полностью согласен с вами. Итак, ваша проблема заключается в том, что вы были арестованы за пределами Америки. А значит, на вас распространяется действие экстерриториальных мер. Позвольте вам все объяснить. Эти люди, которые стоят и сидят перед вами представители группы для допросов особо важных заключенных. Они продумали план нашего допроса. Это их работа. Я приведу этот план в действие. Это уже моя работа.
Отец Рейли: Разве мне не должны зачитать мои права? Хотя бы для видимости.